Я поднялся на лифте на последний этаж. Толкнул дверь с надписью «служебный вход», за которой лестница вела вверх, на технические чердачные помещения. Там вдоль всего здания тянулся длинный коридор с пыльными трубами, алюминиевыми коробами. Там же была ржавая жестяная, но очень крепкая дверь с надписью «техническое помещение».

Я отпер ее ключом. За ней был крошечный тамбур и еще одна дверь, куда более солидная, массивная, с мигающей лампочкой около панели паппилярного идентификатора.

Я подложил на панель ладонь. Послышался щелчок. Идентификация завершена. Все в порядке, иначе тамбур бы уже наполнился усыпляющим газом, или долбануло бы электричеством. А еще где-то зазвучал бы сигнал тревоги, и группа быстрого реагирования рванула бы на вызов.

Провернул в замочной скважине вполне обычный ключ, я с трудом открыл массивную дверь. Шагнул за порог.

Все, я на месте. Узкая и длинная комната, заполненная компьютерной аппаратурой, мониторами. Через всю стену шел огромный черный экран.

Это информационно-поисковый пункт «Фрактала», которым я могу пользоваться в любое время. Отсюда можно протянуть электронные щупальца туда, куда простым смертным путь заказан. Возможности по получению и обработке информации здесь огромные. Куда больше, чем у моего сказочного ноутбука. Который, впрочем, у меня с собой, и я его тут же подключил в общую сеть.

Сколько же денег, материальных и организационных ресурсов нужно, чтобы обустроить такой тихий уголок. А ведь пункт этот наверняка не единственный. Не удивлюсь, если есть что-то куда круче.

Здесь имелись все условия для жизни. Просторный мягкий диван, два кресла, санузел, мощный кондиционер и огромный, щедро заполненный холодильник. Даже баночка черной икры имелась. Кто-то хорошо присматривает за порядком. Кто? Будем считать – домовой. Ни я, ни он друг друга видеть не должны.

Я приземлился на кресло оператора. И принялся за работу. Подключал хитрые программы. Вводил поисковые параметры, алгоритмы поиска и инициировал имитацию искусственного интеллекта.

Часа три, не поднимая головы, тер пальцами клавиатуру и шерстил мышь чудо-компьютера. Умею я это дело. И люблю – но только когда есть результат.

А результата не было. Все мои поиски – и по Предмету, и по связям фигурантов, и по местонахождению Ивы – все впустую. Компьютеры сегодня напрочь отказывалась служить палочкой-выручалочкой.

«Гопники» тоже рыли носом землю. Главные их цели были Ива и таинственный дест. И тоже пока ничем меня не радовали. Все концы враг вполне успешно и кроваво обрубил.

Мой Поиск тормозил.

Конечно, можно заняться ерундой и написать длинный и красивый план оперативных мероприятий, задействовать на его выполнение тысячу человек. Но все без толку. Реально прорыв может быть только в этих направлениях – дест и Ива.

Оторвавшись от работы, я открыл холодильник. Сжевал бутерброд с краковской колбасой. Запил минеральной газированной водой. Прошелся по комнате.

Интересно, что комната была вовсе не глухая, без окон и дверей, как требовали правила информационной безопасности. Здесь было небольшое, похожее на амбразуру, окошко. Из него с высоты пары сотен метров открывался благолепный вид на Тимирязевский парк и половину Москвы.

Во многих городах пришлось мне жить. Но ни один не притягивал меня так, как этот. Чем? Какой-то взаимный резонанс у меня с Москвой. А еще здесь есть ощущение, что это мировой центр событий. Притом на сегодня этот центр главный, кто бы что ни говорил.

Разгоняя застывшую во время сидения за компом кровь, я сделал несколько гимнастических упражнений – резких, на максимум своих сил и даже выше этого. Так учили мои продвинутые инструктора в очень закрытом заведении. Кости вроде пока не трещат, связки не рвутся. Возраст уже не двадцать лет, но еще и не пятьдесят.

Не пятьдесят, но уже за сорок. Время летит стремительно – в какой-то плотной череде событий, так что не успеваешь даже оглянуться и насладиться жизнью. Восемнадцать лет моей жизни – это сплошные Предметы, Поиски, боевые действия. И вновь Предметы. Я был вписан в эту картину идеально. О чем говорил хотя бы тот факт, что у меня не было ни одного провала за всю карьеру. И вот теперь меня гложил мерзкий зубастенький червячок – а ведь счет поражений может быть открыт на этом деле.

Ну, нет, только не уныние! Уныние – причина бед и поражений. Работа с энтузиазмом, песнями и плясками – вот наш путь. Поэтому разогнал кровь, позанимался лечебной физкультурой – пора и обратно в операторское кресло, Старьевщик!

– Ну что же ты, – укоризненно произнес я, пододвинув к себе свой ноутбук, перемигивавшийся и общавшийся в локальной сети со своими соратниками. – Подводишь, старик.

Тут он пискнул в ответ. Будто откликнулся на мои обоснованные претензии.

А потом полезла инфа. Скудная. Жиденькая. Но все же что-то.

Я забегал пальцами по клавишам. Иногда отдавал голосовые команды.

И через три минуты имел на экране изображение.

Духов переулок. Там видеокамера банка «Российская история» зафиксировала вскользь Сартакова. Почему так комп долго искал его? Сложность была в том, что изображение нечеткое, и нашей нейросети идентифицировать объект с первого раза не удавалось. Я бы ни за что не признал главного хранителя Музей Востока в этой фигуре, но компьютер выдал заключение – он.

Сартаков шел по улице, согнувшись от бьющего в лицо колючего дождя. А рядом… Зуб даю, что это липовый профессор Стокгольмского университета Хансен. А на проверку матерый и ушлый дест.

Вырванная из времени и перенесенная из прошлого картинка. Наверное, именно в тот момент дест продумывал, как бы ввести поаккуратнее смертельный яд главному хранителю. Но пока они друзья. Улыбаются. Обсуждают что-то.

Для одного скоро все закончится. А для другого только начинается.

Изображение деста было мутное. Можно было проследить динамику движений, которая так же индивидуальная, как отпечатки пальцев. И задать поиск по аналогии.

Я мертвой хваткой вцепился в эту зацепку. Но, как это ни удивительно, больше ни одной записи деста найти не удалось нигде. Не любил он камеры. Обходил их или умел как-то бороться с ними. Как? Спросить бы его самого, накачав перед этим сывороткой правды. Но это вряд ли удастся. Насколько я знаю, ни одного деста «Фракталу» пока не удалось взять живым.

Переведя дыхание, я задумался ненадолго. Потом сбросил информацию на сервер, откуда она попадет прямиком к Звеньевому. Это была важная информация, которую надлежало сообщать немедленно…

Момент оказался еще более важным, чем я предполагал. Вскоре сорок пришло сообщение, окрашенное зеленым цветом. Код означал – сдохни, но исполни. Сне предписывалось через сорок минут быть как штык у дома 12 по Моховой.

Я посмотрел на часы – вроде успеваю. Предстоит пройти полкилометра пешком и спуститься в метро. Ведь в информационный пункт инструкциями запрещено прибывать на личных автомашинах. Только ногами. Только в толпе на общественном транспорте.

Отсоединив ноутбук от сети, я сунул его в сумку и взвесил в руке. Своя ноша не тянет… Ну а теперь вперед…

В метро меня ждал водоворот людей. Приезжие, москвичи, средний класс и бродяги. Им нет никакого дела до Предметов. Во всяком случае, им так кажется. А мне кажется, что однажды из-за Предмета, попавшего не в те руки, их размеренный быт и привычная жизнь могут пойти юзом.

На месте я был минута в минуту. Вскоре у дома номер 12 аккуратно, как причаливающая к пирсу богатая яхта, притерся длинный черный лимузин. Распахнулась дверь. И я занырнул в прохладный салон.

Шикарно. Стекла лимузина затемнены. Бар наполнен напитками и льдом. А салон настолько длинный, что можно в боулинг шары катать.

Любит Звеньевой театральные жесты и декорации. Этого лимузина я раньше никогда не видел. Но так уж повелось – на этих встречах всегда ждут сюрпризы.

– Получили изображение? – развалившись на мягком кожаном сиденье в неестественно шикарном лимузине, осведомился я, дабы начать разговор.