– Подозреваю, что это главарь был, раз в отдельной комнате оказался. Или шибко умный какой… не помогло. Нормально сработал – молодец! Возьми с полки… пулемет, – пошутил я. Но ирландец, кажется, не понял и начал судорожно озираться, ища глазами вожделенную плюшку. Пришлось срочно переключать его на другое занятие: – Ладно, сходи за лошадками, а я тут еще осмотрюсь.

Бриан отправился выполнять поручение, а я вынул из кармана рулон скотча, здесь он в дефиците, но достать все-таки можно. И вещь, кстати, наиполезнейшая – починить что-то на скорую руку, ставя растяжку, гранату к дереву примотать, и шалаш по-быстрому соорудить… да много чего еще. Сейчас вот пленных, от греха подальше, спеленаю…

Закончив с этим, я еще раз обошел бунгало, не забыв подняться наверх. Но теперь я оценивал его уже не с позиции штурмовика, а с точки зрения домовладельца. Приглянулось мне жилище, подчищу, ремонтик забабахаю, обставлю тут все в колониальном стиле и заживу. Куда лучше, чем в городе! У них тут только одна комната была, вернее, большая зала. Если бы речь шла о квартире, такие пространства модно студиями называть, но тут скорее казарма. А мы планировочку поменяем. Еще одно помещение – кухня-столовая. И парочка пристроек, для рабов, по-видимому.

На втором этаже тоже только одна комната – командирская. Кабинет и спальню здесь себе устрою. Кажется, я уже окончательно решил «прихватизировать» это жилище. А почему бы и нет? Честным боем взято! Как во времена оны какой-нибудь замок. Только еще честнее – лично ворога воевал и твердыню на щит брал!

Зашел к сидящим тихо как мышки невольникам, сказал, что все закончилось и можно вылезать. Но они не вняли, так и продолжали лежать, скорчившись в уголке. Женщина-индианка прижимала к себе двоих детей лет десяти-двенадцати, точнее не определишь – заморены сильно. Все трое носили следы многочисленных побоев и характерные отметины от кнута. У индианки был выбит глаз и не хватало половины зубов. Здесь всем на вид не больше тридцати, но она выглядела лет на шестьдесят с гаком… Посмотрев на них, я решил, как будет протекать разговор с пленными: «живые позавидуют мертвым», однозначно!

Приведя мустангов, вернулся Бриан, мы выкинули трупы на улицу, а затем вытащили туда «языков». Вернее одного, второй и так на свежем воздухе валялся. Двум уцелевшим бандитам было совсем худо. К моему удивлению, ударенный тоже выжил – крепко ведь приложил, у него в голове аж чвякнуло. Сейчас взбодрим – я достал шприцы с нужной субстанцией. Уже через пару минут после укола глазенки у них начали проясняться.

– Боря, а не развести ли нам костерок. Шампуров нет, но мы по-походному – мясо на шомполах поджарим. Пикничок устроим, шашлычок или барбекю замутим, с народом поговорим.

– Какое мясо?

– Да не важно, я огонь запалю, а ты мне пару длинных железок найди.

– Понятно. Я клещи в доме видел. Может, тоже пригодятся? – врубился наконец ирландец.

– Тащи. Правильное барбекю – дело такое, иногда без клещей не обойтись.

Пока ирландец занимался делами, я возился с костром, потом сунул в него притащенную ирландцем кочергу. Посчитав, что пленные достаточно оправились и созрели для диалога, я взялся за допрос.

– Ну что, лишенцы, – обратился я к бандитам. – Я спрашиваю, вы отвечаете. Иначе будет паршиво. Для начала: почему вас было семеро? Должно было остаться пятеро. Откуда еще двое взялись?

Ответил тот, который от гранаты пострадал, – смуглый и черноволосый. На вид чистый латинос. Кстати, единственный среди банды подобный типаж. Остальные были натуральными гринго, хотя и выглядели как барбудос.[258] Вернее, он не ответил, а, разразившись длинной тирадой по-испански, послал меня куда подальше. Препираться я не стал, сразу надо показать, что настроен серьезно.

– Как знаешь… циклоп, – пожал плечами я и, ухватив его за волосы, вынул из костра раскаленный железный штырь… Противно зашипело, в нос шибануло паленым мясом, а окрестности потряс нечеловеческий вопль.

– Бриан, ты угольки им поближе к пяткам подгреби – я сегодня сильно устал, и не хочется время напрасно терять. Давай-ка процесс ускорим.

После этого на вопросы оба бандюги отвечать стали гораздо охотнее. В частности, выяснилось, что двое лишних – это недавнее пополнение, буквально на днях в банду завербовали, когда катались в город на разведку и о судьбе пропавших соратников узнать. Но эту ночь новенькие не пережили. Важно было и то, что об этом бунгало в горах больше никто не знает, – тайное логово.

– Ладно, вы пока отдохните, а я пойду с невольниками побеседую. Тогда вашу участь и решу.

Такое впечатление, что после моих слов бандиты посерели, а то и обгадились. Интересно…

Рабы так и продолжали сидеть в своей каморке. Мать с детьми-погодками – сыном и дочкой, тринадцати и двенадцати лет. Я думал, дети помладше.

Рассказали они мне много… Я даже позвал послушать Бриана. Мать с дочерью бандиты периодически пользовали, а над парнишкой просто издевались. Чтобы не сбежали, рабам подрезали кожу на пятках, да и не знали они, куда бежать, с мешками на головах сюда привезли. Ну и по лесу пешком без оружия шастать – отличный способ самоубийства.

Было еще несколько рабов, но выжили только двужильные индейцы. Одна белая женщина, не выдержав издевательств, покончила с собой – повесилась. Другая просто умерла. Пытавшихся сбежать двух мужчин после долгих пыток облили смолой и сожгли живьем… Еще раньше так же запытали ее мужа. До этого были другие рабы, и все закончили подобным образом. Совсем недавно прижитого ей от кого-то из бандитов ребенка просто выбросили в лесу. Тогда же пытающейся вступиться матери выбили глаз…

Из ее почти бессвязного повествования вычленил еще один, не известный мне ранее момент – «инки» детей сюда тоже переправляли, если похищали всю семью. Заботливые, твари! В рекламе «освоителей» я этого не читал.

Слушая, я чувствовал, что зверею! Многое повидал, но сейчас просто трясло от бешенства. Даже толстокожего Бриана проняло. Я рабство до печенок ненавижу, насилие над женщинами тоже, а уж когда речь идет о детях… Думаю, уцелевшим подонкам придется ответить по полной программе, и за себя, и за товарищей. Пули или даже веревки тут мало. Тяжко умирать будут…

Впечатленные рассказом, мы вышли на улицу.

– Бриан, а выруби-ка ты пару колов и вкопай где-нибудь в отдалении. Или просто какие-нибудь пеньки заостри.

– Зачем?

– Колы – чтобы этой падали удобно сидеть было, а вдалеке – чтобы нам криками не мешали, – указав на бандитов, подробно пояснил я и задумчиво добавил: – Хотя… сейчас им языки отрежу, слышно не будет. Но все равно подальше – чтобы пейзаж своим видом не портили.

Ирландец согласно кивнул и пошел выполнять поручение.

Падлы тоже поняли, что им грозит. Меня начали умолять их просто пристрелить. Зря, после всего увиденного и услышанного меня не разжалобить – всем воздастся по мере содеянного, а меру тут определяю я. Всю картину преступлений этой банды выяснить тоже будет полезно.

– Даже не надейтесь, твари, и это еще не все, для начала я вас, сучар, кастрирую и вообще все выступающее отрежу. – Я достал нож. Рука подрагивала – хотелось клинок сразу в горло вогнать и немедленно освободить мир от этой пакости, но я себя пересилил – легкой смерти они не заслуживают. Пожалуй, приступим. – Пока языки на месте, я бы посоветовал исповедоваться, чем раньше это произойдет, тем быстрее мне надоест спрашивать и меньше отрежу – может, у кого еще ухо, глаз или нос останется…

Мольбы перешли в обреченный, тоскливый вой…

Все свои обещания я выполнил. Через некоторое время, заботливо вкатив изувеченным ублюдкам пару уколов из аптечки, чтобы быстро не сдохли, мы с ирландцем оттащили их к кромке леса и оставил корчиться на колах. Бриан просто срубил пару тонких деревьев и заточил получившиеся пеньки. Надеюсь, хищники не сразу доберутся, успеют мрази всю прелесть ситуации прочувствовать. Я не садист и удовольствия от мучительства не испытываю, но казнил тварей просто с наслаждением!