- Надеюсь, прощаемся ненадолго, - вылезая из салона, произнес Писатель. - Я теперь ваш консультант. В любое время готов и в окоп, и на пулеметы.

- Вам нестерпимо хочется еще раз увидеть Лист Весны, - улыбнулся я.

- Лист Весны. Значит, так это называется, - Писатель аж причмокнул, будто пробуя слова на вкус, и согласно кивнул: – Хочется до дрожи.

- Куда же мне теперь без вас, - сказал я.

Бодрой походкой Писатель взбежал по ступеням супермаркета. В огромные стеклянные окна супермаркета я видел, как он с тележкой отправился опустошать полки.

Что-то мешало мне отчалить прочь. Я откинулся на обитой натуральной лайковой кожей спинке сиденья. И сильно призадумался. Во мне невольно нарастала тревога.

С дестами мы обычно ходим одними дорогами. И совсем нетрудно спрогнозировать, что враг рано или поздно обратит внимание на Писателя. Получается, что этот человек под угрозой. В той реальности его уже брали в заложники, и мне пришлось проводить операцию освобождения заложника. Как бы в этой все не повторилось.

Надо бы приставить ему охрану и наружное наблюдение. Мало ли что. Заодно, может, подвернется возможность использовать его как живца и словить на него жирную рыбешку.

Минут через десять Писатель вышел из супермаркета. Сосредоточенный, с объемистым пакетом, даже не глянув на мою машину, он целеустремленно зашагал по улице. Явно погружен по самую макушку в свои думы о негодяе Сойфере и утраченном раритете.

Я тронул машину с места и неторопливо поехал следом.

Вот он свернул в арку «Гнезда» и исчез из поля зрения. И тут уже у меня внутри все взвыло тревогой. Сейчас что-то будет!

Я аккуратно наддал газу и заехал в ту же арку.

Успел вовремя! Писатель как раз подходил к своему подъезду, когда к нему подкатили «гоблины».

Я моментом срисовал обстановку. Двое человекообразных. Один тыкает Писателю в нос какой-то корочкой. Другой на подхвате, готовый кинуться в бой. Поодаль стоит красная «аудюха», а в ней, в ожидании, за рулем скучает еще один субъект.

В общем, помяни черта!

Я выскочил из салона «Ниссана» и направился к гоп-компании. Писателя злодеи уже запихивали в красную «Ауди», зажав с двух сторон и не обращая внимания на его возмущение и вялое сопротивление. Бедолага выронил пакет с логотипом «Восьмерочки», из которого выкатились кочан капусты и банки с ветчиной и зеленым горошком.

«Ауди» была какая-то неопрятная и помятая. Да и «гоблины» выглядели небрежно и неухожено, одеты затрапезно – мятые брюки, футболки, кроссовки. Неприлично отправляться на лихое дело, не приведя в себя в должный порядок. С людьми все же идешь общаться. Вот только от этой своей внешней запущенности они не становились менее опасными.

Ну что, прощупаем ситуацию. Народная театральная самодеятельность нам в помощь.

- Мужики, и куда это вы Авенирыча тащите?! – заорал я что есть силы. - Вы че, конкретно опухли? Это ж мой сосед!

«Гоблины» невольно замешкались с «упаковкой» клиента в средство его перемещения.

- ФСБ! – махнул удостоверением один из человекообразных – долговязый и слабо выбритый, с нервно дергающимся лицом и злыми глазами, похоже, бывший в этой шобле за старшего.

- Да ладно те гнать, мужик! Че я, ФСБ не видел! - растягивая по блатному слова, я пододвигался ближе. – Гопари вы тухлые!

- Вали отсюда, баран, – коброй прошипел долговязый. – Пока не урыли.

- Да ты че?! – возмутился я. - Ты на кого пасть разинул? Ты на себя посмотри, чурка нерусская!

Главное, с ними сблизиться и не насторожить их раньше времени. А для этого не грех любую чушь нести.

- Да я дружинник с ОСП! - брякнул я.

С прошлого года в Москве были созданы дружины общества содействия порядку.

– И удостоверение есть! – моя рука потянулась к поясу.

Долговязый кивнул. Его плотно-сколоченный, широкоплечий, похожий своим сугубо интеллигентным лицом на африканского павиана напарник принялся извлекать из-за пояса пистолет. А мотор мятой «аудюхи» уже урчал в готовности.

Ну, в эти ковбойские игры мы играть умеем. У меня тоже за поясом «Глок» заткнут. И выдернул я его куда быстрее. Жахнул оглушительно выстрел. Пуля впилась в плечо «павиану». Он вскрикнул и плюхнулся задом на асфальт, выронив свое оружие. Водителю я выразительно махнул стволом – мол, дернешься, герой, и тебе каюк без вариантов.

Сблизился вплотную с долговязым. Ткнул его стволом в живот:

- Ты со мной!

- Да пошел ты, урод! – взвизгнул он, сжав кулаки.

- Или приляжешь здесь с пулей в брюхе! – расписал я ближайшую перспективу.

Писатель изумленно взирал на происходящее, не зная, чем ему сейчас заняться.

- Ко мне в машину! – крикнул я ему.

- Но… - начал, было, он.

- Быстро!

Писатель кинулся в сторону моего «Ниссана Ночи».

Я взял долговязого за руку, не забывая время от времени тыкать стволом в бок. И осторожно, задом, дабы не терять из виду остальных бандитов, которые вполне могли решиться на крайности, стал отступать.

- Ты чего творишь?! – возмутился долговязый. - Мы из конторы!

- Не пой песен, соловушка! Ты такой же конторский, как я двоякодышащий, - хмыкнул я иронично.

Писатель предупредительно распахнул дверь моей машины.

- Хрен те! – воскликнул долговязый и дернулся в сторону.

Ну, сам напросился. Рукояткой пистолета я дал ему по черепу – стук как от биллиардных шаров. И тут же сложенными в щепотку пальцами левой руки нанес жалящий стремительный удар в шею. Оставалось придать нужное направление обмякшему телу. Долговязый мешком рухнул в салон.

Я сел за руль, не упуская из виду замерших у своей машины бандитов. «Павиан» так и не поднялся с асфальта, держась за плечо.

Я тронул машину, ругаясь про себя. Блин, ну что за Марлезонский балет! Притом на глазах у всей Москвы! Минута-другая – и появится милиция.

Отъехав несколько кварталов, я понял, что, вроде, мы вырвались. Нас никто не преследовал. Сирен милицейских машин тоже не слыхать. Но скоро непременно будут. Стрельба прямо на улице столицы просто так не пройдет.

Свернув в тихий переулок, я вытащил из бардачка шприц и вколол пленнику дозу. Теперь о нем можно не беспокоиться часа два. По коммуникатору послал Лешему сигнал «Завеса» - срочная встреча с заметанием следов и передачей пленных на заранее определенной точке.

Писатель не лез с расспросами и, молча, взирал на происходящее. Еще по прошлой жизни я знал, что он в критических ситуациях дисциплинируется и послушно выполняет приказы. Здесь он был таким же. Так что ни слова не проронил лишнего. Ничего, скоро будет чирикать, как синичка, вызнавая подробности. После того, как накал ситуации спадет, но не раньше.

До точки добрались без проблем. Вдали уже тревожно завывали милицейские сирены. Но коммуникатор, включившись в полицейскую сеть, выстроил мне схему проезда так, чтобы не налететь на заслон или патруль. Свидетели вполне могли срисовать марку моей машины и даже номер. А общение с органами сейчас совершенно ни к чему. У меня более важные задачи, чем отмазываться от нескромного милицейского внимания.

Вот и пустырь на окраине. Рядом – исходящий паром блок ТЭЦ. Там меня уже ждали серебристый трехсотый «Мерседес» и фургон «Мицубиси» с надписью на кузове: «Пицца. Доставка оптом».

- Принимай товар, - сказал я Лешему и в двух словах описал ситуацию.

Тем временем бойцы извлекли из моей машины долговязого пленника и кинули его в фургон. Ох, не завидую я ему. Ждет его подвал. И назойливое внимание Эскулапа с последующим чистосердечным раскаяньем. Главное, чтобы клиенту было, в чем каяться. И чтобы это раскаянье хоть немножко помогло нам.

- Подработайте его. А я буду часов через пять. Дела. И союзника определю, - кивнул я на Писателя, так и не вылезшего из машины.

Я взял ключи от «Мерседеса». Придется поездить на нем. Засветившаяся машина нам не нужна. Распахнув дверцу уже бывшего моего «Ниссана», приглашающе махнул рукой Писателю со словами:

- Прошу вас. Другая карета подана…