— Я могу его продемонстрировать?

Инэрис кивнула и указала на паз считывающего устройства. Хонестум установил кристалл в паз, и над столом появилась мерцающая голограмма. Разглядеть лица было трудно, потому что запись, очевидно, производилась откуда-то сверху, но, приглядевшись, Инэрис смогла разглядеть Анрэя, стоявшего перед письменным столом незнакомого адепта, скрестив руки за спиной. Этого самого незнакомого адепта в одной из первых же фраз Анрэй назвал магистром и, поскольку двоих магистров Инэрис уже знала, оставалось предположить, что этот — третий — был Окторитасом.

— Мои предложения просты и логичны, — говорил Анрэй тем временем, — в свою очередь я обязуюсь обеспечить вам полную преданность дома Аркан, на которую вы никогда не сможете рассчитывать, имея дело с моим братом. Принимая решение, имейте в виду, что я сам добровольно пришёл в Орден. Я верю вам и верю в наши идеалы.

Окторитас откинулся на спинку кресла и задумчиво постучал ногтями по подлокотнику.

— Каковы просчитанные минусы вашего плана? — спросил он.

— Если Юсум выполнит свою роль, я считаю непрактичным оставлять его на имеющемся посту. Он может просчитаться второй раз.

— Дальше.

— Есть риск смерти Дезмонда Аркан, но он не велик.

— Дальше.

— И нам придётся немного отступить от правил. Мой дом придерживается древних традиций: герцогом может стать только старший, а старшим — только тот, кто вступил в брак. К счастью, у меня есть предложения по решению и этой проблемы тоже, оно представляется мне выгодным для Ордена со всех точек зрения. Наследник дома Аркан должен был заключить брак с одним из детей герцога Мело. Если новый герцог заключит этот брак, то вы получите также и преданность дома Мело.

— Адептам Ордена не рекомендованы личные отношения, как в Ордене, так и вне его. Вы должны это знать.

— О личных отношениях речь, естественно, не идёт. Нам просто нужен брачный союз.

— Мне нужно подумать.

— При всём уважении, магистр, на размышления времени нет.

Секунду Октавитус смотрел на Анрэя молча, а затем сказал:

— Хорошо. Действуйте.

Хонестум щёлкнул выключателем и извлёк кристалл.

— Вы оставите его мне? — спросила Инэрис, поднимая на него взгляд.

— Нет, — сказал Хонестум, — при всём желании помочь этого я сделать не могу. Потому что у императрицы или у тех, кто будет расследовать события в доме Аркан, неизбежно возникнут вопросы о происхождении этой записи.

Инэрис прикрыла глаза и кивнула.

— Это был мой шаг вам навстречу, Инэрис. Я буду ждать ответной услуги от вас, — Хонестум встал и направился к двери.

— Я провожу вас, — сказала Инэрис, так же вставая. Она чувствовала, что ей просто необходимо вдохнуть свежего воздуха после всего, что она услышала за вечер.

— Это опрометчиво, — возразил Хонестум тут же.

— В этой части парка никого не бывает по ночам. Иначе я бы здесь не жила.

Больше спорить Хонестум не стал. Они вышли и вместе прошли к выходу, миновали поворот и вышли за двери в сад.

Инэрис остановилась и глубоко вдохнула.

— Надеюсь, я не ошибся в вас, — сказал Хонестум, тоже останавливаясь. — Я хочу, чтобы вы поняли. Я ещё из тех, кто приходил в Орден в поисках веры, а не в поисках власти.

— Я вас понимаю, — сказала Инэрис тихо и грустно. — После того, что вы показали, мои слова прозвучат смешно, но я в самом деле верю в идеалы Книги Звёзд.

Хонестум не ответил. Он молча отвернулась и пошла прочь по тёмной аллее, а Инэрис стояла ещё какое-то время, глядя ему в след. Ей вдруг стало грустно от осознания того, что она уже не может верить магистру. Она пришла в Орден в поисках стены, кирпичиком в которой могла бы стать, а теперь само упоминание об идеалах заставляло её ощетиниться и заподозрить интригу.

Она развернулась было, собираясь вернуться в дом, когда услышал из темноты знакомый бархатный голос:

— Кто он тебе?

Инэрис вздрогнула и, резко развернувшись, увидела прямо перед собой исцарапанное и напряжённое лицо Рейвена Тао.

— Рейвен… — Инэрис попыталась улыбнуться.

— Кто он тебе?

Инэрис пожала плечами.

— Он из Ордена, ведь так? И ты говорила с ним об идеалах Книги Звёзд.

Инэрис нахмурилась.

— Да, — сказала она медленно, старательно подбирая слова, — я говорила с ним об идеалах Книги Звёзд. Что ты имеешь против?

— Ты сама… служишь им?

— Я не думаю, что ты вправе требовать с меня отчёта.

— Значит, ты в самом деле служишь им… — проговорил Тао медленно и отступил на шаг в тень, — надеюсь, я хоть что-то значил для тебя, и ты дашь мне время улететь.

— Время улететь? Рейвен, что происходит?

— Ничего, — Рейвен покачал головой и добавил презрительно, — мастер.

Рейвен развернулся и шагнул было прочь в темноту, но Инэрис поймала его запястье и крепко стиснула.

— Рейвен, если пришёл, то изволь объясниться. Говоришь со мной так, будто я тебе врала, но будь у меня время, я сказала бы сразу. Я не стыжусь того, кто я.

— Такие, как ты, уничтожили мой род! — выпалил Тао, резко поворачиваясь к ней и выдёргивая руку. — Лживые, подлые ублюдки, прикрывающие свою жажду власти напыщенными словами об общем благе.

— Это было тысячу лет назад!

— Это происходит каждый день. Вы ломаете жизни, даже не задумываясь о тех, кто попал в жернова вашей алчности. Вы уже сломали мою жизнь. Поверить не могу… А я ушёл от них, чтобы сдержать слово. Чтобы вернуться к тебе. Но ты всего лишь часть этого заговора, ты одна из тех, для кого мы все — пустое место, разменная монета в игре за власть.

— Не смей меня обвинять, — сказала Инэрис твёрдо, — вы плетёте заговоры против императрицы. Вы приносите человеческие жертвы. И ты будешь говорить мне о предательстве? Ты смеешь меня презирать? Что же, по-твоему — мы все, люди империи, должны быть беззащитными агнцами перед вами?

— Ненавижу таких, как ты, — процедил Рейвен и, развернувшись, бросился прочь.

Инэрис сжала кулаки и закусила губу, стараясь проглотить внезапно подкативший к горлу ком.

— Ненавижу, — повторила она тихо. Развернулась и пошла в дом.

Время в полумраке камеры замерло. За окном стояла ночь, но она была такой же бесконечной, как и весь предыдущий день, когда в небольшом окошке на фоне синего неба мимо окон тюрьмы медленно проползало солнце.

Дезмонд ненавидел ожидание. Оно выводило его из себя. Он пытался думать, но от мыслей о том, как перевернулась его жизнь всего за месяц, ярость накатывала с новой силой. Весь день он метался по камере из конца в конец, иногда начиная бить кулаками в стену — не для того, чтобы достучаться до кого-то, а просто потому, что организм требовал выплеснуть избыток сил.

Дезмонд всё ещё верил, что происходящее — всего лишь недоразумение, которое скоро уладится, потому что поверить в то, что все его планы рухнули вот так внезапно было невозможно. До сих пор ему казалось, что у него ничего нет, теперь же он обнаружил, что потерял всё то, что привык не замечать — Луану, деда, наследство.

Он успокоился, лишь когда на Аркан опустилась ночь, и лишь потому, что вымотался до изнеможения. Дезмонд упал на кровать и, стянув сапоги, растянулся вдоль неё, глядя в окно.

Так он и лежал, когда дверь бесшумно отворилась, и в освещённом проёме показалась человеческая фигура.

— Анрэй? — в полумраке камеры Дезмонд смог разглядеть только светлые длинные волосы и стройную фигуру с узкими плечами.

— Алистер Аркан, — незнакомец подошёл к столу, опустил на него кожаный чехол с планшетом и сам сел на единственный стул.

Теперь Дезмонд смог разглядеть его лицо, — оно было похоже на лицо Анрэя, как похожи были между собой все лица дома Аркан, но всё же выглядело старше из-за заострившихся скул и взгляда, в котором проглядывалась усталость.

— Мы не знакомы, — сказал Дезмонд, всё ещё внимательно разглядывая гостя.

— Верно. Я впервые на Аркане. Но я хорошо знаю Луану Мело. Он волнуется за вас.