Перекосившуюся от нескольких мощных ударов дверь намертво заклинило в проеме, и, чтобы выбраться в коридор, пришлось малехо попользовать Шпору в качестве пилы.

На шум срезаемого пластика сбежалось еще четверо двойников, бьющегося на полу в агонии уродца. Направленный на одного из них пристальный взгляд, как не странно, опознал в низкорослой образине матерого восемнадцатиуровневого лотерейщика. Разумеется, твари имели грозный хищный вид: длинные когти на пальцах, костяные шипы и наросты по всему телу… Но! Я ж видел настоящих лотерейщиков! И местные тварюшки отличались от всех виденных мною ранее примерно так же, как кошки от собак.

Местные лотерейщики субтильной комплекцией больше напоминали известных мне бегунов, но явный недостаток силы у них компенсировался прилично прокаченными скоростью, гибкостью и… интеллектом! Неказистый внешний вид противников едва не вышел мне боком. Посчитав, что шутя расправлюсь с мелюзгой, я недостаточно проворно бросил шипастый диск наперехват первому противнику. Но тварь вопреки ожидаемой мною прямолинейности, вдруг поднырнула под оружием и, кувыркнувшись, ударом когтистых лап раскроила мне левую ногу от икры до бедра.

От второго удара пришлось спасаться позорным бегством.

Приложившись раненой ногой о стол, я прикусил язык от боли, и чудом смог сохранить равновесие на одной ноге. Бросившемуся меня добивать лотерейщику, к счастью, помешал подоспевший сородич. Сунувшись практически одновременно в узкий из-за остатков двери проем, твари на секунду там застряли. И тут уж я не сплоховал, резким взмахом Шпоры обезглавив обоих монстров.

Набежавшую следом пару трагический конец предшественников заставил остановиться и даже сдать назад от заваленного трупами проема. Такое нехарактерное агрессивным лотерейщикам поведение, в очередной раз подтвердило мою догадку о достаточно развитом интеллекте местных особей.

Возникшая в бою пауза меня категорически не устраивала. Из глубокого и длинного разреза на ноге кровь лилась непрерывным потоком. Распоротая штанина болталась рваными лохмотьями, к ноге не липла и даже частично не закрывала течь. Вокруг левого ботинка стала быстро растекаться кровавая лужа. Нужно было немедленно заняться раной, за неимением нитки с иголкой, хотя бы туго забинтовать, но грозное урчанье из коридора не позволяло ни на секунду отвлечься от врагов.

Я мысленно чертыхнулся, запоздало вспомнив о «Втором шансе», к сожалению, пять секунд с момента ранения уже прошли, и откатывать время читерским Даром уже не имело смысла.

Чувствуя надвигающуюся слабость, решил рискнуть. Подался вперед и, перехватив яростный взгляд одной из тварей, прошептал фразу-активатор четвертой ступени «Душелова».

– Эхо.

Внешне угодившая под воздействие Дара тварь ничуть не изменилась, но ее взгляд мгновенно резко расфокусировался, стал рассеянным и каким-то затравленно-испуганным. Заметив рядом напарника «прозревший» лотерейщик отшатнулся от него, как от чумы, врезался в стену коридора и шумно хлопнулся на задницу.

Странное поведение сородича, разумеется, озадачило второго лотерейщика. Отвлекшись от дверного проема, он обернулся на шлепнувшегося напарника, и в тот же момент, скакнув вперед, я пробил зазевавшемуся уроду бочину Шпорой. Добить серьезно раненого лотерейщика, даже с раненой ногой, было делом пары секунд.

Без сил рухнув на пол рядом с зарезанным врагом, сменил в правой руке Шпору саперной лопаткой, бритвенно острым штыком которой срезал с ноги кровавые лохмотья штанины и, нарезав из нее же длинных прочных бинтов, как смог туго перетянул ими ногу по всей длине широкого разреза, соединив, наконец, хотя бы таким варварским способом края раны.

Конечно, пока занимался ногой, меня сильно нервировало близкое соседство с пускающим слюни «союзничком», все же четвертую ступень «Душелова» активировал впервые и толком не понимал, глубину ее воздействия на сознание «прозревшего». Но пронесло. Тихо охреневающего от свалившегося на него «прозрения» лотерейщика гораздо больше меня заинтересовали огромные когти на руках и костяные шипы и бляшки на теле. И пару минут, что я возился с раненой ногой, он внимательно себя разглядывал и ощупывал.

– Эй, ты человеческую речь-то хоть понимаешь? Говорить можешь? – обратился я к союзнику, управившись с последним бинтом.

Положа руку на сердце, не особо рассчитывал на ответ. Но союзник меня удивил.

– Понимаю, – прохрипел он вполне разборчивым человеческим голосом, и после секундной паузы выдал серию ответных вопросов: – Где я? И почему все так?

Твою мать! Вот только душеспасительных бесед мне до кучи не хватало. И что я этому бедняге скажу?

– Тебе подфартило угодить под маховик Стикса, братан, и на Континенте тебе сильно не повезло, – расщедрился все-таки на разъяснение и, сменив лопату на фляжку с живцом, жадно к ней присосался.

– А поконкретней… Говори, как есть. Я ученый, психика крепкая, справлюсь.

– Как скажешь, братан, – откликнулся я, оприходовав за раз добрую половину содержимого фляжки. – Долго рассусоливать не стану, времени на это нет. Ну, а если в двух словах, то с тобой произошло примерно следующее… Туман Стикса, в который ты угодил в родном мире, перенес тебя на Континент. Где ты подхватил местного паразита, и стал меняться, превращаясь из человека в чудовище.

– Но ты мне как-то помог? И теперь зараза из меня начнет выходить?

– Ну, типа того.

Да, я соврал. Но это была ложь во благо… Нафига мужика правдой расстраивать? Пускай верит. Так всем проще.

– И как скоро я превращусь обратно в человека?

– Это, братан, как пойдет. Не знаю. От тебя зависит.

– А эти, выходит, тоже паразитом зараженные? – союзник ткнул когтистым пальцем в мертвых тварей в дверном проеме.

– Угу.

– Зачем же ты их убил? – возмутился союзник. – Надо было их тоже, как меня… Люди ведь!

– Не, братан, всех никак нельзя было. Мой Дар позволяет заблокировать паразита только у одного.

– Дар?

Этот бестолковый треп начинал уже действовать мне на нервы. Поначалу я стал отвечать на вопросы из-за ноги, давая возможность Регенерации спокойно залечить неподвижную конечность. Сейчас, когда кровотечение под тугой повязкой остановилось, пора было подниматься и начинать обшаривать местные закутки, в поисках пресловутых голубых кристаллов – Камней Сути. Потому, проигнорировав последний вопрос, я аккуратно по стенке поднялся на ноги и объявил союзнику:

– Вставай. У нас мало времени. Надо идти.

– Ну ты ж не объяснил, – заупрямился бывший ученый.

– Встать, я сказал! – резко скомандовал союзнику.

И лотерейщик тут же подчинился.

– Пошли!

И снова союзник, приноровившись к моему хромающему шагу, покорно двинулся вместе со мной по коридору. Похоже, находясь под воздействием «Душелова», он пребывал в некотором подобии гипноза и физически не мог противиться моим четким командам.

Но марионеточная отрешенность союзника длилась не долго.

– Мы забыли друг другу представиться, – снова захрипел он, и на этот раз, как на зло, мне прямо в ухо. – Меня зовут…

– Заткнись! – шикнул на союзника, уловив впереди длинного коридора какое-то подозрительное движение.

Подхватив союзника под острый локоть, я удержал его на месте.

– Ты знаешь, что там впереди, в конце коридора?

– Разумеется. Четырнадцатая лаборатория.

– А сзади?

– Тринадцатая.

– Охренеть, как информативно. Сам в жизни бы не догадался.

Повторного движения впереди не последовало, и мы продолжили движение.

– Я уловил в твоих словах иронию, – захрипел рядом союзник. – Но что поделать, если лаборатории в нашем институте действительно имеют такую нумерацию. И еще они огромны. А коридоры между ними тянутся на многие километры. Если б ты мне объяснил, что конкретно интересует в институте, я бы помог отыскать кратчайший путь.

– Мне нужны Камни Сути.

– Никогда не слышал ни о чем подобном, – покачал головой союзник.

– Они выглядят, как голубые кристаллы. И попадаются здесь в потайных закутках.