Дезмонд молчал, и Луана тоже. И лишь когда они ступили под каменные своды, Луана спросила:

— Я вам не нравлюсь?

Дезмонд отпустил её руку и мотнул головой.

— Не в этом дело.

— Виконт… Дезмонд, могу я называть вас так?

— Безусловно, Луана.

— Дезмонд, я могу вас понять. Мне тоже сложно полюбить незнакомого человека, но… — Луана улыбнулась одним уголком губ, — вы мне очень нравитесь. Я хотела бы, чтобы наш брак не превратился в ледяную темницу для нас обоих. Если бы вы дали мне шанс…

Дезмонд покачал головой и протёр глаза.

— Луана, вы говорите так, будто кого-то волнует моё мнение.

— Меня — волнует! — Луана шагнула к нему. — Поверьте… Если вы позволите мне, я буду вам надёжной опорой. Я буду любить вас и беречь, как делали это женщины в далёкой древности.

— Великие звёзды… Луана, вот этого-то я и не хочу.

— Почему?

— Я не хочу лишать вас собственной жизни. Вы правы, нам всё равно придётся быть вместе, и незачем мучить друг друга, но незачем и придавать нашему союзу особый смысл. Брак — это просто брак.

— Вы в это верите?

Дезмонд поднял на неё глаза. Луана улыбнулась и покачала головой.

— Вы не такой человек, я это вижу. Помните легенду об Эрнее? Он странствовал между звёзд многие десятки лет, но выжил лишь потому, что Ласена ждала его. Я могу стать вашей Ласеной. Если только вы дадите мне шанс.

— Простите, — Дезмонд отвернулся, — Эрней совершил девять подвигов, чтобы добиться сердца Ласены. Он любил её. Таков был зов его сердца. А вы… Вы очень красивы, Луана. Но я не могу вас любить.

Луана подошла ещё ближе и взяла его за руку.

— Всё изменится, если вы позволите мне любить вас.

Дезмонд сжал её руку и тут же вынул из нежных, но цепких пальцев.

— Луана, пора ужинать. Нам не стоит опаздывать, ведь наша новость — главная сенсация на этом балу.

Луана кивнула.

— Да, — сказала она и осторожно взяла Дезмонда за локоть, — отведите меня за стол. Сегодня наш с вами вечер.

***

Бал закончился лишь под утро, но Аврора решила, что её долг исполнен в половине первого, почти сразу после того, как было объявлено о помолвке. Отыскав глазами Инэрис, она подала спутнице знак и, получив в ответ спокойный кивок, двинулась к выходу.

Когда Аврора добралась до своей яхты, Инэрис уже ждала её у трапа.

— Всё прошло хорошо? — спросила Инэрис.

— В целом, да, — Аврора принялась подниматься по трапу. Не глядя на девушку, она прошла в кают-компанию и задала навигационному контуру параметры цели — летний дворец на Селесте. Только после этого она повернулась к Инэрис и спросила:

— Как твои впечатления?

Инэрис свела брови к переносице, как делала всегда, когда решала задачу с множеством неизвестных.

— Вечер прошёл в лучших традициях дома Аркан. Никакой враждебности со стороны членов семьи я не заметила — мелкие недоразумения не в счёт. Коротко говоря — мне понравилось.

— В самом деле? — Аврора подняла бровь.

— Нет, — Инэрис дёрнула застёжки камзола и, на ходу срывая с себя ненавистный кусок бархата, упала в кресло. — Кучка напыщенных индюков, которые носятся со своим прошлым как курица с яйцом. Но ты же не это хотела услышать?

— Верно. Не это. Я имела в виду — как тебе старшие дома? Герцог и два его внука?

— Дезмонд и Анрэй?

Аврора кивнула.

Инэрис повела плечами. Она тянула время, не зная, стоит ли говорить честно, потому что смысл вопроса по-прежнему оставался не ясен до конца.

— Поговаривают, у Ордена есть на них планы, — намекнула Аврора, и Инэрис облегчённо рассмеялась.

— Всего-то? Аврора, чтобы узнать это, не стоило возить меня сюда. Да, Орден заинтересован. Орден вообще заинтересован в великих домах уже давно, но это всегда было праздным любопытством. Как и ты, они хотят держать аристократию в узде. Полагаю, они ведут работу с обоими — но Дезмонд… Ну, он не в формате Ордена. Я не могу объяснить, это просто ощущение. Он отличается от тех, кого я видела во время обучения, вот и всё. А Анрэй… Что ж, Ордену есть, что ему предложить.

— Думаешь, стоит взять его под надзор?

— Как ученица Ордена или как твоя ученица?

Аврора хмыкнула.

— Как моя ученица. Я всё ещё тебе верю, Инэрис.

— Думаю… Думаю, нет. Видишь ли, мне показалось, что Эндимион ничего не оставит Анрэю. Что-то между ними… Какая-то сухость. А вот к Дезмонду он относится куда теплей. И то, что союз с Мело произойдёт через Дезмонда, лишь подтверждает это.

— Мне показалось также, — Аврора задумчиво начертила на столешнице несколько символов, и напротив её руки сгустился бокал вина, — хорошо, Инэрис, спасибо. Можешь отдыхать.

***

Когда яхта плавно вошла в гавань, и матовые створки шлюза заслонили от неё небо, на Селесте царила ночь. Инэрис уже спала в своей каюте, и Аврора не стала её будить.

Сама она не смогла уснуть даже когда оказалась у себя в спальне. Долго ворочалась с боку на бок — с открытым окном было слишком жарко, с закрытым не хватало воздуха.

В конце концов, она встала и, накинув шёлковую мантию поверх ночной сорочки, вышла из спальни. Миновав несколько коридоров, подошла к едва заметной двери в стене и провела по ней ладонью. Здесь располагался её кабинет. Не тот, в котором она проводила приёмы, и не тот, в котором она подписывала указы. Об этом тайном кабинете не знал никто, даже Инэрис, которая знала об императрице, пожалуй, больше всех ныне живых.

Аврора устроилась в кресле перед камином и провела рукой в воздухе. Над изысканными статуэтками и бронзовыми подсвечниками тут же замерцало полупрозрачное изображение космической бездны, наполненной призрачными силуэтами звёзд.

Аврора прочертила в пространстве перед собой ещё один символ, и океан звёзд сменился изображением небольшого домика посреди лесной чащи.

Аврора приблизила изображение — мотылёк-наблюдатель влетел в дом.

Галактион сидел в кресле и смотрел в окно. В таком же чёртовом кресле, как и сама Аврора — разве что не было у изгнанника ни мотыльков-наблюдателей, ни визоров, замаскированных под зеркала. Только то, что нужно для жизни. Только то, что не может помочь ему отыскать путь обратно на небо.

Представляя себе такую жизнь, Аврора зябко поводила плечами, и дело было не в том, что не было в доме Аэция роскоши и комфорта. Хотя, безусловно, Аврора любила комфорт. Провести несколько столетий в одиночестве, без возможности общаться с миром, без встреч и союзов, даже без свежих газет и выпусков новостей — так Аврора представляла себе ад.

Галактион не заслужил ада. Не такого, по крайней мере. Но речи о справедливости быть не может, когда решается судьба Империи.

Галактион был опасен. И Галактион мог понадобиться — когда-нибудь.

Некоторое время Аврора вглядывалась в исхудавшее, заострившееся лицо мужчины на экране. Она хотела бы спросить — почему так? Разве не обеспечен он там, на далёкой Керене всем, что нужно, чтобы жить? Но спросить было нельзя — Аврора знала это абсолютно точно, потому что говорить с Галактионом было так же опасно, как позволить ему смотреть в магические зеркала.

Аврора продолжала вглядываться в экран, медленно погружаясь в дрёму. Постепенно она уснула в кресле, всё ещё думая, что смотрит в глаза тому, кого любила когда-то давно.

Дезмонд смотрел в окно на проплывающие мимо тучи. Небо над Арканом затянулось сизой пеленой, едва окончился бал, и с самого утра по листьям и гладкой поверхности пруда накрапывал мелкий холодный дождик.

Ещё вчера он представлял, что напоследок пройдётся по знакомым аллеям и попрощается с теми местами, где прошло его детство — он покидал дом на два года, но в эти минуты ему казалось, что он уезжает навсегда. Захочет ли он вернуться? Дезмонд не знал. Детство закончилось. Дезмонд понял внезапно, что оно всё-таки было хорошим.

У него были дед и Кален, и этот парк, где он мог делать всё, что хотел, и огромная семейная библиотека, в которую он мог закопаться, когда вот так вот над парком шёл дождь. Он видел большие города в новостях, но никогда не был там. И стремился ли? Дезмонд не знал. То, что жизнь не могла пройти здесь, было очевидно всегда. И всё же Нимея казалась ему чем-то запредельным, сном или отражением витиеватых букв старого фолианта, который никогда не существовал в реальности.