— Рад поздравить молодых бойцов гвардии Её Императорского Величества с поступлением на службу. Этот день станет первым днём вашей взрослой жизни. Этот день станет последним днём вашей свободы, потому что дальнейшая ваша жизнь есть служение Вечной Императрице.

На секунду наступила тишина, а потом шеренга грянула:

— Ура! Ура! Ура!

Фэроу поднял руку, призывая к тишине, и, когда хор стих, продолжил:

— Здесь, в стенах Академии, мы будем помнить имя каждого из вас. Мы будем верить, что и вы на всю жизнь запомните свои истоки и не предадите позору звание кадета Нефритовой Академии.

— Так точно! — грянула шеренга.

Адмирал развернулся и, отмерив двадцать шагов по направлению к золочёной кафедре с гербом императрицы, остановился. Он встал за кафедру и взял в руки свиток, изукрашенный позолотой.

— Эмиль Веренштау, — произнёс он.

Один из курсантов шагнул вперёд и зачитал выученный наизусть текст присяги.

— Эмиль Веренштау, вы назначаетесь в лётный корпус. Эскадрилья Молнии. Звание — командир младшего звена.

— Служу Её Императорскому Величеству, — звонким голосом отрапортовал Веренштау. Он подошёл к кафедре, взял из рук полковника диплом. Преклонил колено и быстро поцеловал золочёный перстень командира. Поднявшись, Варенштау вернулся в строй.

— Герберт Лансер, — объявил полковник.

Лансер сделал шаг вперёд. Началось долгое перечисление, которое не слишком занимало Дезмонда. Они с Каленом стояли в конце — как и все курсанты элитного класса.

Дезмонд снова обернулся к Луане. Девушка завороженно наблюдала за церемонией.

Герцога по-прежнему нигде не было видно. Без него всё происходящее казалось Дезмонду бессмысленной шелухой. Именно герцог хотел его поступления в академию. И хотя с тех пор, как было принято это нелёгкое для Дезмонда решение, отношение его к академии заметно изменилось, Дезмонд сейчас больше всего хотел, чтобы Эндимион увидел его. Увидел, как он повзрослел и как принял свою судьбу.

Однажды Дезмонд сказал герцогу, что хотел бы служить в армии. Но не в этой армии и не этой стране. Он пытался объяснить деду, что жизнь в империи скучна, и военная служба превратилась в пустую формальность. Дезмонд был уверен, что Эндимион поймёт его, как понимал всегда, но, вопреки обыкновению, Эндимион влепил ему оплеуху. Позиция герцога была проста — империя одна, и другой родины у Дезмонда не может быть.

Дезмонду тогда едва исполнилось двенадцать, и до того дня Эндимион никогда не поднимал на него руку. Этот всплеск ярости так потряс мальчика, что он понял раз и навсегда — он будет служить. Просто не может не служить, потому что гвардейцами были его дед и дед его деда. Потому что у деда не было сыновей, и, несмотря на древность и обширность рода Аркан, у Эндимиона было очень мало близких родственников. Большинство нынешних Аркан происходило от его братьев и сестёр, давно почивших в мире. Сам же герцог был женат лишь однажды — на склоне лет. Имел лишь одну дочь, умершую, не дожив до тридцати. И имел всего лишь двух внуков — его и Анрэя.

— Дезмонд Аркан, — прозвенело в тишине зала.

Дезмонд сделал шаг вперёд.

— Кровью и честью дедов моих и братьев. Памятью матери моей и сердцем моего возлюбленного. Клянусь служить Её Императорскому Величеству, Вечной Владычице Империи Тысячи Солнц. Пусть рука моя будет тверда. Пусть клинок мой не покинет ножен без приказа Императрицы и не останется в ножнах, когда придёт час нужды. Во славу и именем его.

Он поднял руку, отдавая честь, и замер, ожидая ответа. Сердце перестало биться, а в голове мелькали, сменяя друг друга слова — лётный корпус или гвардия императрицы?

— Дезмонд Аркан, вы назначаетесь….

Адмирал замешкался, разбирая подчерк. Затем странно усмехнулся и качнул головой. Тоже думал, что он будет назначен в почетный караул?

— Вы назначаетесь в отряд специального назначения….

Дезмонд вскинул голову. Это звучало даже лучше того, о чём он мечтал.

— При Ордене Звёздного Света.

Дезмонд похолодел. Он медленно повернул голову в сторону Луаны. Лицо девушки было бледнее мраморного пола под ногами. Пальцы нервно комкали носовой платок. Он перевёл взгляд на строй — в сторону Калена. Тот улыбался. В руках его была бумага с серебряным клеймом ордена — похоже, его назначили туда же, но….

— Дезмонд Аркан, — повторил его имя полковник. Заминка начинала выходить за рамки этикета.

Дезмонд послушно склонил голову и проследовал к кафедре. Взял в руки диплом и назначение, поцеловал перстень и на негнущихся ногах вернулся в строй.

— Вместе полетим, — прошептал Кален, но Дезмонд ничего не слышал. Он так и не увидел деда. Кольцо в его кармане осталось ждать момента, который никогда теперь не должен был наступить.

Инэрис забросила стройные голени в высоких сапогах на письменный стол и потянулась. У неё начинался отпуск.

Спина девушки дугой изогнулась над низкой спинкой нелюбимого кресла, а голова оказалась запрокинутой далеко назад. Инэрис замерла, разглядывая перевёрнутые кипарисы, суровыми стражами стоявшие на посту по обе стороны террасы. Широкая мраморная лестница пробегала между ними, уходя вниз к морю, и, кажется, терялась в волнах. Здесь было красиво. Аврора вообще умела жить красиво. Не зря все их встречи проходили не в Каранасе, суровом древнем замке, предназначенном для официальных приёмов, а здесь, на маленькой курортной планетке Селесте, где двадцать лет назад Императрица построила свой последний летний дворец.

Насколько Инэрис помнила своё детство — настоящее детство, а не тренировки и обучение — всё оно прошло здесь. И в то же время она очень мало знала о Селесте. Просторный дворцовый комплекс в оправе регулярного парка казался бесконечным… По аллеям можно было гулять часами, но, не меняя направления, неизбежно выходить к молчаливой и безразличной стене из белого мрамора. Стену украшали барельефы и скульптуры, но от этого она не становилась менее глухой и беспросветной.

Конечно, это не значило, что Инэрис никогда не была за пределами дворца. Бывала — и очень часто. После возвращения из Ордена какое-то время она в самом деле провела взаперти, пока не улёгся скандал с украденными документами. Однако уже через пару месяцев Аврора нашла ей новое применение — и применение это было столь же разнообразным, сколь и увлекательным — Инэрис стала особым эмиссаром её императорского величества, доверенным лицом для щекотливых дел, которые Аврора не желала доверять никому — ни гвардии, ни Ордену, ни секретарям.

Инэрис летала по космическим станциям, разбросанным по всей освоенной галактике, посещала отдалённые и малообжитые колонии, много и часто бывала на борту кораблей и яхт, на верфях и заводах. Она видела очень много и знала об империи достаточно. Но Селесты там, за белой стеной дворца, не видела никогда.

Раздался стук в дверь, и Инэрис поспешно заняла пристойную позу.

— Да-да, — крикнула она, и на пороге появился референт императрицы, Эдгар Верроу. Как и Инэрис, Эдгар не отличался знатным происхождением. Аврора предпочитала не видеть в своём окружении старой аристократии — и Инэрис отлично понимала почему. Все, кто имел возможность рассчитывать на власть, желали её, а значит, были опасны.

Персонал резиденции набирался из успешных горожан Нимеи и других центральных планет, но каждый из кандидатов проходил тщательную проверку. Первейшим требованием было отсутствие любых возможных контактов с Орденом и великими домами. Кроме того, предпочтение отдавалось сиротам, родители которых погибли на службе империи — по мнению Авроры, это обеспечивало задатки патриотического воспитания.

Эдгар не был исключением. Серьёзный молодой человек, немногим за двадцать, с аккуратно уложенными русыми волосами, слегка приподнятыми на висках, он выглядел как аристократ, но не являлся им. Высокие скулы и прямой нос выдавали твёрдость характера. С пяти лет, когда его родители, оба инженеры и исследователи пограничных миров, пропали без вести, мальчик воспитывался в приюте, созданном под патронажем Её Императорского Величества. В восемнадцать лет получил по социальной программе квартиру на средних этажах Нимеи и три года проработал менеджером в небольшой торговой компании. Эдгару этого было мало. Происхождение обеспечивало ему достойный уровень жизни, а значит, коммерция заведомо не была ему интересна. Оставались карьера и стремление изменить мир… Что именно привело Верроу во дворец Авроры, Инэрис не знала, и потому этот человек пока ещё был ей интересен.