Но только сейчас он понял, что это такое — быть знаменитостью. Не успевал он вылезти из фургона и ступить на землю, как с ним начинали здороваться совершенно незнакомые люди — от конюхов и кузнецов до офицеров ранга полковника. Они улыбались, спрашивали о здоровье, предлагали хлебнуть пива, вина, медовухи, настойки и так далее по списку. Один советовал средства, которые помогают быстрее сращивать кости и набраться сил (моя бабка такой мазью тысячу человек вылечила), другой приглашал прийти к ним на товарищеский ужин (будут только свои — человек двести), третий предлагал изготовить для сэра Диллитона специальные доспехи (даже гномам такие не сделать, уж поверьте), четвёртый просил посетить его роту (пусть мои балбесы посмотрят на вас и проникнутся духом истинного воина), пятый желал обучить его секретному удару (клянусь, после этого финта вы проткнёте противника насквозь)…

Дилль здоровался, благодарил, отнекивался и спешил откланяться. Затем всё повторялось уже со следующим собеседником. А затем со следующим. Вместо укрепляющей мышцы прогулки, он только и делал, что разговаривал. И вскоре Дилль решил, что будет проще безвылазно сидеть в фургоне, который ему выделило начальство. Тео, который на собственной шкуре уже испытал прелести всеобщего внимания, зубасто улыбался и тоже старался не покидать транспорт без лишней необходимости.

Зато Руди с удовольствием купался в лучах славы. Невысокий крепыш щеголял уже с сержантским шевроном и рассказывал, что ему хотят дать в подчинение целую сотню — то есть, Руди к концу войны вполне мог стать лейтенантом. Неплохой взлёт карьеры для простого пограничника. Вот только конца войны пока не предвиделось.

Тео рассказал Диллю, что произошло с момента эпического похода «троих против целой армии». После погрома, учинённого Диллем в тилисском лагере, туда наведались дизанские рыцари, разнесли всю передовую линию постов и едва не прорубились до шатра командующего. Паника в рядах тилисцев и их союзников, которая последовала за этим, не позволила королю Энмунду не только начать битву, в которой ситгарцы неминуемо потерпели бы поражение, но и даже преследовать отступающую армию. Куберт увёл войска по дороге в Морано, а тилисцы оставались на месте ещё несколько дней, приводя себя в порядок и восстанавливая пошатнувшийся боевой дух союзников. Ещё бы, кто угодно падёт духом, так получив по зубам в тот момент, когда он уже без пяти минут победитель.

На этом хорошие новости заканчивались. Тео рассказал о том, что ему поведал Эрстан: западная армия не будет закрепляться в Морано, потому что с юга идут соединённые армии Мироттии, Гридеха, Беатии и Эштигера. Эштигерцы всё же не устояли перед давлением мироттийского короля Ниала и послали в поход половину своей армии. Это объединение без проблем прошло ситгарскую границу благодаря предательству герцога Баморра. Мироттийцы легко разгромили два полка регулярных войск Ситгара и ополченцев, защищавших подходы к Аркундскому перевалу, и теперь ускоренным маршем двигались прямиком на Морано. Если западная армия останется под Морано, её зажмут тилисцы, а с юга подтянутся мироттийцы. Против таких объединённых сил устоять невозможно, поэтому через магов дальней связи король передал приказ отходить к Тирогису.

Нельзя сказать, что герцог Эльдо — глава клана Цапли, был доволен таким решением, ведь его провинцию без боя отдавали на разграбление. Да и прочие главы кланов, земли которых лежали между Морано и Тирогисом, стали хмурыми и задумчивыми.

Сейчас западная армия шла к столице Ситгара, стремясь не дать мироттийцам перехватить её и навязать бой. С запада надвигались тилисцы, железным катком давя всех неугодных королю Энмунду.

— Знаешь, что самое удивительное? — спросил Тео. — Гроссмейстер приехал сюда вместе с боевыми клириками, а с ним приехали и мастера из Академии. И хотя тилисские шпионы и засланцы орут на всех перекрёстках, что Единый отвернулся от Ситгара и более не поддерживает ситгарскую епархию, боевые клирики по-прежнему вовсю орудуют своими святыми алебардами. Я сам видел, как их топоры светятся белым светом.

— А что тут удивительного? — не понял Дилль.

— А то, что ни в битве под Арьеном, ни позже боевые клирики тилисской церкви не участвовали. Да и клирики их союзников тоже пропадали где-то в тылу. Получается, Единый отвернулся от них самих, а наших церковных воинов он по-прежнему поддерживает. Во всяком случае, именно об этом только и болтают наши солдаты.

— А причём тут Адельядо и мастера из Академии?

— Я ж и говорю, сам ничего не понимаю, — Тео развёл руками. — Гроссмейстер и мастера безвылазно сидят в церковных фургонах и даже носа не показывают в сводном отряде магов. Мернаэль остался руководить нашим отрядом, хотя сам гроссмейстер приехал. Мало того, Адельядо согласовал приказ короля, что маги теперь должны подчиняться военному командованию. Мернаэля назначили заместителем Куберта, и генерал может отдать приказ любому магу, а Мернаэль — командовать, к примеру, пехотой. На деле, конечно, они не суются, куда не надо, но по большому счёту всё перевернулось с ног на голову.

Во время дневного перехода Дилль изучал писанину мастера Иггера. Пару лёгких заклинаний он понял. Ну как, лёгких? Они считались такими, потому что были написаны зелёными чернилами. Но пробовать не стал — во первых, не было сил, а во-вторых, не хватало ещё устроить вакуумный взрыв внутри фургона. Дилль вспомнил, как он по незнанию сделал именно такую штуку в зале медитации — мастер Китан потом разъяснил ему, что именно он сотворил. Теперь же Дилль понял механизм действия заклятья — мастер Иггер хотя и страдал приступами безумия, объяснял всё подробно и доходчиво. Дилль решил, что как только к нему вернутся силы, первым же делом он испробует вакуумный взрыв, настолько его заинтересовал механизм обратного удара взрывной волны.

Тео читал какую-то книгу и увлечённо черкал стилусом на её полях, а потому не сразу обратил внимание на призыв Дилля.

— Тео, ты оглох что ли?

— М? — мыкнул вампир, ещё погружённый в мир цифр.

— В корову превращаешься? Вот не знал, что ты оборотничеством страдаешь.

— Тьфу! Из-за тебя мысль потерял. Чего тебе?

— Я говорю, погляди, — Дилль сунул вампиру дневник мастера Иггера. — Зачем по-твоему он написал вот это?

Тео послушно взял тонкую книжицу и прочитал текст, после чего глаза его возбуждённо загорелись.

— Это же призыв воздушных элементалей.

— И я про то же, — кивнул Дилль. — Вот теперь я и спрашиваю, для чего мастер Иггер вставил сюда заклинание для призыва младших полупримусов воздуха, если знает, что я работать с воздушной стихией не могу? Может, когда-нибудь и сумею, но явно не сейчас.

Он ткнул пальцем в текст заклинания и добавил:

— Сравни с огненными заклятьями: они здесь все — от младших полупримусов до секундуса. А для воздуха написано только про младших полупримусов.

Тео задумчиво наморщился и сказал:

— Выглядит так, словно твой мастер написал это заклинание для меня.

— Рад, что наши мысли схожи, — хмыкнул Дилль. — Похоже старик решил усилить тебя в обход твоего мастера.

— Зачем? — удивился Тео.

— Ну, хотя бы затем, что получив новую мощь, ты упрочишь свой щит. А, значит, меньше вероятности, что я погибну. Думаю, таким образом старый хитрец обходит запрет на обучение чужих учеников. Даже если твой мастер Росс и возмутится, Иггер всегда может сказать, что тебе он не давал никакого заклятья.

Тео свирепо почесал голову и сказал:

— Надо попробовать.

— Погоди, — Дилль отобрал у него книжку. — Ты хоть представляешь, насколько это опасно? Я уже дважды прошёл восприятие, и оба раза едва не помер. Боль дикая.

— Но не помер же, — возразил вампир.

— Что-то не нравится мне всё это, — Дилль недовольно поморщился. — Чувствую себя куклой, которую кукольник дёргает за нитки. Ты пойми, если решишься на восприятие, обратной дороги уже не будет. Или ты победишь, или умрёшь. Во время первого восприятия мне казалось, что мои руки обугливаются, а вены лопаются от жара. Когда всё прошло, я увидел, что руки в порядке. Это была всего лишь иллюзия. Но Иггер сказал, что если бы я не сумел воспринять элементалей, эта иллюзия убила бы меня по-настоящему.