Анрэй не ответил.

— Мы не ждали гостей, иначе приготовили бы пир.

— В этом нет нужды.

— Дела лучше обсуждать за добрым столом.

Анрэй снова промолчал.

— Пройдёмте ко мне, — предложила Инэрис. — Охрану оставьте здесь. Я никого не собираюсь убивать. А эти люди и вовсе убивать не умеют.

Анрэй снова не ответил, а когда Инэрис первой двинулась вперёд, то Анрэй последовал за ней, а в двух шагах позади — два десятка причаливших к берегу на лодках.

Инэрис теперь тоже шла молча, размышляя о том, как понимать происходящее. Недоверие Ордена было естественно. Если бы сама она не привыкла настолько к расслабленному быту на острове, укрытом туманами, то, безусловно, так же опасалась бы подвоха. Однако осторожность Анрэя означала, что и говорить с ним как с одним из странников, ищущих покоя — невозможно. Нужно было следить за словами, и о некоторых из сказанных она уже жалела.

— Мы пришли, — сообщила она куда более сухо, чем начинала разговор, указывая на дверь, ведущую в дупло огромного дуба. Деревьев здесь не рубили, а камня не было — и не нужен он был никому.

Инэрис открыла дверь и впустила Анрэя внутрь. А сама остановилась у двери и взглядом указала спутникам мастера оставаться снаружи — оспаривать приказа никто не стал.

Анрэй осмотрел помещение и, повернувшись к Инэрис, не спуская с неё взгляда, присел на стул. Инэрис прислонилась к двери и так же внимательно смотрела на него. Краем сознания она почувствовала неприятные прикосновения шершавых пальцев к собственным мыслям, но противиться не стала — всё, что мог узнать Анрэй, говорило лишь о том, что от друидов не может быть вреда.

— Мы не знали, что главная на острове ты, — сказал Анрэй.

— Ты меня узнал, — произнесла Инэрис в ответ.

Анрэй склонил голову набок.

— Конечно. Мы помним всех. Тем более таких… как ты.

— Что это меняет?

Анрэй молчал, явно не желая отвечать, и Инэрис осторожно потянулась к его мыслям — однако тут же получила неприятный болезненный щелчок.

— Я не разрешал, — тут же сообщил Анрэй.

— Я тоже.

— Но ты мне позволила.

Спорить Инэрис не стала. Куда более важным казалось ей понять, что же хочет Орден.

— Вы заберёте нас? — спросила она, подталкивая Анрэя к открытому разговору.

— Полагаю, что да.

— Хорошо. Я ждала вас очень долго, Анрэй. Я уже перестала надеяться, что вы можете прийти.

Анрэй молчал.

— Будьте готовы завтра погрузиться на корабль, — сказал он после долгой паузы. — Если всё так просто, то нет смысла играть в Инквизицию.

— Инкви… — Инэрис прищурилась и на сей раз одной молниеносной атакой пробила все защиты раньше, чем Анрэй успел воспротивиться. Тот только вскрикнул от внезапной боли и согнулся вдвое, сжимая виски. — Вы пришли не за мной! Вы хотите уничтожить их… Звёзды, за что? И всех тех, кто отличался от других… Всех тех, кто думал… Всех тех, кто хотел сохранить знания… За что?

— Орден… — Анрэй хрипел, пытаясь взять себя в руки. — Орден не спрашивает «за что». Тебе ли не знать?

— Тогда зачем? За… — Инэрис снова запнулась, мгновенно осознав ответ на свой вопрос. — Поверить не могу…

— Мы должны построить новый мир, — Анрэй распрямился наконец и взял себя в руки. Инэрис больше не пыталась проникнуть в его мозг, но ярость с лица Анрэя не делась никуда. — Новую империю. Ты не можешь не понимать.

— Но… Так… затопив всех выживших в крови и невежестве… Почему не говорить с ними как с разумными? Почему не дать им знания, не помочь сохранить культуру, которую они лишь забывают год от года?

— Потому что они дикари, — Анрэй скрипнул зубами, голова всё ещё ныла нестерпимо, — и потому что они не будут верить нам.

— Благодетели… — прошептала Инэрис и прикрыла глаза. — Мне надо подумать. Мне надо понять, что это значит. Дай мне время.

— Завтра прибудет корабль, и вас заберут. Хотите вы или нет.

Анрэй двинулся к выходу и уже у самой двери замедлил ход, услышав окрик:

— Анрэй… Я ведь могу приказать тебе уйти. Я — твой магистр.

— Это было давно.

Анрэй хлопнул дверью, а Инэрис осталась одна.

***

Совет друидов собрался после заката — когда тени деревьев накрыли собой лесные тропинки. Когда солнце уже скатилось за горизонт, а луна ещё не взошла.

— Мы должны уйти, — сказал Корониус, один из старших учеников.

Инэрис посмотрела на него. Слова она понимала. Но пути не видела. Сама мысль об отступлении была ей противна, но даже это меркло в сравнении с нависшей угрозой — речь шла не о её жизни, а о жизни тех, кто не мог и не должен был защищать себя.

— А я хочу драться, — тут же возразил другой, молодой друид по имени Таирус.

Инэрис посмотрела и на него. И эти слова она понимала. Но как воплотить их в жизнь — не знала тоже.

— Скажи своё слово, наставница!

Инэрис молчала, переводя взгляд с одного на другого.

— Я не хочу говорить.

— Ты видишь, что решать тебе. Ты одна из нас знаешь войну. Мы можем победить?

Инэрис сглотнула.

— Мы можем победить? — снова спросил Таирус.

— Нет, — ответила Инэрис хрипло.

— Значит, мы должны бежать, — повторил Корониус упрямо и посмотрел на неё.

Инэрис молчала.

— Мы же можем бежать?

Инэрис прикрыла глаза и качнула головой.

— Нет кораблей. Те лодчонки, что есть у нас, годятся только для ловли рыбы. Да и куда бежать? На материке правят они. Нам придётся рассеяться среди людей и прятаться до конца дней.

Инэрис помолчала.

— Тех, кто хочет поступить так, я не остановлю. Напротив, мы поможем им. Те, кто хочет драться, возьмут всё, что смогут — вилы, посохи, ножи. Вы властны над разумом, как и я — вам решать, что можете сделать. Иллюзии, внушение… Всё, что угодно. Таирус, собери тех, кто хочет сражаться. Я буду ждать их у своего жилища в час середины ночи. Ты, Корониус, собери тех, кто хочет уйти. Спрячьтесь у берега. Не говорите никому из нас, где. Мы захватим корабли и постараемся дать вам возможность уйти. Те, кто хочет прощаться — пусть прощаются быстрее. Времени у нас нет. Утром шанса уже не будет.

Оба друида кивнули и исчезли во тьме.

Инэрис осталась одна. Она запрокинула голову и посмотрела на купол звездного неба, о котором мечтала так долго. Она ждала с неба спасения, но оно принесло лишь погибель тем, кого она любила.

Бой получился недолгим. Захватить первый корабль удалось — потому что никто не ждал атаки. Эцин спали — даже им нужно было спать.

Бросив его, защитники острова принялись штурмовать второй — но тут им не на что было надеяться. Им ответили выстрелами из бластеров и кованными на небе клинками.

Инэрис запомнила лица всех, кто погиб в ту ночь. Но ярче всего горело в памяти лицо Таируса, когда из груди его вырвался клинок, вошедший в спину.

— За что… — губы Инэрис шептали сами собой. Она рванулась вперёд, подхватывая упавший посох, и, провернув его в руках двумя движениями, сломала шею убийцы. Так же, без остановки, подхватила окровавленный меч и нанесла следующий удар, а затем ещё один и ещё один. Она не видела, сумел ли скрыться в тумане корабль, на котором впервые в жизни ставили паруса беглецы.

— Побойся церкви, Тойво, что ты лепишь!

— Да брось, Галфин, мы оба знаем, церковь давно уже не та, что прежде.

— Скажи это Илмару! Или лучше его костям, оставшимся гнить на столбе!

— Илмар — дурак… Эй, ты там, что смотришь?

Дезмонд отвёл глаза от парочки крестьян, уже битый час трепавших языками о сельской ведьме Тарье, которая то и дело приглашала проезжих на ночлег.

Ведьмы здесь были не те, к которым привык Дезмонд — они больше развлекались с путешественниками, чем ведовали. Как не той была и инквизиция, некогда грозная, но теперь, видимо, изжившая себя.

Дышать стало легче. Отчасти Дезмонд даже рад был, что последние несколько десятилетий провёл в Интаке, обучая Орландо. Смотреть на то, что творилось с миром, тогда было грустно. Теперь же воздух становился свежей. Кое-где начинали издавать книги, и в целом не было того давящего ощущения дикости, который царил повсюду в прошедшие сотни лет.