Аврора молча откинулась на подушки и надолго замерла. В первое мгновение ей хотелось сказать, что она ненавидит Аэция. Презирает за очередную ложь.

— Ты был прав, — после долгой минуты молчания сказала она. — Ты был прав, Галактион. Но от этого я ненавижу тебя ещё сильней. Особенно если учесть, что ты прав всегда.

Аэций промолчал. Отвернулся и молча выйдя за дверь направился в рубку.

Аврора осталась лежать слёзы наворачивались на глаза. Руки были ватными, а любые действия казались бессмысленными.

— Ничего не кончено, пока ты жива, — прошептала она и сглотнула подстувший к горлу ком. — Ничего не кончено. Разве это не твои слова?

Резко сев на диване она сделала глубокий вдох. Соскочила на пол и последовала за своим единственным спутником.

— Куда мы летим? — спросила, замерев в дверях.

— Эта звезда называется Солнцем, — сказал Галактион не поворачиваясь к ней. — А эту планету назовут Земля.

Аврора пришурилась и внимательно посмотрела на него.

— Ты думаешь, в этой Вселенной ещё есть что спасать?

— Для меня — да.

Дезмонд стоял на мостике Мала-Ресты — сравнительно небольшого и очень старого, как он понимал теперь, фрегата, сделанного на верфи дома Аркан.

Планета далеко внизу расцветала букетами взрывов, каждый из которых заставлял Дезмонда вздрагивать и на секунду прикрывать глаза. Это был его дом. Дом, куда он так и не смог вернуться — и не сможет уже никогда. Когда пришла новость об атаке, он понял это абсолютно чётко. И уже потом, по пути к системе Аркан, раз за разом задавал себе вопрос: где же герцог Аркан? Разве не должен Анрэй защищать то, что пытался получить всеми возможными средствами? Ответа у него не было. Да и времени размышлять — тоже.

Мала-Ресту и ещё два таких же мощных, но безобразно старых корабля, Дезмонд нашёл на границе системы. Капитаны пытались выяснить, кто примет командование на себя.

Он не стал доказывать, что он имеет право командовать ими как наследник дома Аркан. Просто показал в камеру печать императрицаа — как сделал это когда-то Галактион на его казни.

Не особо рассчитывая на двух этих чудовищ, он всё же поднялся на мостик одного из кораблей и расставил людей по местам. А дальше всё продолжилось с того же места, на котором остановилось на Нимее.

Теперь, спустя пять часов, два из трёх крейсеров пылали. Его собственный был покорёжен на правый бок так, что с трудом мог двигаться по прямой. Добрая половина команды была мертва.

Дезмонд закрыл глаза. Сердце рвалось из груди — туда, за границу экрана, где можно было стрелять и чувствовать себя живым. Никогда он не управлял боем с борта многопалубного корабля и не был рад, что приходится делать это теперь.

Сигнал комма заставил Дезмонда открыть глаза. Он принял вызов и увидел на экране лицо Аэция — тот был мрачен. Почему-то прятал глаза и не спешил переходить к делу. Дезмонду абсолютно не нравился такой Галактион.

Аэций говорил про систему Астеры, про то, что нужно отстоять орбиту шестой планеты любой ценой, и про то, что только это и имеет значение сейчас. Но чего он хотел, Аэций никак не говорил.

Тогда Дезмонд спросил напрямую:

— Сколько кораблей будет стоять на орбите?

— Два, — ответил Галактион.

— Сколько кораблей будет у нападающих?

Аэций забарабанил пальцами по столу. Дезмонд ждал.

— Мы не знаем, — сказал он, наконец, — но не два. И не двадцать два. Я хотел бы, чтобы вы жили.

— Мы выживем. Если мы не должны умереть.

— Ваша задача… — Аэций прокашлялся. — Продержаться до утра. Потом мы победим или проиграем. Можете даже уходить потом…

— Если доживём… — Дезмонд усмехнулся, — не волнуйся, я лучше умру так, чем на плахе.

Дезмонд отключил комм и включил связь по кораблю:

— Мы идём на смерть, — сказал он, не желая тратить время на прелюдии, — у империи больше нет кораблей, которые могут сделать то, что поручено нам. Мы должны отстоять границу системы S18-44. Туда будет направлен основной удар флота противника. Работать будем с крейсером Генс Ларта, — Дезмонд прокашлялся, представляя, как обрадуются те, чьи семьи совсем недавно погибли на Эринии, — на мой взгляд Генс Ларта лучший союзник, чем орды тех, кто уничтожает нас сейчас. Если кто-то не согласен с приказом, он может сейчас взять шлюпку и отчалить. Преследовать я никого не буду.

Дезмонд обвёл взглядом тех, кто стоял на мостике. Никто не возражал. Два десятка глаз смотрели на него со слепой верой, так что ему показалось вдруг, что никто из них не понял смысла сказанного.

— Ребята, мы не вернёмся. До системы десять часов полёта, так проживите их так, чтобы не пожалеть ни об одной секунде.

Ничего не изменилось. Дезмонд вздохнул. Он и сам не верил. Он уже видел обгорелые остовы кораблей и разрушенные усадьбы Аркана, ушёл от взрывной волны, накрывшей Эринию, побывал на плахе. Последнее было особенно важно. Если и был в нём страх, то его отрубил палач своим топором.

***

Ночь над чёрной бездной… Эта ночь не была для Инэрис первой, но абсолютно точно была самой долгой. Она бы предпочла, чтобы бой начался раньше — чтобы снова не думать. Но противника видно не было, только вышла один раз на связь Аврора и мрачно, не допуская никаких обсуждений, сообщила, что план остаётся в силе. В чём состоит план — она так и не сказала.

Инэрис смотрела на море звёзд, проплывающее на экране. Никогда ещё оно не казалось ей таким бесконечным. Совсем недавно, едва ли год назад, она была уверена, что это море принадлежит ей.

Корабли врага появились ниоткуда, и за всё время войны у неё так и не появился шанс выяснить, кем они были. Ей же теперь не принадлежало ничего.

Инэрис невольно потянулась к коммуникатору. В такие минуты она обычно писала… Рейвену. Только теперь Рейвена не было. А тот, кто долгих семь лет выдавал себя за него, давно перестал отвечать. Может быть, он погиб. Узнать Инэрис не могла. Да и думать об одном-единственном человеке, когда погибли миллионы, и подходила к концу целая эра, казалось ей эгоистичным.

Инэрис вздрогнула и потянулась к пульту связи, увидев, как под плоскостью эклиптики открывается зеленоватая воронка ворота.

— Всем постам… — успела произнести она, прежде чем из динамиков раздался голос, знакомый до икоты:

— Расслабься, каратель. Это всего лишь я. Магистр сказал, тебе тут нужно подсобить.

— Сука… — процедила Инэрис и, торопливо дав отбой, переключила связь. — Почему не докладываетесь перед прибытием?

— Этим я и занят. Что-то не так?

Инэрис покачала головой.

— К сведению приняла. Передайте численные данные и занимайте позицию по левому борту от нас.

— Отлично. У нас как раз не хватает правого. Будете нас прикрывать.

Инэрис отключила связь. Время стало тянуться ещё медленнее. Близость проклятого бунтовщика заставляла пальцы дёргаться и рваться к гашетке.

Она кое-как взяла себя в руки и, глубоко вдохнув, вновь уставилась на монитор.

Одиночество накатило с новой силой. Ожидание было хуже любого боя, и от осознания того, что всё может закончиться здесь и сейчас, становилось тяжело дышать.

— Аркан… — произнесла она, снова включая связь и переключая звук на наушник.

— Да.

Инэрис замолкла, не зная, что сказать.

— Вас много там? — спросила она, так и не придумав ничего лучше.

— До хрена.

— Отлично…

— Почти у каждой турели по канониру. Там, где ещё остались турели.

— Чтоб тебя…

В наушниках раздался тихий бархатистый смех.

— Расслабься, каратель. Мы привыкли воевать и не на таких развалинах.

— Я пытаюсь.

И снова тихий смех в наушниках, а затем тишина.

— Аркан… — Инэрис сглотнула.

— Да.

— Я думала, вы останетесь у своей системы.

— У своей?

— У твоей.

— Да…

Снова наступила тишина, а затем голос в наушниках произнёс:

— Это только камни, капитан.