— Вовсе нет, — усмехнулась посланница. — Убийца, как только его обнаружат, уничтожится. Сгорит, если угодно. Разумеется, вместе с плащом. Он — одержимый, и сделает всё, что я ему прикажу. Не волнуйтесь, мастер, всё продумано до мелочей. А теперь ваша очередь посвятить меня в ваши планы. К примеру, как вы собираетесь противостоять этой нежити с кошачьими глазами? Они ведь вас порубают в капусту.

— Слишком много чести, всё тебе рассказывать, — Гвинард бросил на девушку надменный взгляд. — Скажу лишь то, что с вампирами вопрос решён.

— Как именно?

— Узнаешь позже. Доступ к королю мы получим без проблем, и произведём замену. После чего на троне будет сидеть марионетка, послушно выполняющая всё, что ей скажут.

— Вы должны сделать так, чтобы ваш двойник согласился на брак с принцессой Лорной, — быстро сказала девушка.

Гвинард кивнул. На самом деле он не думал, что герцог Фрадбург — его сообщник, согласится на это — у герцога имеются собственные виды на ситгарский трон, и передавать его принцессе Лорне в его планы явно не входит. Ну, да пусть он сам думает…

— Сделаем, конечно, — солгал он, не дёрнув ни единым мускулом лица.

— Хотите, я дам вам одержимого — он сделает всё, что прикажут даже без камня Ильма.

— Не нужно, заклинание личины отбирает слишком много сил. На родственника накладывать личину гораздо легче, и держится она лучше, поэтому пусть останется наш кандидат. Он вполне безобиден, и проблем с ним не будет. Единственное, что нас всё ещё сдерживает — это гроссмейстер. Другие мастера вряд ли попадут в королевский дворец, а вот Адельядо туда имеет доступ в любое время суток и в первое же мгновение различит подделку на троне. Если напасть именно тогда, когда он окажется рядом с королём — в этом случае мы не только подменили бы короля, но и обвинили бы Адельядо в государственной измене, тем самым убрав его.

— Вы смелый человек, мастер, — криво усмехнулась хивашка, отчего шрам на её лице уродливо изогнулся. — А вы не боитесь, что гроссмейстер сожжёт вас и ваших людей прежде, чем вы успеете сделать хотя бы шаг к королю?

— Не волнуйся, милочка, всё продумано до мелочей, — вернул ей кривую усмешку и её же слова Гвинард. — У нас есть то, чего не было у наших предшественников.

— Если вы настолько уверены… — задумчиво сказала посланница. — Пожалуй, я могу вам устроить присутствие гроссмейстера около короля.

— Ты? — Гвинард удивлённо поднял бровь.

— К примеру, можно сказать гроссмейстеру, что в последний момент хозяйки настояли на отправке двух убийц. И один из них — бывший мастер-маг из Мироттии, который точно сумеет пройти незамеченным всю дворцовую охрану. Думаю, после этого гроссмейстер обязательно останется около короля, чтобы нейтрализовать этого мага. Правда, есть ещё королевский магохранитель…

— Да, это может сработать, — задумчиво сказал Гвинард. — А насчёт Леклера не волнуйся, мы его нейтрализуем. Хорошо. Давай прикинем, как в этом случае будут действовать король и гроссмейстер, и что мы должны предпринять…

Гвинард принялся рисовать светящиеся линии прямо на столешнице, а девушка внимательно смотрела и вносила правки. Заговор, который должен был перевернуть с ног на голову весь Ситгар, близился к завершающей точке.

Сначала прорезался слух — в голове Дилля появился неясный шум. «Бу-бу-бу» — это было самым понятным, что он смог разобрать. Затем вернулось зрение — из тьмы начала проявляться какая-то фигура. Кто это может быть? Вроде как, девушка. И похожа на ту симпатичную белокурую служаночку из «Стойла ржавого дракона», как там её звали…

— Эй, красотка! — проскрежетал он. — Я забыл, как тебя звать.

«Бу-бу-бу» постепенно превращались в голоса.

— …вроде очухался.

— Мне кажется, не совсем. Он ведь красоткой тебя величает.

— Хватит ржать!

— А твой дружок хорош: не успели его с того света вытащить, а он уже по девкам собрался.

Резкость в глазах постепенно настраивалась, и вот Дилль сумел разглядеть… О, нет, только не это! Белокурая девушка на поверку оказалась Мейсом, с недовольной физиономией склонившимся над ним. Рядом стоял незнакомый мужчина, судя по мантии — магистр-земельщик.

— Эй, ты как? — Мейс провёл ладонью над лицом Дилля, прогнав горячую волну ото лба к подбородку.

— Линда, — хриплым шёпотом сказал Дилль. — Я вспомнил, как её зовут.

Мейс и второй мужчина озадаченно переглянулись.

— О чём это он?

— Адепт, ты помнишь, что произошло? — теперь над Диллем нависло и второе лицо.

Дилль, конечно, помнил.

…когда старик предложил убить его, Дилль, разумеется, отказался. За что и поплатился уже через пару минут, когда мозги мастера Иггера переклинило не на шутку. Вспомнив, как по худому телу старика начали гулять огоньки, постепенно превратившиеся в ревущее пламя, Дилль содрогнулся — зрелище было не для слабонервных. Мастер Иггер в мгновение ока стал живым костром — он даже выдыхал огонь. А глаза… глаза мастера были ядовито-жёлтыми от плещущегося в них магического пламени. И ни следа искры мысли. Старик превратился в огненную статую. Да что там — он стал огнём!

До этого момента Дилль воспринимал происходящее, как сон — вроде бы всё по-настоящему, но если проснуться, то окажется, что ничего и не случилось. Однако когда первая волна жаркого воздуха ударила его в лицо, Дилль понял, что в ближайшее время он превратится в жареного кабанчика. Тощего, правда, кабанчика.

На вопли ученика образумиться старый мастер обратил столько же внимания, сколько и на несгораемый коврик, который Дилль швырнул в него — то есть, нисколько. Коврик остался лежать под ногами старика, а огонь вокруг него начал приобретать желтоватый оттенок.

Дилль бросился спасаться в той норе, где любил проводить время мастер Иггер. И первые несколько минут магический огонь туда не добирался. А потом раздался гортанный вопль обезумевшего мага, и облако пламени почти ворвалось в узкую комнатку, где в углу в позе зародыша прятался Дилль. Надежды на то, что старый маг придёт в сознательное состояние Дилль уже не питал, а, значит, вскоре помещение будет заполнено огненной стихией, превращающей всё живое в пепел. И Дилль повторит судьбу своего предшественника, и соберут его останки в совок, и выбросят в мусор…

Скорее от отчаяния, чем осознанно, Дилль призвал собственный огонь. Воздействовать на подобное подобным, ведь так говорил мастер? Крохотный огненный шар завис перед входом в комнатку, и когда в поле зрения начали появляться языки магического пламени Иггера, Дилль взорвал свой шар. Последовал еле слышный хлопок, на некоторое время пламя исчезло. Но не прошло и пары секунд, как появилось новое облако огня. Дилль исчерпал весь свой запас эргов на первый шар, а потому второй создать уже не мог.

Воздух стал обжигающе горячим, а по лицу Дилля градом катился пот. Огонь мастера Иггера, словно живое существо, клубился и разрастался и очень походил на то пламя, что выдыхала Тринн… Вспомнив про драконицу, Дилль почувствовал, как в нём начал разгораться жар драконьей магии. Возможно, ему помог раскалённый воздух, а, может, просто подстегнуло ощущение смертельной опасности, но только Дилль моментально собрал столько энергии, что ему хватило на создание огненного шара. Да не крошечного, с ноготь мизинца, а размером с кулак.

Взрыв этого шара уничтожил огонь мастера Иггера. Из большой комнаты сквозь рёв пламени послышался вопль обезумевшего мага. Не теряя времени, Дилль создал ещё один шар, и новая атака не замедлила себя ждать. Опять взрыв, опять волна удушливого воздуха, опять вопль разгневанного старика, и ещё несколько секунд жизни выиграно.

Сколько так продолжалось, Дилль не помнил. При помощи проснувшегося драконьего дара он сумел сделать несколько десятков шаров, успешно отражавших атаки мастера Иггера, а потом понял — происходит что-то странное. Сосредоточенность, с которой он орудовал до сей поры, сменилась лихорадочным возбуждением, а затем и чувством всепоглощающей ярости. И с каждым новым созданным шаром Дилль всё больше погружался в пучину яростного безумия.