Но не получилось у меня закончить дело одним выстрелом. То ли броня у шлема была крепка, то ли заряд у пробойника был слаб, то ли военные имплантаты тварь выручили, но Легионер только глубоко качнул головой от удара стержня, инстинктивно выпустил перед собой шквал пуль и, не переставая стрелять, моментально развернулся назад. Я получил два сильных толчка в грудь, отшагнул по инерции и выстрелил ему в бронестекло шлема. Уже в красном тумане, застилающем глаза и сознание, я увидел, как его кровь из разорванных мгновенным перепадом давления лёгких, носоглотки и лопнувших глаз ударила в треснувший лицевой щиток шлема...

А потом я умер.

Я плавал в пространстве. Спокойно, не торопясь, с интересом оглядываясь и рассматривая миры, окружающие меня. Посмотреть было на что. Сначала я увидел космос. Глубокий-далёкий, празднично освещенный ярким сиянием миллиарда звезд, мирный какой-то, я бы даже осмелился произнести – тёплый на ощупь. Представляете? Будто вы как в юности на минутку задремали на пляже: в ушах смутно плывёт шум и гам, смех детей, разговоры ваших друзей, звонкие удары волейболистов по мячу, пахнет рекой, выброшенными на берег водорослями и немного шашлыком, а вашу кожу ласково гладит вечернее солнышко. Красота, истома, покой...

Потом что-то заставило меня резко обернуться. Еще улыбаясь от счастья, я посмотрел назад. Улыбка замерзла на моих губах. За своим плечом я вдруг увидел нереальную картину – гигантская фигура в странном космическом скафандре, скрываясь в тени вечной ночи, недвижимо сидела в огромном каменном кресле. Сказочного Святогора можете себе представить? Только без кольчуги и меча, а в скафе с зеркальным светофильтром на шлеме? Вот его я и увидел. Картинка была совершенно правдоподобна и целостна. Я вспомнил – подобное я уже видел однажды. Года три тому назад, когда отходил от наркоза после пустяковой операции... Операции? Больница?! Наркоз?!!

– Поднимайся! – вдруг гулко прогремело у меня в голове. – Вставай! Ты уже здоров.

Веки дрогнули и с трудом раскрылись. Плавно включился, набрал обороты и громко зашуршал обдув. Голую кожу обдало сначала холодным, а потом тёплым воздухом воздушного полотенца, убирая с неё последние капли геля. Привычно положив руки на борта капсулы, я подтянулся и заторможено сел.

Капсула! Чёрт! Как я в неё попал? Последнее, что я помню, это толчок в грудь и кровь, расплывающаяся на лицевой маске человека в скафандре... Где я?

– Где я? – В ушах проскрежетал хриплый голос. Ну да, после маски капсулы, подающей пациенту воздух в смеси с аэрозолью необходимых лекарств, голос частенько напоминает хрип пропойцы... Пальцы правой руки машинально скользнули по груди и остановились, нащупав что-то незнакомое. Я медленно посмотрел вниз. На правой грудной мышце белела отличающаяся по цвету кожи, неаккуратная трёхлучевая, немного похожая на мерседесовскую, звезда. Вот оно что... Значит, воспоминания меня не обманули.

– Кто ты? – Теперь мой голос звучал как надо: требовательно и сердито. – Ты не искин Шурка Балаганов...

– Я не искин Шурка Балаганов, как ты его называешь... – перебили меня. Причем – по мыслесвязи. О, как! Все чудесатее и чудесатее получается... – Этот искин временно отключён мною от управления кораблём. Ты на своем фрегате, капитан-лейтенант, в медотсеке. Только что завершилось твое лечение. Оно прошло вполне успешно. Ты здоров. Фрегат стоит на планетоиде, поле невидимости включено. Корабль к бою и походу готов.

Я поморщился.

– Как же вы меня достали с этим капитан-лейтенантом... Ты еще и завлабом меня назови. Он тоже к бою и походу всегда готов... Кто ты?

– Мне не известен титул "завлаб". Поэтому не будем к нему пока прибегать. Но ты – действительно капитан-лейтенант флота? Тут нет ошибки в формулировке или взаимного недопонимания? Не спеши, подумай и ответь. Это очень важно.

– Действительно, действительно... Каплей запаса военного флота России. Права ношения чёрного мундира с золотыми галунами, фуражки с крабом и кортика не имею. А что это меняет? – Не знаю, я неосознанно так сказал. Именно этими словами. Врать и пудрить мозги неведомому собеседнику я не собирался. Ведь действительно я и был капитан-лейтенантом флота в запасе. Только не космического, а военно-морского. Да еще и на Земле. Однако тогда я сразу не уловил этот небольшой нюанс. Прохлопал ушами. А потом стало поздно.

– Это многое меняет и объясняет, капитан-лейтенант. Мне не известна планета Россия, но согласно заложенным в мои базы инструкциям, я обязан в любой, самой критической и угрожающей непосредственно мне гибелью ситуации, придти на помощь действующему офицеру флота Джоре, офицеру, находящемуся в резерве, отставнику, капитану космического корабля или другому должностному лицу по нисходящей служебной иерархии. Равно как и гражданам, не являющимся военнослужащими, в соответствии с ситуационным перечнем, определенным Административным Кодексом, Уставом Флота и другими нормативными документами расы Джоре. Разрешите представиться, капитан-лейтенант, – технический специалист II класса Звездного Флота, управляющий кристалл КА-117-ОН-6322899, командир ретрансляционного поста дальней космической связи!

Тут мне враз и поплохело. Я вдруг осознал, что неведомо Чудо-Юдо говорит со мной на русском языке...

– Так... КА-117... технический специалист, твою мать... короче – на каком языке ты со мной говоришь, а?!

– Это ваш родной язык, капитан-лейтенант, именуемый вашим сознанием как "русский", доступ получен при ментоскопировании во время лечения... Конкретный клан Джоре, к которому вы принадлежите, по характеристикам и особенностям русского языка моим информационным банком памяти не определяется. Предположительно ваш язык относится к полностью утраченной и забытой в период "Тёмного Тысячелетия" языковой подгруппе погибшего в ходе войны клана "Ранеосс"...

– Хватит долбить меня этим "капитан-лейтенантом", специалист, – прервал я его. – У меня сейчас ум за разум зайдет... К чему ты еще получил доступ в моей голове? Докладывай! И почему ты думаешь, что я принадлежу к расе Джоре? Слушай, погоди минутку... Что-то мне нехорошо. Я сейчас...

У меня закружилась голова, и я бессильно откинулся назад. Моя чудо-капсула своими датчиками уловила дисбаланс и полный раздрай в организме, повышенное сердцебиение и карусель в мозгах, и сразу же из её стенок вылезли и озлобленно, по-змеиному зашипели несколько разноцветных шлангов пневмоинъекторов. Последнее, что я запомнил, был все тот же сидящий в каменном кресле гигант в незнакомом скафандре. Вдруг зеркальное стекло его шлема медленно пошло вверх, а за ним клубился мрак, и царствовала холодная пустота. А потом кто-то мне прямо в ухо огромной анакондой прошипел: "Дж-ж-оре-е-е"…

***

Наверное, о дальнейшем мне лучше все же рассказать самому. В общем, из зрительного зала киноэпопея выглядела примерно так...

Этот побитый метеоритами планетоид, на котором я просидел больше недели, пытаясь наладить систему маскировки, снятую с погибшего корабля-разведчика, имел своего хозяина. Да-да, совершенно верно. Управляющий кристалл КА-117-ОН-6322899, прошу любить и жаловать. Я потом пробрался к нему в погреба и взглянул на это чудо-юдо инженерной мысли. Точнее, на технического специалиста II класса и командира ретрансляционного поста дальней связи непосредственно я посмотреть не мог, он был надежно укрыт чёрной броней, но с полноразмерным видеоизображением управляющих кристаллов я познакомился. Красивая штука. Тридцатисантиметровый кристалл густого фиолетового цвета, в диаметре сантиметров двенадцать, наверное. Все это великолепие укрыто в подобие кукурузного початка метрового размера, это его внешние накопители и прочие устройства, а огромный початок спрятан в толстом бронированном цилиндре. Эдакая матрешка получается. "Смерть Кощея в игле, игла в яйце, яйцо в утке, а утка в духовке..." – дальше вы и сами помните. Или наша супер-пупер накрученная вакуумная бомба по размерам. Кстати – намного меньше, чем американская "Мать всех бомб". Но злее её раза в четыре. Как говорится умными людьми и русскими оружейниками: "Справный петух толстым не бывает"! Наше устройство "Отцом", кстати, называется. Об остальном сами догадаетесь, не маленькие.