Иннарих прикинул на ладони пузырёк.

— Здесь не меньше, чем на двадцать оксов, — авторитетно заявил он, после чего вполголоса добавил: — Продать бы…

— Это зелье вы получите перед выходом, — сказал маг, отбирая бутылочку у Иннариха. — Мой вам совет: берегите его, ведь это ваш единственный, хотя и призрачный шанс выжить.

— Можно вопрос? — и, не дожидаясь дозволения, Дилль спросил: — Что будет, если дракон дыхнёт огнём на эту бутылку? Рассеется ли магия в этой жидкости от драконьего огня?

— Бутылка просто треснет от жара, — удивился его непонятливости Эрстан, — а жидкость испарится.

— Это как раз не вызывает сомнения, — Дилль вздёрнул подбородок и закатил глаза к потолку, словно призывая высшие силы дать ему терпения. — Что произойдёт, если я кину эту бутылку в пасть дракона во время того, как он будет извергать огонь? Продолжит ли действовать яд, или бутылку нужно бросать только тогда, когда в пасти дракона огня нет?

— Даже не знаю, — маг в растерянности развёл руками. — По логике, драконий огонь уничтожает любую магию, но ведь Адогорд сумел как-то обойти это. И его заклятье работало вплоть до Величайшей битвы. Возможно, и это зелье не подвержено разрушительной силе драконьего огня. Нужно спросить у высших магистров… Завтра я отвечу на ваш вопрос, а на сегодня ваша подготовка закончена.

Следующий день начался как под копирку с предыдущего с той лишь разницей, что к отряду присоединились ещё пятеро драконоборцев. Новые члены отряда оказались ворами — королевское правосудие решило не тратить на них места в тюремных камерах, а сразу отправило преступников спасать захваченную драконом провинцию.

С утра пораньше в казарму заявился десятник Эрек и выгнал всех на «лёгкую разминку». Затем была череда силовых упражнений, в которых Диллю в пару вновь попался каршарец. Дилль понял это так, что высшие силы потешаются над ним, ставя в пару ему огромного и мускулистого Гунвальда, который по окончанию экзекуции опять посмеялся над тощим напарником — «тебе надо больше кушать». Надо ли говорить, что после переноски варварской тяжести на уроке фехтования Дилль снова показал результаты, превзошедшие даже самые пессимистичные предположения старого десятника.

После фехтования вместо занятий с магическими предметами все были отправлены в манеж, где должны были показать свои навыки верховой езды. В манеже, в отличие от фехтовального зала, все оказались на одинаковой высоте — как выразился мастер Винелус, на высоте чуть выше лошадиного копыта. Драконоборцы по очереди садились на рослого коня и после пары минут скачек оказывались на холодном песке манежа, хотя каждый из драконоборцев, разумеется, ездил на лошади — кто-то чаще, кто-то реже.

Вот Дилль, например, уже и забыл, когда в последний раз садился на лошадь. Лет, наверное, десять прошло… Поэтому к коню он подошёл с некоторой опаской. Проклятый жеребец, будто чувствуя его замешательство, насмешливо скалил зубы и рыл копытом песок. Дилль глубоко вздохнул, вставил ногу в стремя, легко взлетел в седло и, не успев даже дать коню шенкеля, вылетел из седла, перекувыркнувшись через голову.

Мастер Винелус поставил какую-то закорючку в свитке и предложил варвару сесть на коня.

— Мы, каршарцы, с лошадьми не очень-то ладим, — проворчал Гунвальд и поправил на голове шлем. — Я лучше в сторонке постою.

Но мастер Винелус кивком головы повторил предложение. Варвар вздохнул и одним прыжком оказался в седле. Конь неистово заржал, встал на дыбы, потом принялся скакать по манежу, взбрыкивая и беснуясь, но Гунвальд сидел в седле, словно влитой, ногами крепко сжимая лошадиные бока. А когда конь изобразил очередной умопомрачительный скачок, варвар удивил всех, и коня в первую очередь — он попросту треснул кулаком лошади промеж ушей. Конь, не поверив себе, остановился — да как смеет этот наглый всадник… Наглый всадник посмел ещё разок, а потом ещё. Глаза ездовой скотины потеряли осмысленное выражение, передние ноги подогнулись, и конь рухнул на песок, куда до сих пор отправлял своих незадачливых наездников.

— Я же говорил, что с лошадьми мы не очень… — варвар смущённо попинал копыто коня. Тот дёрнул ногой, затем с трудом поднялся и, со страхом косясь на каршарца, бочком двинулся куда-то к выходу.

— Да-а, — мастер Винелус с трудом скрыл улыбку, — если ты и дальше станешь так обходиться с лошадьми — будешь ходить пешком. А до Неонина путь неблизкий.

— Каршарцы привыкли пешком ходить, — убеждённо сказал Дилль. — Они на своих двоих даже конницу на марше обогнать могут, правда Гунвальд? Помнишь, ты вчера говорил, что сумеешь обогнать коня мастера Винелуса?

— Чего-о? — на физиономиях мастера-наставника и варвара обозначилось отчетливое удивление: если первый недоумевал, как можно вообще предположить, что пеший обгонит конного, то второй никак не мог вспомнить, когда он успел сказать подобную глупость.

— Да, да, Гунвальд так и сказал: мол, раз плюнуть. Мы, сказал, каршарцы, ни в чём этим городским задохликам не уступим, пусть они хоть на трёх лошадях сидят. Гунвальд, ты ведь не посрамишь чести Каршара и покажешь мастеру Винелусу насколько быстроноги варв… то есть, каршарцы?

Гунвальд, конечно, так и не вспомнил, когда он успел столько наворотить, но после слов о чести Каршара вопрос о его участии в состязании был снят. Мастер Винелус, в свою очередь, не стал отказываться — для него проехать на лошади пару лиг было, как для самого варвара слопать круг колбасы — так, лёгкое развлечение.

Соревнование было организовано быстро — не прошло и пяти минут, как мастер Винелус и Гунвальд уже стояли на линии импровизированного старта. Каюрт, избранный судьёй, дал отмашку, конь мастера Винелуса пошёл лёгкой рысью, а каршарец побежал вслед за ним — и даже какое-то время не очень отставал. Как легко догадаться, мастер Винелус добрался до поворота улицы, означавшего половину дистанции, в то время, когда Гунвальд не преодолел ещё и первой трети. До финиша варвар добрался взмокшим, уставшим и спотыкающимся — мастер Винелус к тому времени уже что-то записывал в своём свитке. Дилль встретил Гунвальда с широкой улыбкой и фразой «тебе надо больше кушать». Варвар нашёл в себе силы только погрозить ему внушительным кулаком.

Второй день в столице закончился, оставив Диллю неразрешимые пока вопросы. Зачем команда драконоборцев занимается какой-то ерундой, почему маг находится под заклинанием подчинения и, самый главный вопрос — как ему, Диллю, извернуться, чтобы выжить после встречи со старым драконом?

Третий день кроме очередного пополнения в виде местных криминальных личностей принёс неприятности: сразу двое из их отряда попытались дезертировать. Ночью они выбрались из пажеской казармы через окно и скрылись в темноте тесных улочек, а стражник, охранявший вход, ничего не заметил. А наутро десятник Эрек обнаружил, что отряд драконоборцев «похудел». Эрек не удивился пропаже, лишь сообщил об этом магу. Эрстан невозмутимо кивнул и сделал несколько пассов над своим амулетом. Через два часа сбежавшие приползли к казарме, причём, приползли в самом натуральном смысле этого слова.

Дилль, бегавший по мощёному плацу — это наказание ему прописал десятник за болтливость в строю, остановился, когда на брусчатку выползли два дезертира. Замёрзшие, мокрые, грязные, со сбитыми в кровь ладонями и коленями, они сразу же принялись умолять десятника позволить им подняться. Эрек пожал плечами и предложил им двигаться к господину магу — он наложил заклятье, он и снимет. Двое несчастных так ползком и удалились искать Эрстана.

Остальные впечатлились показательным наказанием. Теперь всем, даже тем, кто ещё лелеял какие-то надежды избежать похода в Неонин, стало понятно — с ними не шутят. Впрочем, подобные надежды могли оставаться только у тех, кто прибыл из провинции — столичные жители уже давно были наслышаны, что такое отряд драконоборцев.

Дилль предпочитал бегать, нежели ползать в грязи, а потому начал заниматься с утроенной силой — кто знает, что старому десятнику ещё придёт на ум? Конечно, это унизительно для разумного человека, коим Дилль считал себя, беспрекословно выполнять любые приказы любого королевского чиновника, но альтернатива была куда хуже — сегодняшнее представление это лишний раз доказало. Хотя, дезертиры ещё легко отделались — как сказал десятник, маг мог бы просто остановить им дыхание.