Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Никак нет. Два метра до цели.

— Ну-ну, — сержант хмыкнул и двинулся назад.

Кален, молча наблюдавший всю сцену со стороны, всё так же молча отобрал у Дезмонда ключи и пошёл вперёд.

— Ты ещё скажи, что я виноват, — возмущённо бросил Дезмонд ему вслед.

— Ты никогда не виноват, — философски заметил Кален, останавливаясь у двери, — но падают почему-то всё время на тебя.

Глава 5. Орден

— Ты похожа на лягушку — такая же зелёная и синяки под глазами.

Экран головизора перед Инэрис заискрился, и его насквозь пробила рука, обрамленная острыми вишнёвыми ноготками. Пальцы пошевелились, разрушая картинку, и двинулись назад.

Инэрис не шевельнулась, в любое другое время она продолжала бы читать, несмотря на рябь, бегущую по экрану, и обязательно дочитала бы главу, прежде чем ответить — если бы вообще читала.

За окном начиналась осень. Жара уже спала, и листья на деревьях начали желтеть. Парк императорского дворца казался великолепным полотном бархата, расшитым золотом.

Ещё несколько лет назад Инэрис с удовольствием гуляла по его багряным аллеям, но сейчас ей казалось, что времени слишком мало, чтобы тратить его на такую ерунду. Каждую свободную минуту она проводила за книгами и тренировками, пытаясь узнать все тайны мира раньше, чем ей придётся столкнуться с ними лицом к лицу.

Так было до того дня, пока она не побывала на Балу Лилий и не встретила там молодого виконта.

Каждое утро она по обыкновению садилась за книги, но сосредоточиться никак не могла и вместо работ по физике и истории стала отыскивать в сети оговорки и упоминания о Дезмонде из дома Аркан.

Упоминаний было до невозможного мало — дети дома Аркан росли в изоляции в имении герцога, не бывали в столице и при дворе и вели жизнь, которая для всей цивилизованной части Империи закончилась несколько веков назад.

Однако Инэрис умела искать и понимать, и из тех крох, которые почему-либо попадали в общий доступ довольно быстро, собрала портрет Дезмонда — внебрачного сына покойной Эаны Аркан. Дезмонд был вспыльчив и импульсивен. Те, кто упоминал о нём, говорили о его дурном характере и называли его «Дер Като» — сыном демона. Холодный ум Инэрис накрывало волной злости, когда она читала о суевериях, согласно которым в жилах Дезмонда в самом деле текла нечеловеческая кровь. Всем, даже детям, было известно, что нет в обозримой Ойкумене никого, кроме людей. Давным-давно, когда человечество только поднялось в небо, многие мечтатели силились найти на далёких звёздах другую жизнь, но не нашли ничего. Но это не мешало старикам болтать о тёмных силах, которые обитали в непознанной части Вселенной.

Инэрис не хотела признаваться себе, что дело тут не только в иррациональности слухов. Небылицы задевали её лично, и она никак не желала верить, что в чёрных глазах Дезмонда, которые она видела так близко и так недолго, в самом деле может обитать тьма.

Мысли о Дезмонде не давали ей сосредоточиться на учёбе, и впервые в жизни Инэрис оправдывала своё безделье тем, что не обязана читать что-то дома. Целыми днями она сидела, уставившись в монитор, и компоновала эти обрывки сведений, пытаясь представить, что за человек этот самый Дезмонд.

Именно за этим занятием застала её Элеонор.

Инэрис мгновенно охватила злость, которую она испытывал всякий раз, сталкиваясь с Элеонор лицом к лицу. То, что их нашли вместе, предполагало, что они были сёстрами, — но Инэрис не ощущала и тени родственных чувств. Девочки не были похожи ни характером, ни внешностью, скорее они могли бы быть двумя сторонами луны: одна — светловолосая и голубоглазая, другая — с волосами чёрными, как тьма, и глазами синими, как сапфиры. Одна напряжённая, как струна, но всегда спокойная лицом, другая — лёгкая, как ветер, и такая же непостоянная.

Сходство у них было, пожалуй, лишь одно — обе обладали особенными, будто выточенными из мрамора лицами, которым не требовались ни уход, ни косметика. Но даже этим сходством они пользовались по-разному. Инэрис не смотрела на себя в зеркало даже утром, когда расчёсывала волосы. Элеонор не стеснялась пользоваться своей внешностью на все сто, не пренебрегала никакими средствами, даже теми, что исконно использовали только куртизанки.

— Онемела? — Элеонор, наигравшаяся с экраном и понявшая бесперспективность своих действий, упала на стул напротив Инэрис и склонила голову на бок.

— Я думаю, Эл, тебе это незнакомо.

— Если честно, нет. Но слышала, это абсолютно бесполезное занятие.

— В твоём случае точно, — Инэрис откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. — Ты что-то хотела?

— Посмотреть на твою позеленевшую физиономию.

— Посмотрела? Можешь идти.

— И пригласить тебя на первый осенний бал в честь восхода Тёмной Луны.

Инэрис поморщилась. Обе знали прекрасно, что Инэрис хочет попасть на этот вечер не больше, чем Элеонор — её пригласить. Если бы Аврора не пыталась с завидным усердием сблизить их и добавить каждой того, чего в избытке хватало другой, то и предложения подобного рода не звучали бы вслух никогда, а Инэрис не приходилось с таким же упорством находить повод, чтобы их отвергнуть.

— Меня уже не будет на Селесте, — сказала она, — но я тебе, безусловно, благодарна.

Элеонор тоже скрестила руки на груди, и любой смотрящий со стороны заметил бы, что именно этот жест она повторила точь-в-точь.

— Ты какая-то не такая.

— Я всегда не такая, как ты, Эл. И я бы не хотела, чтобы это изменилось.

— Да нет, — Элеонор поморщилась, — это понятно, что ты просто высокомерная зараза, но что-то с тобой не так в последние недели. Что-то случилось в Ордене?

— Если бы и случилось, я не стала бы тебе говорить.

Элеонор прищурилась. Инэрис не сразу поняла, что происходит. Она уже отвернулась и смотрела на парк, с которым ей предстояло расстаться почти на год и, только ощутив лёгкое покалывание в висках, метнула в Элеонор быстрый взгляд — такой же колючий, как и взгляд сестры.

— Ай! — та невольно отшатнулась.

— Не смей так делать.

— Очень надо! Психопатка!

Инэрис хотела было ответить, но не успела, потому что дверь открылась, и в проёме показалась хрупкая фигурка Авроры, закутанная в пурпурную мантию.

— Наставница, она толкается!

Инэрис открыла было рот, чтобы возразить, но только фыркнула и отвернулась к окну.

— Элеонор, оставь нас, будь любезна.

Взгляд Элеонор стал удивлённым, затем обиженным, после чего она тоже фыркнула и, поднявшись, направилась к выходу.

Аврора дождалась, пока дверь за девушкой закроется, и опустилась на освободившееся место.

— Всё в порядке? — спросила она.

— Да. Вполне.

— Ты плохо выглядишь.

— Сегодня всех интересует мой вид, — Инэрис встала и прошлась по комнате.

— Меня интересует твоё здоровье, — поправила её Аврора, — Инэрис, посмотри на меня.

Инэрис остановилась и посмотрела в глаза императрицы. Глаза эти были странными, как ни старалась Инэрис, она не могла уловить их цвета, а от взгляда наставницы все волнения рассасывались, и сердце обволакивал странный покой.

— Инэрис, что тебя беспокоит? — спросила Аврора. Голос у неё был под стать глазам. Аврора никогда не выходила из себя и никогда не кричала, но этот мягкий голос действовал лучше любого приказа.

— Дезмонд из дома Аркан, — Инэрис сама не заметила, как слова слетели с её языка.

— С ним что-то не так?

Инэрис моргнула и покачала головой, а потом стремительно отвернулась. Вздохнула и, решившись, пояснила:

— Я не хочу, чтобы он женился, — помолчала и добавила, — и вообще я хочу увидеть его ещё раз. Это глупо, я знаю.

— Это будет тебе мешать.

— Да, — Инэрис вздохнула, — я понимаю.

— Забудь его. У тебя великая судьба, Инэрис. Ты нужна мне. Ты не можешь свернуть с пути так рано, не можешь поддаться слабости.

— Да.

Инэрис повернулась к Авроре.

— Ты ведь не за этим пришла?

— Нет, не за этим, хотя и ты беспокоишь меня. Ты летишь завтра?

243
{"b":"932696","o":1}