— Юнонке больше давай, не развалится! — подначил я деда.
Он дал мне шутливый подзатыльник.
— Стыдись, внук! Она же девочка, — пробурчал он, поочерёдно взвешивая пакеты с многочисленными банками в руках.
Юнона показательно откинула голову и опустила веки, как «Незнакомка» Крамского. Мне аж не по себе стало! Вот выделка! Нашли она с моими стариками друг друга. Но ничего, это даже к лучшему.
— Вот, Серьга, держи пакет. Это тебе. Давно, Леночка, я не держал в руках такое богатство со своей пенсией копеечной на платёжной карте! Икра — чёрная и красная! Осетровый балык ломтиками, осетрина в собственном соку, палтус, балык из чавычи! И за всё три тысячи карбованцев! — бодро вскричал довольный дед. — Эта выставка дефицитных продуктов напоминает мне Советский Союз конца пятидесятых. Ты помнишь, Леночка, рекламу: «Крабы — хорошая закуска»?!
— Именно после этой рекламы крабов и не стало. Всё разом вымели, — улыбнулась бабушка. — А вообще-то, как я припоминаю, реклама звучала так: «Вам попробовать пора бы, как вкусны и нежны крабы»! А вот про икру я стихи совсем забыла, да и были ли они? Реклама была, плакаты с осетрами и икрой перед глазами стоят, а вот текст…
— Ну, не скажи, Леночка, не скажи! Мой отец, как сейчас помню, дальневосточных крабов приносил целыми картонными ящиками. Сколько же банок в ящике было? — нахмурил дед лоб. — Не вспоминается… А про икру что-то вертится… «Заставляй себя есть чёрную икру»? Нэ?
— Как-то так, я точно не припомню. Точно помню только одно — тогда икра в магазинах была! В таких кастрюлях около продавца стояла, откуда он лопаточкой-то и черпал. И не минтая…
— Ладно тебе, ворчунья. Пошли дальше. Рыба есть, теперь надо пива взять.
— Мясо надо взять разного, шпикачки чешские, фасоль, капусту с картошкой, огурцы с помидорами, траву разную, старый ты пьяница! Всё бы пива тебе! Тут дел полно.
— Тогда веди, Лена. Мы за тобой, — подмигнул мне дед.
Набрали столько, что мы с дедом сгибались под тяжестью пакетов. Юнона шла, увешенная мешками с товаром, как Снегурочка новогодними подарками для ребятни. Кряхтя, добрели до дедовской квартиры. Он сразу потянул меня за маленький столик, быстро поставил две кружки — чешскую, цветного стекла для меня и старую советскую пивную кружку себе. Накидал на столик банки с икрой, осетровым балыком и другой вкусной снедью и торжественно выставил настоящее чешское пиво из кегов. Взяли по пути.
Налили по первой. Пиво ушло в глотки с урчанием, как вода в слив унитаза. Налили по второй кружке, и пока наши женщины суетились на кухне,
дед принялся вскрывать продолговатую банку с ломтями балыка.
— Ты только посмотри, Серьга, какая прелесть! — довольным голосом пропел дед.
А я ошибся адресом и осмотрел банку, а не выложенные на тарелку ломтики осетрины. На банке было написано: «Астраханский рыбоконсервный комбинат. Балык осетровый ломтиками. Произведено пищевым синтезатором № 3». И дальше дата, условия хранения и срок годности. Я передал банку деду, постучав пальцем по заинтересовавшей меня строчке, а сам взял баночку с чёрной икрой. Тоже Астрахань, тот же пищевой синтезатор. Крабы, красная икра — Дальний Восток, пищевой синтезатор № 74. Чавыча была наша, камчатская, натуральная. Я уставился на деда.
— Правильно та тётка сказала в магазине. Икра инопланетная. Но вкусная, чёрная и красная. А раньше мы всё больше нажимали на икру заморскую, баклажанью. Во! — и дед подхватил языком падающую красную икринку. — Ленка, сыпь сюда! Будем икру пробовать — вку-у-сная, просто жуть! Это Дима пищевые синтезаторы нам из космоса притащил. Всё, как в том анекдоте — прилетят инопланетяне и сделают нам коммунизм! Иди к нам, я сказал! А то всю икру слопаем!
И запустил ложку в банку с красными рыбьими яйцами.
А бабушка всё не шла на его крик. Она закидывала в холодильник торты «Птичье молоко», «Брусничный» и «Киевский», произведённые пищевым синтезатором № 31 питерской фабрики имени Надежды Крупской.
Глава 10
Надо ли мне детально рассказывать о поездке в Вилючинск? Думаю, что нет. Детально мы спланировали эту встречу, все её составляющие «хорошо подготовленные экспромты» и «неожиданные коленца» на совещании у Президента, что уж опять жевать и пережевывать оговорённые пункты намеченной повестки. Дам отдельные детали, исключительно для оживляжа, так сказать.
Встречу с отца с офицерами разумно организовали не в штабе, а в дивизионном Дворце моряка. Там был огромный холл с прозрачной стеклянной крышей, вот в нём, среди зелени и ярких аквариумов с красивыми рыбками, под птичье пение и щебет летающей и прыгающей в вольере разноцветной крылатой мелюзги, и были накрыты чайные столы. Там рассадили всех участников встречи, а было их немало: сто восемьдесят человек. Беседа прошла хорошо, отец сказал, что чаю никто так и не попробовал. Его как-то незаметно сменили на столиках бутылки с красным сухим вином, входящим в рацион моряков-подводников, а у самых шустрых и продвинутых мореманов мелькали даже посеребрённые фляжки с коньяком. Но на это никто не обратил строгого начальственного внимания, настроение у всех было праздничное, и сам командир дивизии первым поднял рюмку за тех, кто в море и в космосе. А дальше всё покатилось, как и должно.
У меня в школе тоже всё началось замечательно. Я знал, что мне придётся поднимать в космос человек тридцать-сорок подростков, поэтому меня на встречу доставил большой пассажирский челнок с нашего крейсера и в него не забыли положить сорок комбинезонов техников с лётных палуб боевых кораблей. На них, в случае планируемого или неожиданного боестолкновения, обычно откачивали или аварийно сбрасывали атмосферу на выпускающих истребители и штурмовики палубах для того, чтобы случайно попавшая ракета не могла повредить одним взрывом и ударной волной вдобавок несколько малых боевых корабликов. Техникам в таком случае приходилось выпускать и принимать истребители на обслуживание после боя и перезарядку оружия в вакууме, поэтому комбезы у них были усиленными и без вопросов держали открытый космос по двенадцать, а то и более часов. В них я и одену моих будущих туристов. А такое ограничение по количеству гостей было потому, что система жизнеобеспечения эсминца не резиновая, и больше сорока туристов она долго не выдержит. А тут несколько часов протянет, а я уж прослежу.
А вот моих друзей, Олега Саранцева и Володьки Паничкина, в Вилючинске не было. Один поступал в военное училище радиохимической защиты, а другой в Дальневосточный госуниверситет. И девушки, о которой я вам проговорился, на встрече не было. Не пришла. Зато была целая куча вопящее-орущих подростков и полно взвинченных, но довольных учителей и настороженных пап и мам школьников. Поговорил со всеми хорошо, показал на сцене актового зала школы танец на антигравах пары дронов для вешнего ремонта корабля в пространстве и пригласил желающих школьников и пришедших знакомых выпускников на «Герцогиню».