Инэрис всхлипнула.

— Он утонул! — прокричала Инэрис и, поймав Нолана за плечо, с силой тряхнула. — Утонул, когда тебя ещё не было на свете, вместе со всеми, кто там был! Потому что люди, которых ты так хочешь облагодетельствовать, не поняли, что они могут убить всех, кто находится там! Всех, кого они считали богами.

— Откуда ты знаешь? — процедил Нолан, становясь всё злее с каждой секундой.

— Я знаю! Уж тут поверь мне. Я искала этот остров… Искала чёртовых четыреста восемьдесят лет любого, кто мог выжить. Я думала, что выжил ты. Что ты покажешь мне путь к звёздам. А ты просто… — Инэрис обвела зал рукой, — просто шарлатан, который рассказывает мне о магии. Ничего у тебя нет. Откуда у тебя бессмертие? Впрочем, я и сама знаю. Ты нашёл и выпил эликсир.

— Я его изобрёл! — прервал её Нолан, окончательно выходя из себя.

Инэрис замолкла.

— Ты врёшь, — сказала она осторожно. — Тогда зачем тебе ещё?

— Потому что… Я не знаю формулы. Это получилось случайно. Только двести шесть элементов. Я повторял эту смесь два десятка раз, но… Был ещё фактор. Я не знаю какой. Там, в Атлантиде, они должны знать.

— Ни черта они не знали и не знают, — Инэрис устало уронила руку. — Так же, как не знаю я. Только избранные знали, иначе они не погибли бы и не дали бы людям умирать.

Она покачала головой.

Нолан стоял неподвижно. Оба молчали какое-то время, а затем Инэрис подняла на Нолана глаза.

— Как я поняла, испытание провалилось. То, о чём ты просишь — невозможно. А что с нашей сделкой?

Нолан помолчал.

— Мне надо подумать, — сказал он наконец.

— Думай быстрее. Я устала.

— Ты знаешь о том мире что-то ещё? Что-то более точное, чем легенды?

Инэрис усмехнулась.

— Конечно. Я там жила.

Нолан, кажется, не верил до конца, но всё же сказал:

— Ты переедешь в мой дом и будешь помогать мне в исследованиях. А я помогу тебе завоевать доверие Вортигерна.

— А как же Голфилд?

Нолан поморщился.

— Голфилд никуда не уйдёт. То, что мы можем сделать — изменит мир.

Дезмонд поставил кружку на стол. Глиняное донце глухо стукнуло о дубовую столешницу. Кружка была пуста. Дезмонд был рад, что нет больше нужды глотать эту мутную жижу, скрываясь за выпивкой от пристальных взглядов завсегдатаев таверны. Дезмонду не нравилась эта гостиница. Не потому, что колеблющийся свет камина и скрип вывески за окном заставляли бегать по спине стайки мурашек. Не потому, что зал заполнял тяжёлый запах протухшего пота и вчерашнего перегара. Дезмонд видел много таверн и много людей. Эта была маленькой, дешевой и отвратительной. Она приютилась на самой окраине деревушки, спрятавшейся в глухом лесу Виндсенского графства. Деревушка была шумной, пятнадцать семей, но все дома какие-то покосившиеся, забытые и графом, и самими хозяевами. А может это просто суровый ноябрь ободрал последние следы благополучия с крестьян и их дворов.

Дезмонд щёлкнул пальцами, подзывая слугу. Должно быть, звук вышел чересчур громким, потому что соседние столы затихли, и десять пар пьяных глаз уставились на приезжего.

Он и сам не знал, как его занесло в маленький трактирчик на обочине давно заброшенной дороги.

В первый раз поиски наследника занимали у него так много времени, и Дезмонд сам не знал почему. Обычно наследники оказывались людьми чужими тому миру, в котором он оказался — так было и с Ричардом, последним, кто верил в рыцарскую честь, и с Ингой, которую едва не сожгли на костре, и даже с ассасином, который так и не стал одним из Терс Мадо. Однако за всё время в этом мире Дезмонд не слышал ни о ком и не видел никого, кто мог бы хоть как-то отличаться от общей серости и нищеты. Казалось, инквизиция здесь победила — все цвета, кроме серого, были выжжены дотла.

Предполагалось, что его путь пролегает на несколько километров правее. Предполагалось, что он уже неделю как должен быть в Интаке…

Вместо этого второй магистр ордена Терс Мадо сидел уставший и измотанный на грязной скамье перед не менее грязным столом.

Толстый трактирщик в замызганном фартуке, протиравший грязный стакан не менее грязной тряпкой, оценивающе окинул его взглядом из-за стойки. На посетителе была рубашка необычайного для этих мест, чёрного, цвета. Материал, тускло блестящий в свете лучин, трактирщик тоже не сразу смог опознать, но стоил он явно немало золотых и привезён был издалека. Ещё более удивительными были сапоги пришельца — высокие, какие в этих краях никто не носил. Плащ, когда-то украшенный по кромке зелёным орнаментом, был порван в нескольких местах и обильно заляпан кровью. С другой стороны, сапоги возможного клиента явно отличались хорошей выделкой, к тому же по бокам виднелись серебряные пряжки. Лицо выражало гордость и уверенность в себе, нередко присущие несостоятельной аристократии, привыкшей расплачиваться за любой товар чужой, в крайнем случае своей кровью. Тёмные волосы спускались ниже плеч и были растрёпаны, так что в добавление к прочим замечательным характеристикам трактирщик решил считать его воином (наверняка наёмником), который уже некоторое время сидел без работы. Ещё раз вернувшись мыслями к сапогам, он примерно оценил пряжки в пять серебряников, а возможный ущерб от дворянина в двадцать золотых, и решил, что с клиентом ссориться негоже, но и тратить на него время не стоит.

— Слушаю вас, милорд, — послышался совсем рядом голос рыжеволосой девчушки. Она стояла за два шага от гостя, комкая в пальцах застиранный край передника. Переминалась с ноги на ногу и опасливо косилась на других постояльцев. Девчушка была симпатичной, наверное. Только растрепанные волосы, небрежно выбеленные ромашкой, и мешки под глазами не позволяли разглядеть этой красоты.

— Как тебя зовут?

Девчушка осторожно подняла взгляд на приезжего и, встретившись с тяжёлым взглядом чёрных, пугающе больших глаз, тут же снова потупилась. Щёки её вспыхнули, голос дрогнул, когда служанка заговорила:

— Грета, милорд.

— Грета, я хочу спросить.

Грета бросила короткий взгляд на постояльца, потом на тучного, но всё ещё достаточно сильного трактирщика, который протирал тарелку у входа на кухню.

— Мне надо работать, милорд.

— Я заплачу, — Дезмонд положил на стол золотую монету, но Грета занервничала ещё сильнее. Девочка никогда не видела золота, а если бы видела, то удивилась бы ещё сильнее — слишком чистым был металл, из которого ковали в кузнях Терс Мадо. На одной стороне монеты был выгравирован профиль верховного магистра, на другой — восьмиконечная звезда.

Решившись, она торопливо потянулась за монетой, но Дезмонд накрыл её руку ладонью.

— Сначала мои вопросы.

Девушка кивнула, опускаясь на стул напротив него.

— Грета, сюда часто заглядывают путники?

Грета пожала плечами.

— Это ведь таверна, милорд. Куда ж им ещё идти. Правда, путники у нас… Из соседних деревень, да и всё. Торговцы разве что в лесу заплутают, от каравана кто отстанет.

— А в последнее время много чужаков ты тут видела? Скажем, в последнюю неделю.

Грета задумалась.

— Не, милорд, никого почти не видела. Мало кто путешествует зимой. Был тут один отставший от каравана… он сейчас живёт на втором этаже. Хорошо бы у него правда было столько денег, как он говорит, потому что тратится он как король. Вот и всё. Вы самый странный путник за последнюю неделю, — Грета уткнулась носом в рукав и хихикнула.

— Может, странствующие рыцари или бродяги? Цыгане, знахарки?

Грета яростно замотала головой.

— Нет, милорд, никого такого. Таких людей хозяин на порог не пустит, да и в округе если б и были они, я бы знала.

Дезмонд задумчиво отхлебнул кислого эля

— Вы кого-то ждёте, милорд?

— Да… брата, которого никогда не видел.

Он усмехнулся.

Глаза девушки полезли на лоб.

— Ну, если бы тут был ещё кто-то похожий на вас, я бы точно заметила, милорд.

— Хорошо, Грета… спасибо, — он пододвинул к ней монету, — я могу снять у вас комнату?