Оказавшись на свежем воздухе, я медленно побрела прочь по лабиринту шпалерников. И уже миновав два поворота, остановилась как вкопанная, когда передо мной из ниоткуда выросла фигура в чёрном капюшоне. А оружие я оставила у Тао. Я аккуратно приняла защитную стойку и замерла в ожидании. Незнакомец опустил капюшон. Не знаю, чего мне хотелось больше, ударить его или броситься на шею.

— Рейвен… — выдохнула я.

— Я не смог достать приглашение. Но я очень старался.

Я опустила веки и медленно выдохнула, расслабляясь.

— Мне не очень хотелось бы вас видеть, господин Тао, — сказала я и, наверно, должна была шагнуть мимо него, но вместо этого осталась стоять на месте.

— Ты забыла часы, — сказал он невпопад и протянул мне мой коммуникатор.

Я тут же схватила его и спрятала в карман.

— Тебе оставили сообщения. Я не смотрел.

Я криво усмехнулась — не очень-то мне верилось в его слова.

— Значит, ты знаешь, что я была там.

Он кивнул.

— Кто была та девушка?

Он помешкал с ответом, но всё же сказал.

— Её зовут Элайза Венигард. И предупреждая твой следующий вопрос — у неё брат инвалид и двое детей. Сыну шесть лет, а дочери четыре. Муж отправился в экспедицию почти пять лет назад. Письма от него перестали приходить почти сразу.

— Ты говоришь так, будто гордишься этим, — заметила я ядовито.

— Она — доброволец. По контракту её брат будет получать содержание двадцать тысяч кредитов в год до конца жизни, а дети отправятся в лицей-интернат на Адиусе.

Я покачала головой. Неужели он считал, что это может меня переубедить?

— И сколько таких инвалидов у вас на попечении?

— Двести шестнадцать.

— Неужели ты думаешь, что кроме вас о них некому позаботиться?

— А ты думаешь, иначе они пришли бы к нам?

Я покачала головой ещё раз.

— На её теле были следы побоев.

Рейвен отвёл взгляд. Потом снова резко посмотрел мне в глаза.

— А ты бы не сопротивлялась?

Я фыркнула.

— Как это гладко у тебя выходит. Почему для того, чтобы сделать добро, вам нужно отнять жизнь?

— Это традиция, Инэрис. Я не стану тебя убеждать в том, что она хороша. Но она существует — и будет существовать. В ней и в других подобных обрядах — основа нашей силы и нашего влияния.

Я покачала головой.

— Фэроу и Аркан не требуется убивать людей, чтобы сохранить власть.

— Ты так уверена? — он, видимо, что-то заметил в моих глазах, потому что замолчал на полуслове. — Впрочем, и у Мело не требуется убивать людей. Но у них есть золото. У Катаика — наука. А у нас — традиция.

Я шагнула мимо него, но не для того, чтобы уйти. Пройдя пару метров, остановилась и опустилась на скамью, спинку которой украшали витые чугунные виньетки. Рейвен постоял немного на месте, а затем шагнул следом за мной.

— Почему я оправдываюсь? — спросил он будто бы сам себя. — Я вижу тебя в третий раз, — он посмотрел на меня. — Обычно я так себя не веду.

— Ну, а где был ты сам? — спросила я, игнорируя мнимую откровенность.

Рейвен пожал плечами.

— Посещение церемонии добровольно.

— Что ж, значит, ты останешься без силы и влияния?

Он снова пожал плечами и опустился на скамейку рядом со мной. Теперь встал я. Близость его тела сегодня была мне неприятна. Сверху вниз я смотрела ему в лицо, пока он тоже не встал. Рейвен был выше меня всего на полголовы.

— Чего ты хочешь от меня? — спросила я.

— Не знаю, — сказал он, и на сей раз я поверила.

— Ты даже не знаешь моего имени.

Он усмехнулся.

— Ты не из института истории, так?

Я покачала головой.

— Жаль, — он поднял подбородок и посмотрел на небо, — был бы не прочь познакомиться с таким симпатичным историком.

— Я достаточно разбираюсь в истории. Хоть это и не главный мой интерес.

— Вот как? — он усмехнулся. — Тогда ты знаешь, откуда пошли… наши традиции?

Я кивнула. Он молчал в ожидании. Мне не нравилось это чувство, будто бы я сдаю экзамен, но я всё же сказала то, чего он ждал:

— Когда Орден Терс Мадо был уничтожен, Эрик Тао оказался единственным выжившим. Он заключил контракт, — я запнулась, не зная как назвать Того. — Заключил контракт с Безымянным, чтобы выжить и возродить династию.

Тао кивнул.

— И ты обвиняешь нас? Не их? Ты думаешь, мы не в праве приносить жертвы, чтобы защитить наш дом?

Теперь плечами пожала я.

— Для меня слово «династия» значит не больше, чем строчка в завещании. Я не знаю ни матери, ни отца. Да, Рейвен, — я заметила удивление на его лице, — я не принадлежу ни к одному из великих домов.

— А традиции?

— Я уважаю только прагматику.

Он покачал головой.

— Я хотел бы поспорить с тобой…

Я скрестила руки на груди и улыбнулась, но тут же почувствовала, как улыбка сползает с моего лица.

— Не сегодня, — сказала я.

— Да, — он кивнул, — холодает.

Мы постояли просто глядя друг на друга, и это было самым лучшим, что мне удалось испытать за весь прошедший день. У Рейвена были очень приятные, спокойные и усталые черты.

— Завтра в Каранасе дают бал в честь выпуска кадетов Нефритовой Академии.

— Да, я знаю. Последний бал сезона, — он кивнул.

— Ты будешь там?

Тао усмехнулся.

— Там будет отец. Не думаю, что меня пригласят.

— Тебя пригласят.

Вместо того, чтобы ответить, он молниеносно нагнулся, и прежде чем я успела что-либо сделать, прикоснулся к моим губам своими. Сквозь кровь, стучавшую в висках, я с трудом расслышала ответ, прозвучавший у самых моих губ:

— Конечно, я буду там.

Я разжала руки, положила ладони ему на плечи и тут же прильнула к его губам в ответном поцелуе. Вина слаще я не пила никогда до тех пор. Меня уносило к звёздам волной экстаза… проклятье, Аврора, этого мне, наверное, не следует писать.

В молчании он проводил меня до трапа. Было уже слишком поздно, чтобы приглашать его внутрь. Я включила проклятый автопилот и почти без памяти, пьяная событиями вечера, упала в кресло. У меня не было сил на дальний перелёт. Я дописываю эти слова всё ещё сидя в рубке «Снежной девы». Я не знаю, что мне делать. Нет, тень, разделившая нас — не самое страшное. До тех пор, пока он не знает кто я. Но если я хочу продолжать то, что мы начали, мне придётся всё ему рассказать.

О том, что было дальше, ты знаешь и так. Я прибыла в Каранас около одиннадцати утра, сразу потребовала кофе, команду стилистов и портного. В ожидании мастеров я плавала в ванной, благоухающей лилиями, и слушала шестнадцатую симфонию Адаро. Впервые я поняла, что люблю переливчатые трели флейты. Напитав кожу благовониями, я передала себя в руки специалистов. Я не прочитал ни строчки текста и не посмотрела ни одного обучающего фильма за весь день. Зато в шесть вечера, когда первые флаеры стали спускаться на посадочную площадку, я увидела в зеркале мраморную скульптуру, мало напоминавшую меня саму.

Рауль расчесал каждую прядь моих волос, уложил их крупными локонами и придал им цвет восходящего солнца. Я видела, как каждый завиток лучится собственным светом. Плащ, который Марсель создал всего за пять часов, казалось, был соткан из морской пены и серебристых звёздных лучей. Глубокий вырез туники открывал взору и длинную шею, и тонкие косточки ключиц, и белую кожу груди. Невесомое кружево закрывало кисти до середины большого пальца, но на просвет сквозь полупрозрачную ткань легко было разглядеть и запястье, и аккуратные ногти.

В своё оправдание я могла бы сказать, что бал в вечном замке должен был стать не только закрытием, но и самым ярким событием сезона. Если честно, это не помешало бы мне прийти на него в мундире. Для того, чтобы обеспечить работой цвет индустрии красоты, у меня были причины посерьёзней. Дождавшись, когда Рауль застегнёт у меня на шее тонкую золотую цепь, я протянула руку, чтобы оправить складку на плече — и тут же почувствовала несильный шлепок по запястью — это был Марсель. Тогда я просто улыбнулась нашему общему отражению и сказала негромко: