– Похоже, не очень ты рад встрече с напарником, – хмыкнула Шпора.

– Мля! – печально выдохнул я в ответ.

Используя закрепленное на борту катера аварийное весло, с грехом пополам развернулся и погреб к берегу. Полчаса махания веслом, и на нос катера запрыгнул спустившийся по веревочной лестнице Груз.

– Здорово, Рихтовщик.

– Мля, Груз, нахрена было такой отличный катер портить, – проворчал я, отвечая на крепкое рукопожатие.

– Интересный ты. А как по другому мне было привлечь твое внимание? Кричать – бесполезно, на середине реки один фиг не услышишь. Снять с винтовки глушак и в воздух пальнуть – так ты, с испугу, наоборот ударишь по газам и понесешься в туче брызг с вытаращенными глазами куда подальше.

– Че сразу с вытаращенными-то…

– Короче, остановить тебя можно было единственным способом, его я и применил… Ну все, хорош базлать, крепи конец к стене и полезли наверх.

Вколотив костыль с веревочной петлей в глинистую стену, подхватил винтовку с рюкзаком и полез по лестнице следом за давно скрывшимся напарником.

Наверху у Груза оказалась основательно обустроенная стоянка. С уютным шалашом, из веток и травы. И обустроенным в яме на краю обрыва глиняным очагом, дым из которого через специальную бойницу уходил черед береговую стену в реку.

Сейчас на очаге аппетитно булькал наваристый мясной бульон, от дивного аромата которого слюна, казалось, вот-вот закапает из ушей. И ведь не сказать, чтобы был голодный, – двух часов не прошло, как три банки тушняка заточил. Но равнодушно вдыхать этот манящий запах оказалось выше моих сил.

– Так-то, вообще-то я на тебя не рассчитывал, – проворчал Груз, проследив мой жадный взгляд. – Самому крольчатины в обрез.

– А я тушенкой с тобой поделюсь, – поспешил заверить напарника, вытаскивая из рюкзака пару банок.

– Может, и соточкой угостишь?

– Да запросто. Живец пойдет?

– Спрашиваешь! Наливай скорей. Я тут сутки безвылазно кукую. Все свои запасы подчистую извел.

– Это ты меня, что ли, сутки выслеживал? – фыркнул, разливая по выданным напарникам металлическим стопкам живец из добытой в рюкзаке бутылки.

– Не совсем… То есть и тебя тоже, разумеется. Но больше Жгута с твоей подружкой. Я инфу надежную в Свинарнике раздобыл, что они по речке этой в ближайшее время на лодке сплавляться планируют. Вот и залег тут в засаде… Ну давай, братан, за Стикс!

– За Стикс.

Чокнулись, выпили, заели тушняком из тут же вскрытых банок.

– Че с рукой-то? – напарник кивнул на оторванный рукав.

– Кровью залил, пришлось выбросить.

– Похоже, ты без меня не скучал. Расскажешь?

– Это надолго. Давай сперва поедим.

– Как скажешь.

– А откуда кролик? – спросил, по новой наполняя стопки.

– Рихтовщик, ты оглянись, поле же кругом. Тут кролей тьма-тьмущая. Никто почти на них не охотится. Лисы местные, что раньше кролей гоняли, пошли тварям на корм. А скрывающихся в траве кролей тварям добывать трудно, да и близость реки их напрягает. Я же силки простенькие соорудил и, как видишь, мясца на похлебку надыбал… Ну, за встречу!

– Угу.

Чокнулись, выпили, заели…

Груз склонился над котелком, проверяя готовность вареного мяса, остался доволен и, палкой подхватив горячую ручку, переставил на землю. Сунув мне ложку, со второй подсел к котлу и стал хлебать бульон.

Я, разумеется, тут же подсел с другой стороны и начал наворачивать содержимое котелка с не меньшим аппетитом.

До мяса мы добрались быстро. Поскольку крольчатина оказалась порезана на относительно равные кусочки, спора при дележе основного блюда не возникло – тягали друг за дружкой по очереди лакомые кусочки и, уплетая за обе щеки, причмокивали от удовольствия.

Когда с содержимым котелка было покончено, я снова наполнил рюмки живцом и, намекая на обещанный ему рассказ о приключениях, Груз предложил тост: «За доверие!».

Снова чокнулись, выпили, добили остатки тушняка из банок и пересели поближе к краю обрыва, откуда открывался роскошный вид на реку.

– Ну, в общем, в ту ночь, в Свинарнике, меня из палаты похитили муры. Те самые из Киреевки…

И я без утайки рассказал напарнику о всех своих злоключениях до сегодняшней встречи с ним.

– Груз, я вот че подумал, может, вернуть мурам, от греха подальше, их гребаную тачку? – подытожил я длинный рассказ.

– Поздно, – хмыкнул напарник, – я ее уже продал.

– Млять! Ну мне точно теперь писец!

– Выше нос, Рихтовщик, пока ты рядом со мной муры точно не сунутся.

– И че? Прикажешь теперь всю оставшуюся жизнь с тобой за ручку ходить?

– Не, братан, за ручку не вариант. Я, типа, под другим флагом – девушек предпочитаю.

– Да пошел ты… хохмач, мля!

– А ты не задавался вопросом: почему муры козлом отпущения выбрали тебя, а не меня? Хотя тачку их, по сути, угнал я. Да и пострелял их в Киреевке побольше твоего.

– Ну, ты, Груз, типа, крутой. Им сыкотно с тобой связываться.

– И какой отсюда напрашивается вывод?

– Что ты решил мне вынести мозг дурацкими вопросами.

– Было б чего выносить… Включай думалку, Рихтовщик. Не прячься за отговорками. Отвечай на вопрос.

– Да не знаю… Рядом с тобой отираться, пока муры не отстанут.

– У них долгая память.

– Мы сами можем устроить за ними охоту.

– Не пойдет. Сам можешь охотиться сколько угодно. Имеешь полное право, они твои кровники. Но мне муры не докучают. И если я без повода нападу на них – сам превращусь в мура. Вот если они осмелятся напасть на нас первыми, тогда другое дело. Но Гвоздь не дурак, он не поведет шайку против Игрока, значительно превосходящего его уровнем развития.

– В одиночку я против целой банды не потяну.

– Сейчас, пожалуй, действительно еще не потянешь. Но когда дорастешь уровня до двадцатого…

– Да я только-только шестнадцатый взял.

– А когда я навещал тебя в палате в Свинарнике, ты только-только взял пятнадцатый уровень. И вот, не прошло и двух дней, уже шестнадцатый. Такими темпами двадцатый через неделю, по любому, отхватишь. А я тебе в этом помогу… Кстати…

Подорвавшись с места, Груз метнулся к шалашу и тут же вернулся с моим старым потрепанным рюкзаком.

– На-ка барахлишко свое прибери.

Заглянув внутрь, обнаружил постиранные и зашитые кофту и джинсы, а под ними коробки патронов к стечкину, россыпью винтовочные вперемешку с пустыми обоймами. Сунув руку в карман джинсов, разумеется, никаких звезд, гороха и споранов там я, увы, не обнаружил.

Догадавшись по моему вытянувшемуся лицу об обнаруженной пропаже, напарник хмыкнул и вдруг осчастливил признанием:

– Я их в боковой карман отложил.

Рванув молнию, сунул руку в боковой карман и нащупал собранное в обычном целлофане богатство.

– Со звездами и горохом прокачка пойдет веселей, – подмигнул напарник. – Не робь, Рихтовщик, мы из тебя такого спеца сделаем, муры от одного имени твоего заикаться станут.

– Мля, а я ведь, выходит, у них еще и катер увел.

– Да плюнь. Они тоже у кого-то его украли. Наказал муров и молодец. В конфликте с этими отморозками главное не показывать страха, верить в свои силы, твердо стоять на своем и идти до конца… Ты готов идти до конца?

– Будто у меня есть выбор. Ни катер, ни тачку-то, все одно, мурам уже не вернуть.

– Хорошо, что про тачку напомнил. Вот, твоя доля с ее продажи.

Груз вложил мне в руку крохотную угольно-черную бусину.

– Черная жемчужина?

– Не благодари, братан. Поверь, я тоже не в накладе.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул я. – Гвоздь говорил: его тачка с пулеметом тридцать пять косарей стоит.

– Гон это. Ей красная цена двадцать штук споранов. А поскольку, сбыть нам нужно было быстро, я отдал тачку за полцены. Ну, и сам понимаешь, мне за хлопоты побольше процент положен.

– Да я не в обиде. Ни разу еще черную жемчужину не пробовал.

– У тебя четыре Дара, и ты не употребил ни одной черной жемчужины?

– Так вышло…

– Чем больше тебя узнаю, Рихтовщик – тем больше тебе поражаюсь… Стопе, братан! Употребишь ее чуть позже. Не просто так, а для дела.