Нет, так рисковать нельзя. Собирать эрги нужно только тогда, когда он будет полностью уверен. В душе Дилля заклубились гнев и злость. Проклятые хиваши! Он стоит в одном шаге от свободы, но не может его сделать. Или всё же рискнуть? Вслед за гневом проснулось слабое подобие драконьей ярости — не пламя, но еле тлеющий огонёк. Дилль обрадовано принялся раздувать его — возможно, драконья ярость сумеет разбить хивашское заклятье. Ведь убирала же она оковы разума.

Как Дилль ни старался, но вызвать пожар ярости в душе он не сумел. То ли это действовала хивашская магия, то ли он был слишком пьян. Зато он услышал невнятное бормотание. Оно шло не снаружи, оно было внутри него. Дилль сосредоточился, пытаясь разобрать хотя бы одно слово. Кто это? Что он говорит? А когда понял, радость, смешанная с удивлением, затопила его.

— Мастер, ты снова с нами.

— Муары?

— Да мастер. Ты сумел одолеть этот щит?

— Какой щит?

— Который отделяет тебя от твоего тела.

Дилль сообразил, что муары говорят о наложенном на него заклятьи.

— Частично сумел, но это ненадолго. Но где вы?

— Мы в твоём теле, мастер.

Он ненадолго впал в ступор. Муары находятся в его теле? Вот так фокус!

— И давно вы… здесь?

— Ещё с тех пор, как ты впервые появился в клоаке. Старшие муары поделились нами с тобой.

— Зачем? — недоумевал Дилль.

— Чтобы защищать тебя.

— Защищать? — недоумённо переспросил Дилль. — Неужели?

— Ну-у, — в многоголосье муаров послышалось отчётливое смущение, — не только. Вообще-то мы ещё хотели узнать мир, но дальше клоаки нам было нельзя выходить. И только ты — носитель драконьей магии, создавшей нас, помог нам выйти за её пределы. Благодаря тебе мы узнали много нового.

Дилль вспомнил своё удивление, когда муары сказали, что он уговорил драконов не уничтожать их. Тогда он не придал значения этим словам. А зря, выходит.

— Подождите, но как вы поместились… э-э-э, во мне.

— Нас много, но мы очень малы, мастер, — пришёл ответ. — Мы растворены в твоей крови. Ты нас не чувствовал, но мы видим и слышим всё, что видишь и слышишь ты.

Вот теперь огонёк ярости начал разгораться безо всяких стараний со стороны Дилля. Та-ак! Получается, эти крохотные шпионы знают про него всё. И когда Дилль с Илонной…

— То есть, вы, мерзкие пакостники, наблюдали за мной, когда я и Илонна…

— Нет, мастер, — в многоголосье муаров засквозила настоящая паника. — Мы спим, и только драконья ярость пробуждает нас к действию. Потом, когда она уходит, мы через некоторое время вновь засыпаем.

Дилль с трудом заставил себя успокоиться.

— Ну, погодите, как только освобожусь — первым делом изгоню вас.

— Мастер, но мы тебе полезны.

— Как это? — подозрительно спросил Дилль.

— Когда в грудь тебе попала тилисская стрела, ты хотел спасти друзей и пожелал, чтобы силы на оставляли тебя до самого конца. Мы сделали так, как ты хотел, хотя это и грозило нам гибелью.

Дилль вспомнил, как во время рейда к тилисцам он взмолился драконьим богам, чтобы они даровали ему несколько минут полной жизни. Получается, никакие это были не драконьи боги. Это муары помогли ему спасти друзей и Илонну, выкачивая последние силы из его организма.

— И сейчас, когда ты получил удар заговорённым копьём, мы, как смогли, залечили твою рану. Без нашей помощи ты бы умер через несколько минут. Мы живём, благодаря тебе, но мы и поддерживаем тебя в опасные моменты. Не изгоняй нас, мастер.

Дилль машинально потёр грудь, куда ударило его копьё хивашского всадника. А ведь они не врут. Заговорённую мощь копья, скорее всего, отразила антимагия, присущая Диллю. Но удар металлического наконечника хивашского оружия и страшный хруст костей он помнил очень хорошо. Да, он должен был погибнуть. Видимо, муары действительно сумели остановить кровотечение, срастить разорванные мышцы и вены и исправить сломанные рёбра. Тут он вспомнил ещё кое-что.

— Скажите-ка, а во время брачных поединков…

— Да, мастер, мы немного подлатали тебя. Ты призвал драконью ярость, пробудив нас. Мы сочли, что твоё лицо будет выглядеть гораздо лучше без синяков и порезов.

Сочли они! Дилль вспомнил, как удивилась Илонна, когда после поединков все его синяки и ушибы исчезли. Тогда ещё они заподозрили, что это Герон обратился к помощи Единого, чтобы излечить друга. Но монах всё отрицал.

— Спасибо вам, парни, — от души поблагодарил он. — Вы спасли мне жизнь, да и не только мне. Тео, Руди, Илонне… Кстати, а ведь она — тоже обладатель драконьего дара.

— Ты очень догадлив, мастер, — закудахтали муары. — Старшие поделились и с ней.

— Вот вы прощелыги! — невольно улыбнулся Дилль. — Вот погодите, когда я расскажу Илонне о ваших проделках, она вам устроит.

Улыбка тут же погасла — он вспомнил, кто и где он сейчас.

— Вы можете снять с меня это заклятье? Вы же уничтожаете любую магию.

— Нет, мастер. Мы не смогли сопротивляться, когда на твоё тело накладывали заклятье, потому нас осталось слишком мало. В тот момент мы могли бы уничтожить эту магию, но теперь — нет. Это убьёт тебя, потому что она является частью твоего организма.

— Поня-ятно, — разочарованно протянул он. — Значит, помощи от вас ждать нечего.

— Мастер, но мы прямо сейчас помогаем тебе.

Дилль с удивлением понял, что муары действительно помогают ему. Обожжённая ладонь больше не болела, ссадины и раны на ногах исчезли, и даже грудь почти перестала ныть.

— Полезные вы, ребята, — покачал он головой. — Спасибо.

— Мы не можем помогать тебе слишком часто — нас при этом становится меньше. Но если понадобится, мы до последнего будем восстанавливать тебя, мастер. Вызови к жизни драконью ярость, и мы проснёмся.

Дилль только сейчас сообразил, что давно перестал поддерживать огонёк драконьей ярости, и она ушла. Но муары по-прежнему разговаривают с ним.

— Мы же говорили, что ещё некоторое время бодрствуем, — словно прочитав его мысли, ответили муары.

— А ваша антимагия? Вы сможете использовать её, если мне понадобится?

Дилль не получил ответа. Жестокий удар в ухо заставил его свалиться на бок.

— Спишь, собака?!! — над ним навис шаман. — Твой хозяин голоден, а ты дрыхнешь на коврике? Немедленно беги к походной кухне и принеси мне мяса и шурпы.

Остатки арака ещё не выветрились, а потому Дилль совсем не испытывал желания мчаться к походной кухне. Но он поднялся и, пошатываясь и спотыкаясь, побежал. Нельзя заронить хоть малейшее подозрение в голову шамана теперь, когда Дилль нашёл способ ослабить заклятье и обрёл неожиданных союзников в виде муаров.

— Щит, Тео! — рявкнул мастер Оквальд. — Почему не прикрыл товарищей?

Тео бросил мрачный взгляд на стоящих шагах в пяти от него тилисских магов и огрызнулся:

— Их сиятельства брезгуют стоять рядом со мной.

— Вот я тебе устрою «сиятельств»! — прорычал Оквальд и обрушился на троих тилисцев: — А вам надо трижды повторить? Я же сказал: держитесь ближе к Теовульфу.

— Мастер, наша команда и без него справляется, — возразил сказал один из бывших тилисских магов.

Тео знал его имя — Магнус. Это был невысокий архимаг с нашивками воздуха и земли на мантии. И он был боевым магом. Оставшихся двоих Тео раньше видел только издали, но Оквальд утверждал, что и они исповедуют боевую магию. А потому этих троих, как и Тео, отдали в непосредственное подчинение Оквальду. Их пятёрка должна была составить мобильный ударный отряд, который по замыслу гроссмейстера будет мотаться вдоль линии боя и действовать там, где это необходимо.

— Во-первых, «наша команда» — это не вы трое, а мы пятеро, — Оквальд нехорошо прищурился. — А во-вторых….

Не договорив, мастер Оквальд поднял с земли осколок кремня и изо всех сил швырнул его прямо в лицо Тео. Камень отскочил от магического щита и со стуком покатился по земле. Оквальд вновь наклонился, и второй снаряд полетел уже в троицу. Слегка замедлившись о поле Магнуса, он ударился архимагу в грудь. Тео, чтобы скрыть широкую усмешку, отвернулся в сторону, но слышал, какие непечатные выражения издал пострадавший.