Магия переполняла его, а сдерживающего блока больше не было. Дилль вышел из укрытия и уже швырял шары не только с целью отбить нападение. Он начал переносить их ближе к центру — туда, где огненным столбом стоял старый маг, окружённый стеной ревущего пламени.

К тому моменту, когда ярость достигла предела, Дилль уже успел отвоевать половину большого зала. Теперь он создавал сразу по два, а то и три шара, и они явно теснили магический огонь мастера Иггера. Боевая ярость захлёстывала его, и даже создание трёх огненных шаров за раз не уменьшало клокочущей в нём энергии. С безумным злорадством Дилль отметил, что ещё немного, и он сомнёт посмевшего покуситься на его жизнь старикашку, когда перед глазами всё потемнело. Пару секунд Дилль стоял, а потом что-то пребольно ударило его по затылку, и сознание растворилось в кромешной тьме…

— …кажется, не понимает, что мы говорим.

— Эй, адепт, ты меня слышишь? — незнакомый земельщик помахал рукой перед лицом Дилля.

— Слышу, — прохрипел Дилль.

— Сколько пальцев? — маг показал ему три пальца.

— Восемь, — фыркнул Дилль. — Ты меня за тупицу держишь?

Врачеватели переглянулись.

— По-моему, он в норме, — вынес вердикт Мейс.

— Тогда пусть отлежится. Присматривай за ним, а я пошёл собираться в дорогу.

Земельщик удалился, зато сразу же пришёл не кто иной, как сам гроссмейстер. Глава Академии подошёл к Диллю и сердито уставился на него.

— Ну, и что там произошло?

Дилль испытывал большое желание спросить «где», но гроссмейстер явно находился не в настроении шутить.

— На мастера Иггера накатило, а я не успел убежать.

— Это я понял. Меня интересует, как ты сумел выжить?

— Мастер показывал мне, как бороться огнём с огнём, вот я и…

Гроссмейстер задумчиво хмыкнул.

— Удивительно, раньше никто, кроме Леклера, не мог отразить атаки мастера. А сам Леклер после этого навечно облысел. Не иначе драконий дар тебе помог.

Дилль промолчал — чего говорить, и так всё ясно.

— А что случилось с твоим амулетом? — продолжил допрос Адельядо.

Дилль понял: рассказывать о том, что он снял блок, нельзя. Кто знает, вдруг после этого гроссмейстер сделает такой, что снять его уже будет невозможно. Да и мастеру Иггеру достанется за то, что научил адепта недозволенному заклинанию.

— Не помню, — соврал он. — А что с ним случилось?

— Он деактивирован. Заклятье подчинения уничтожено, как и вся прочая информация, записанная на кристалл Руадо.

Мейс заинтересованно таращился на Дилля, периодически трогая собственный амулет.

— Понятия не имею, — пожал плечами Дилль. — Наверное, огонь мастера Иггера нарушил что-то, вот заклятья и рассосались.

— Адепт, заклятье подчинения нельзя убрать никаким огнём, — с подозрением сказал Адельядо. — Сдаётся мне, ты что-то недоговариваешь.

— Вы неправы, ваша премудрость. Когда драконица дыхнула огнём на мой прежний амулет, он испарился вместе с заклятьем подчинения, — привёл контрдовод Дилль.

— А-а, да, — протянул Адельядо. — Возможно, так оно и произошло. Твой драконий дар в совокупности с магией старика мог и разрушить Руадо. Знаешь, господин Диллитон, тебе крупно повезло. Даже дважды. Во-первых, ты не превратился в головёшку, а во-вторых, тебя не убило заклятье подчинения. Везунчик, что и говорить.

Дилль не возражал. Хотя тон гроссмейстера как-то прозрачно намекал на поговорку «дуракам везёт».

— Скажите, гроссмейстер, с мастером Иггером всё в порядке?

— Если ты намекаешь, что едва не отправил старика на тот свет, то да, в порядке. Он жив, хотя и истощён больше обычного. Судя по внешнему виду покоев Иггера, внутри царил огненный ад — прежде никогда такого не было. Все стены оплавлены, а на полу выбоины, словно после огневых испытаний.

Мейс слегка вздрогнул при этих словах, что не ускользнуло от Дилля.

— Да, я разгонял огонь мастера огненными шарами, а потом и на меня накатило — я впал в безумную ярость и начал создавать шары один за другим, — Дилль нахмурился, вспоминая. — И если бы не внезапная потеря сознания, боюсь, я бы прикончил мастера. Остановиться я не мог.

— А ведь Китан тебе сто раз говорил, что контроль — основа силы. Не потеряй ты сознание, ты бы благополучно умер от истощения. А так ты всего лишь перегорел, — поведал Адельядо и, посмотрев на озадаченную физиономию Дилля, пояснил: — Ты пропустил через себя слишком большие потоки энергии, поэтому твой организм ещё некоторое время не сможет повторить подобный подвиг. Думаешь, для чего маги ежедневно тренируются медитации и концентрации? Это тренировка, которая позволяет не просто искать и копить эрги. Она увеличивает объём твоего эргохранилища. И расширяет пропускную способность. И увеличивает выносливость. И ещё много чего делает, о чём подробно тебе должен был бы рассказать мастер Китан.

Дилль шмыгнул носом и спросил:

— То есть, я теперь не смогу использовать магию?

— Возможно, несколько недель или даже пару месяцев ты сможешь оперировать только малыми энергиями.

— А насколько малыми?

— Для перенесения горсти соли в тарелку товарища тебе хватит, — хмыкнул Адельядо.

Тут Мейс как-то громко задышал и спросил разрешения уйти.

— Конечно иди, — добродушно сказал Адельядо. И, дождавшись, когда водник дойдёт до двери, добавил: — Подожди, Мейс. Вы с магистром Сеуром неплохо подлатали нашего огненного дуэлянта, но за ним пока нужен присмотр. Сеур уезжает и вернётся только дней через десять. Давай-ка я назначу тебя ответственным врачевателем над адептом Диллитоном. Тут тебе и практика, и возможность поработать без надзора старших.

— Конечно, гроссмейстер! — на лице Мейса сверкнула быстрая улыбка. — Спасибо, ваша премудрость!

Дилль с тревогой посмотрел на сияющую физиономию водника. Интересно, что значит «без надзора старших»?

— Э-э, ваша премудрость, а что значит «без присмотра старших»? — подал он голос. — Что-то Мейс слишком уж обрадовался.

— Опасаешься, что твои волосы снова изменят окраску? — ухмыльнулся Адельядо. — Не бойся, Мейс вряд ли повторит подобный эксперимент, ведь теперь он отвечает за твоё здоровье и внешний вид. Мало того, ответственный врачеватель обязан по первому же зову пациента приходить на помощь. А насчёт «без присмотра»… Это означает, что адепт Мейс будет руководствоваться только собственными соображениями, не ожидая приказа наставника. Это существенное повышение статуса.

Тут гроссмейстер примолк, задумавшись, как это известие разозлит Гвинарда. Мейс — его ученик, и повышение статуса без дозволения наставника лишний раз покажет Гвинарду, что не нужно вступать в споры с гроссмейстером.

— Что же касается радостного вида нашего юного врачевателя, — продолжил Адельядо, — то, думаю, Мейс решил, что благодаря этому назначению он избежит отработки наказания, которое назначил мастер Гвинард. Однако, он ошибся. Полная отработка должна быть осуществлена в обязательном порядке, вне зависимости от графика учёбы и состояния здоровья адепта.

Дилль бросил косой взгляд на гроссмейстера. Последние слова явно предназначались ему. Ну, что ж, не привыкать. Кстати…

— Кстати, а как теперь быть с моим амулетом?

— Тебе сюда принесут новый, капнешь кровью на Руадо, и вновь станешь полноправным членом Академии. И, разумеется, данные о твоих штрафах будут восстановлены, — тут гроссмейстер пристально посмотрел на Дилля и добавил: — Я уверен, что в истории с твоим амулетом наверняка замешан мастер Иггер, хоть он и не сознаётся.

Дилль недовольно скривился и решился задать вопрос, который давно его мучил:

— А зачем вообще эти амулеты? Вы не находите, что они прямо-таки напичканы некромагией?

Гроссмейстер пожал плечами.

— Наверное, что-то от некромагии в них есть. Мастер Гвинард, который и разработал это заклинание лет сорок назад, весьма увлечён этим направлением.

Брови Дилля поднялись от удивления. Вот это да! Гроссмейстер открыто признаётся, что один из высших мастеров Академии занимается некромагией, которая уже много веков запрещена.