Дезмонд резко сел и, наклонившись к столу, приблизил лицо к лицу Алистера:

— Как он? Почему не приходит сам?

— Прекрасен, как всегда. Волноваться не о чем. С ним всё будет хорошо… в любом случае.

— Вам легко говорить, — Дезмонд усмехнулся безо всякой радости, — через три дня у нас назначена свадьба… Скажите, я выберусь отсюда через три дня?

Теперь усмехнулся он:

— Вы спрашиваете так, будто я хирург и решаю, жить вам или умереть. А я всего лишь адвокат. Я разрабатываю стратегию победы, но результат зависит не от меня.

— Адвокат… это значит, будет суд?

— Вас обвиняют в убийстве. У вас нет алиби, зато есть мотив, возможность и… предрасположенность.

Дезмонд непонимающе смотрел на него.

— Предположим, с предрасположенностью понятно. С возможностью тоже. А что у меня за мотив?

— Вы злились на него за своё назначение, и, кроме того, его убийство делает вас герцогом дома Аркан, — Алистер пожал плечами, а Дезмонд криво усмехнулся, чувствуя новый прилив злости.

— Значит, меня не выпустят.

— Напротив. Вы — уважаемый гражданин и можете рассчитывать на освобождение под залог. Первое слушание будет завтра. Но это лишь первый бой. Быть может, вы и сможете обвенчаться с Луаной, как желаете и вы, и он, но вам следует понять, что вы вернётесь в тюрьму, если окончательное решение суда будет принято не в вашу пользу.

— Понимаю. Вы пытаетесь заставить меня думать о перспективе, и вы, должно быть, правы.

— Поймите ещё одну вещь. После смерти Эндимиона Аркан судьба дома находится в ваших руках. Теперь вы рискуете не только собой и своим возлюбленным, вам следует взвешивать ваши решения в соответствии с благом всего дома. А быть может, и не только его. От влияния дома и голоса герцога Аркан в сенате зависит множество жизней незнакомых вам людей.

— Вы считаете, я могу рассчитывать на титул?

— Естественно, если вы будете оправданы.

— А как быть с тем, что я дезертировал из Ордена?

Алистер на секунду замешкался.

— Вряд ли Орден решится предъявить какие-либо обвинения герцогу великого дома. К сожалению, это ещё один возможный мотив убийства.

— Не понимаю вас. У меня есть шанс или нет?

— Шанс есть всегда. В вашем случае он… не слишком велик. Обвинение обладает всей полнотой ресурсов — финансовых, кадровых, политических. Вы находитесь в тюрьме и можете говорить только со мной. А Анрэй уже нанёс визит тем судьям, которым может быть поручено ваше дело. Он нанял хорошего адвоката. И его желание получить титул патриарха не меньше вашего, а притязания не менее обоснованы. Ведь вы…

— А насколько хороши вы? — перебил его Дезмонд.

Алистер пожевал губами.

— Скажу коротко — изначально Анрэй предлагал представлять обвинение мне.

— Вот как? И что же заставило вас отказаться? Вы верите в мою невиновность?

— Я… нет… — он рассмеялся, — я — профессионал, для меня не имеет значения виновны вы или нет.

— Тогда почему? Быть может, вы считаете, что Анрэй будет плохим патриархом?

— Не знаю. Его профессиональные качества не представляют сомнения. Он отличный дипломат. В то же время, цели его не ясны… если честно, не думал об этом. Можете не гадать. Я друг Луаны, и это всё, что вам следует знать. Пока в его интересах помогать вам, вы можете мне верить.

— Пусть так. Что вы предлагаете делать?

— Я предлагаю вам признать свою вину.

Дезмонд продолжал улыбаться. Он чувствовал, что скоро эта дикая ухмылка прирастёт к лицу, потому что с каждой фразой ему хотелось улыбаться сильнее — одними губами, назло.

— У вас есть три минуты, чтобы объяснить мне свою позицию.

— Простите, не в вашем положении угрожать. И не в моём обижаться на угрозы.

Он раскрыл футляр и принялся вытаскивать оттуда планшет.

— Видите ли, — говорил он тем временем, — в тех сферах и для тех людей, с которыми вам предстоит иметь дело, не имеет значения кто прав, и кто виноват. Меня может не интересовать, каким вы будете патриархом, но это первое, что заинтересует суд. А суд у нас, как вы знаете, имени Её Императорского Величества.

— Вы хотите, чтобы я доказал императрице, что я лучше Анрэя?

— Полезнее. Лучше — понятие из области морали, а, как я сказал, в нашей с вами области царствует прагматика.

Он включил планшет и пригласил Дезмонда взглянуть на экран. Секунду Дезмонд видел только звездное небо, летящее ему навстречу, а затем Алистер повёл курсором в поисках какого-то документа. Открыл его и указал пальцем на подпись.

— Эндимион Аркан. Адресат — Эрик Тао, — произнёс Дезмонд и посмотрел на Алистера, — вы уверены, что я должен читать чужие письма, чтобы выйти на свободу?

— Можете не читать. Это часть переписки, которую обнаружили в личном архиве покойного. Здесь всего несколько писем. Остальное уничтожено. Но там же есть письма к Мело, Катаика, Эмберам. Эндимион предлагал патриархам урегулировать ряд разногласий и заключить союз с целью ограничения власти императрицы.

— Заговор. Вы пытаетесь обвинить Аркан в заговоре.

— Не только Аркан. В деле замешаны, как я сказал, практически все главы великих домов. Поэтому использовать эти материалы следует осторожно, чтобы не нажить себе ещё больше врагов.

— Вы не понимаете. Дед не мог участвовать в заговоре. Он всегда был на стороне империи.

Алистер насмешливо посмотрел на Дезмонда.

— Давайте не будем уходить в философские и тем более моральные дискуссии. Есть документ. И есть человек. Вернее, человека уже нет. Но есть основание сделать его смерть легальной. Вы признаетесь в убийстве патриарха, и в качестве мотива мы предъявим не завещание Эндимиона, а вот эти письма… ту часть, что не навредит другим членам сената. Здесь следует ещё подумать и отобрать необходимое. Вы станете герцогом и героем.

— Убирайтесь, — Дезмонд вскочил с постели, инстинктивно пытаясь нашарить у пояса эфес, но сабли, конечно, не было.

Лицо Алистера стало серьёзным.

— Послушайте, несмотря на то, как вы себя ведёте, я всё ещё заинтересован в том, чтобы помочь Луане. Хотя, глядя на вас… Не уверен, что она понимает, с кем собирается вступить в брак. Вам следует лучше контролировать свои порывы.

— Не смейте меня учить! — Дезмонд бросился к Алистеру и, толкнув его к стене, схватил за горло. — Аркан всегда… Всегда, слышите? Служил Империи. Никто из нас не был предателем, — и никто не будет. Тем более… — Дезмонд резко отпустил его и поднес руку к лицу, безнадёжно силясь скрыть подступившие к глазам слёзы, — уйдите, — процедил он сквозь зубы, резко отворачиваясь и отходя так далеко к противоположной стене, как только мог, — передайте Луане, что я люблю её. Что бы ни случилось теперь — я всегда буду её любить.

Дверь глухо стукнула, и Дезмонд остался в одиночестве.

Той ночью Дезмонд так и не уснул, как не уснул он и следующей. Адвокат приходил ещё дважды — утром и вечером, но лишь за тем, чтобы попытаться уговорить его сознаться.

— А если нет? — не выдержал Дезмонд в конце концов. — Скажите прямо, Алистер, если я не сознаюсь, что вы будете делать?

— Тогда мне придётся отказаться от защиты.

— Отлично. Вы отличный адвокат, если ваша лучшая линия защиты — признание моей вины. Уйдите. Я не хочу больше с вами говорить.

Теперь уже Дезмонду было абсолютно ясно, что рассчитывать на правосудие смысла нет. Его не оставляло чувство, что он сам загнал себя в капкан, а значит, только сам теперь и мог себя спасти. Все они — Алистер, Анрэй, Луана… Всем им не было до него никакого дела.

При мысли о Луане сердце сжималось, но Дезмонд лишь более укреплялся в мысли о побеге. Он ненавидел себя за то, что снова должен был нарушить клятву, и потому твёрдо решил, что Луана должна пойти с ним. О том, куда именно он собирается бежать, Дезмонд не думал.

Довольно быстро он понял, что за дверью всего двое охранников. Перекрывавшая вход дверь была деревянной, и запирал её обычный механический замок. Открыть замок сам Дезмонд бы не смог, значит, оставалось дождаться адвоката.