– Ладно. Делай, как знаешь…

– Пиши заявку на банду. И премию побольше вставить не забудь, аргументируй, что особо опасны – вон, прямо в городе на мирных людей бросаются, собаки бешеные! – весело бросил я и расстегнул на трупе ремень с кобурой. Все в дом – все в семью! Сейчас и карманы обшарим…

Добыча с тела была небольшой: нож, револьвер и немного денег. Зато на мустангах много чего навьючено – тюки здоровенные висят и винтовки у седел. Похоже, разбойнички не только на разведку, но и затариваться в город приехали. Я мельком уже глянул: в тюках продукты и боеприпасы. Еще трупы у салуна надо обобрать, если их без меня не оприходовали. Но это вряд ли, здесь так не принято: трофеи – дело святое! «Сапог победителя, случалось, принадлежал побежденному».[250] Сами кони – тоже немалая ценность, а с «привязкой» только два из шести. Я такие вещи как-то сразу подмечать научился – обыкновенные и импринтинговые морпусы совершенно по-разному себя ведут. Значит, у меня еще четыре зверя на балансе… Завтра же весь табун к Жаку пригоню! Нет, не завтра – на завтра другие дела намечаются. Но сразу, как только освобожусь.

«Тогда считать мы стали раны». В этот раз вроде обошлось – несколько царапин не в счет. Тогда трофеи буду считать и скальпы снимать – хорошая традиция, мне понравилась. Вот и первые «головы» в мою копилку, имеется в виду как скаута. Даже искать не пришлось, разбойнички сами принесли. За остальными, правда, придется съездить – что поделать, такая работа!

Еще с Лаурой надо как-то прояснить. Все же слишком бурно наше свидание проходило. К тому же уронил девушку невежливо и даже не удосужился вовремя посочувствовать. Жива, и ладно. Вскочил в седло и, размахивая пистолетами, помчался за врагами. Зато пулю не схватила, а я сильно торопился, но женщина таких доводов может не понять. Не передумала ли она с мужчиной, так притягивающим неприятности, время проводить? Смогу ее понять – человек, вокруг которого свищут пули и рекой льется кровища, не самый подходящий кавалер. Хотя баба – загадка! Частенько они выбирают самых отмороженных мужиков… а потом пытаются такого зверюгу в комнатную собачонку превратить. Правда, со мной эти номера не проходят… наверное, поэтому до сих пор холостяк. В любом случае изобразить полнейшее раскаянье точно не помешает – с меня не убудет. В ножки упасть, моля о прощении… Может, что-нибудь еще и получится.

Ладно, ближайшая диспозиция ясна – сбиваем мустангов в стаю и выдвигаемся в сторону салуна. С ристалища на позорище, так сказать…

Оставшиеся дни на базе я плотно занимался освоением десантной программы и тренингом в капсуле. За бандитов мне капнуло сорок пунктов от доргов, но их я оставил в медцентре – Франсуа божился, что с использованием платных препаратов польза от тренировок будет куда больше.

Ирландец занимался тем же, что и я, но в облегченной форме, ему пришлось обойтись бюджетным вариантом прокачки. Надеюсь, он потом свое наверстает, когда развернемся. К сожалению, ни от администрации базы, ни от мэрии города денег я не получил – мол, в этот раз убийств не заказывали. Некоторая сумма нашлась у бандитов, но трат у нас хватало, и финансы моментально куда-то испарились.

– Прогресс просто поразительный! – вещал между тем доктор. – Скорость укрепления костной и мышечной ткани почти в два раза превышает расчетную. И КПД примерно настолько же больше будет. Я твои данные посмотрел. У тебя очень необычное строение скелета – мощный костяк и удивительно массивные кости. Благодаря этому мускулатуры крепится больше, чем у обычного человека. Это не так заметно, потому что сами мышечные волокна куда плотнее, почти как у обезьян.

– За обезьяну ответишь! Шучу, расслабься, – видя, как напрягся доктор, хмыкнул я. Совсем запугал бедолагу. – Знаю я про свои особенности – наследственность. Все Вадбольские крепкой конституцией отличались – поперек себя шире. Видать, неандертальские предки затесались.

– Очень похоже, – не принял иронии доктор. – Судя по всему, ваш род унаследовал многие доминантные признаки палеоантропов. Очень редкий случай! В человеческом геноме прослеживается не больше четырех процентов от неандертальского, причем только у европейцев – у тебя явно больше. Были бы образцы, я бы сравнительный анализ ДНК провел.

– Чего там проверять, сразу записывай в троглодиты. Я тебе и так скажу – пониженный болевой порог, молоко не люблю,[251] на снегу могу спать и с каменным топором против пещерного медведя выйду запросто.

Кстати, почти не соврал. Топором – не топором, каменным – не каменным, но на рогатину еще подростком брать зверя доводилось – и кабана, и медведя. Сначала с подстраховкой деда, а после и в одиночку. На лося тоже с копьем ходил, но там другая система, против него не встанешь – снесет. В лобовую атаку только на коне. Дед был просто помешан на охоте во всех ее проявлениях, но особо выделял княжескую… как ее себе представлял. И в его интерпретации лось был неплохой заменой зубру. Кроме всего прочего, меня учили на полном скаку бить волков и зайцев волчатником[252] или, прыгнув с коня, брать их живьем. Не зайцев, имеется в виду, эти живьем были не нужны… Дедуля родился в 1918 году и своего отца даже не видел – родителей раскидала Гражданская война, но он был наслышан о былом величии рода. Этому очень поспособствовал вернувшийся с империалистической контуженным и без ноги, но все-таки живым уже его дед – князь Игорь Олегович Вадбольский. На моем воспитании все это сказалось довольно сильно.

– Не сомневаюсь, – вложив в высказывание все превосходство интеллигента над питекантропом, отозвался медик. Но подать сарказм постарался очень незаметно, чтобы дикарь, не дай бог, чего не почувствовал и тут же иронизирующего не нагнул. У этой публики больше всего такие ухватки забавляют. – У твоего друга, к слову, похожая картина: слишком мощные для современного человека скелет и кости черепа, я бы его чистым кроманьонцем назвал – все особенности налицо. Даже у мехтоидной[253] расы архаичные признаки были меньше выражены. Не говоря уж о фальской. Вы оба своего рода реликты. Его костяк хоть сейчас в музей выставляй, с табличкой – кроманьонец! А твой как неандертальско-кроманьонский гибрид.

– За комплимент с «гибридом» отдельное спасибо, но со скелетами погодим. Они нам еще пригодятся, и завещать свой науке я как-то не планировал.

– Я не про то. Тебе надо было спортом серьезно заниматься, давно бы олимпийским чемпионом был – боксером или борцом. Там твои данные были бы очень востребованы.

– Как-то не сложилось, не до того было, да и неинтересен мне спорт как таковой, если только прикладные виды. Ладно, проехали. Все чемпионы там – мы тут. Франсуа, а кем ты на Земле был? – в свою очередь поинтересовался я.

– Антропологом и врачом-физиотерапевтом, правда, не практикующим, – грустно отозвался медик. – Захотел провести сравнительные антропологические исследования индейцев и эскимосов. Записался врачом в программу освоения… а оказался здесь. Ни как врач, ни как ученый никому не нужен, сижу на должности лаборанта.

Я посмотрел на Франсуа несколько другими глазами. Доктор выживает, как может… Но свое место знать должен! Поэтому я, чтобы он не зарывался и чего-нибудь не напортачил, в конце познавательной беседы вполне дружелюбно посоветовал:

– Док, на будущее: у нас, троглодитов, мозгов побольше, чем у современных людей,[254] как ученому это тебе должно быть известно, и с извилинами у меня в голове порядок, ты, когда мне «тонко» и ненавязчиво хамить пытаешься, это тоже учитывай – целее будешь и дольше проживешь. Посиди тут, подумай над этим…