А поводу крестьян — полагаю, они и сами до чертиков бояться фигни, что стучит молотком в сарае. Возможно, тварь держит их в заложниках, а может — они просто какие-нибудь сектанты. Предположений много и ни одно из них не лишает меня необходимости войти в этот сатанинский свинарник. Хорошо, что Гена слишком занят, стараясь не обоссать с испугу свои дорогие штанишки, и не замечает нерешительности своего командира.

Проверив обломанный клинок в ножнах, я набрал в грудь побольше воздуха и потянул дверь сарая на себя. Треск примитивных деревянных петель оборвался тихим стуком двери за спиной и мурашками на коже — в сарае царил неестественный и даже потусторонний холод.

Земляной пол, ряды крупных бочек да свисающие с потолка потрескавшиеся крюки — посреди давно брошенной скотобойни суетилась маленькая девочка в цветастом платьице — мурлыча себе под нос невинную считалочку, она извлекала из корзинки один ржавый гвоздь за другим и методично забивала их в высокую бочку.

К стуку молотка вдруг прибавилось странное хлюпанье. Уставившись на крупную бочку, усыпанную гвоздями по самое «не могу», я с удивлением обнаружил, что по некоторым из них струится алая жидкость. Стекая вниз, она собиралась у дна, образовывая густую парящуюся лужу. Земляной пол сарая полнился замысловатыми узорами, как успокаивающе высохшими, так и пугающе свежими.

Ой чую я — вареньем тут и не пахнет...

Стук молотка вдруг оборвался и «девочка» аномально громко засвистела носиком, принюхиваясь к чему-то. Хрупкая спина мелко задрожала и по крестьянскому платью заплясали крупные бугры, будто под ним суетились крысы. Столь неожиданное извращение над человеческим естеством заставило Гену испуганно вскрикнуть и прижаться спиной к стене, отчаянно выставив меч.

Существо мгновенно развернулось на шум и пронзило испуганного оруженосца жадными глазами. Излишне широкая улыбка на детском лице мигом угасла, когда пустые зрачки упали на меня. Физиономию создания исказила сильная судорога:

— Выродок... Мразь! Чудовище! — существо скривилось в гримасе омерзения, будто подавляя рвотный позыв. — Исчезни и не возвращайся! Сгинь!

Где-то я это уже слышал... С чего это вдруг демоны находят меня отвратительным? Не то чтобы я сильно против, но как-то странно.

Гена с ревом ринулся в самоубийственную атаку, но я с силой рванул его за шкирку, заставляя остаться на месте и выронить меч. Киара ясно дала понять — эту хрень простым нахрапом не забороть. Насколько понимаю, единственное, что удерживает демона от пожирания наших задниц — присутствие в деревне фиолетовой ведьмы и их странный негласных договор.

Стараясь не обращать внимания на пронзительный взгляд чудовища, я поднял меч Аллерии и демонстративно воткнул его в ножны Гены. Мы здесь чтобы время тянуть, а не обряд колхозного экзорцизма устраивать. Киаре я доверяю еще меньше, чем прогнозу погоды, но если уж кто и знает, что делать с демоном, так это она.

Дожил, блин — полагаюсь на одну сверхъестественную хрень, чтобы убить другую. Дед бы мной гордился.

Холодные глаза чуть блеснули в отсвете коптильни, и девчушка отвернулась к бочке, подбирая молоток:

— Друзей просить явился? — тихий невинный голосок эхом прокатывался по амбару, больно врезаясь в уши. — Мое! Не дам!

Одно лишь присутствие потустороннего создания било по нервам почище рыцарского тарана. Сглотнув и убедившись, что Гена не собирается снова изображать из себя героя, я медленно приблизился к «ребенку», минуя высокие бочки.

«Отвлеки ее»... Легко сказать! Дура лавандовая!

Надеюсь, эта хрень не может сожрать мою душу или типа того... Собравшись с мыслями, я наклонился и взял из корзинки ржавый гвоздь:

— Чем это ты тут занимаешься?

Демон вперился в меня глазами, явно раздумывая, сожрать на месте или сначала помучить. Наконец мелкая тварь пожала хрупкими плечиками и в одно мгновение вырвала гвоздь из пальцев. От мимолетного прикосновения ее кожи, мою руку пронзило холодом до самого плеча.

— Припасы на зиму перебираю... — пропел детский голосок и по ушам ударил глухой стук молотка.

Из бочки раздался едва различимый хрип.

— Проиграл!!! — малявка запрыгала на месте и захлопала в ладоши. — Проиграл, проиграл! Обещал тихо сидеть, а слова не сдержал!

С невероятной легкостью опрокинув громоздкую бочку, существо принялось пинать ее, катая по полу и задорно смеясь. По многочисленным гвоздям, торчащим из досок, текла грязно-багровая жидкость, и с каждым пинком неестественно сильной «девочки», поток лишь усиливался.

Вскоре послышался треск ломающихся досок, и свет подвешенной под потолком жировой коптилки упал на искромсанное тело. Протяжно свистя пробитыми легкими, блестя бесчисленными ранами и хлюпая пустыми глазницами, человек даже не пытался сопротивляться или уползти. Он даже кричать не мог — губы оказались плотно зашиты, а из небольшой дырки в глотке выходила едва заметная струйка теплого пара.

По скотобойне быстро расползлась отвратительная вонь, сигнализирующая, что несчастный провел в заточении далеко не один день. И, судя по старым и плохо зажившим ранам да эмблеме желтой ящерицы на грязном камзоле, не одну неделю. Дезертир. И на этот раз — из личной гвардии барона.

— Раз теперь мне сразу трое новых нашлось... — самодовольно оскалился демон, приближаясь к едва живому мужчине. — Новых попыток не будет. Довольно с меня твоих жалких потуг.

Удар детского каблучка и хруст ломающихся ребер отозвался более толстой струйкой теплого воздуха из пробитой трахеи. Ни стона, ни хрипа... Похоже, бедолага настолько измучен, что уже ничего не чувствует.

Поглядев на меня и не добившись ожидаемой реакции, «девочка» переключилась на перепуганного оруженосца. Бедный Гена во все глаза таращился на дезертира, закусывая побелевшие губы. Лицо твари исказилось в извращенной усмешке. Под неестественно громкий и пугающе счастливый хохот, она ухватила новую бочку и водрузила ее прямо в лужу крови, оставшейся от первой.

— Хочешь кушать калачи, не стесняйся слезть с печи... — хихикнула она, принимаясь выдергивать и распрямлять гвозди из разрушенной бочки, пользуясь одними лишь пальцами.

А я судорожно соображал, что же делать. Всякой херни довелось насмотреться, но такое в первый раз... Да на солдате вообще живого места нет! Если бы не камзол, я бы и его половую принадлежность не опознал!

Оглядев ряды бочек, подавляющая часть из которых хоть и оставалась пуста, но красовалась отметинами от гвоздей, я начал понимать, что за фигня творится в этой деревне.

Нет, эта «школьница» никого не жрет. Сомневаюсь, что ей вообще нужна еда. Но на садизм ради садизма это тоже не похоже. Дело в чем-то ином... Может она чужой болью кормится? Ну, типа как вампир, но эмоциональный? Да не, бред полный. Такое только в ужастиках увидишь. А хотя... Демонов-то тоже не существует, верно?

Походу, эти бочки и впрямь припасы на зиму...

Ну да, логично. Пока эта потусторонняя хрень тусуется здесь — деревенские в полной безопасности. И даже больше. Ни один прямоходящий волк или иная тварь и ни за какие коврижки в долину не сунется. Налоговики да феодалы катятся туда же. Плюс трофеи — сомневаюсь, что демона волнуют деньги и припасы своих жертв. Может он даже какой-нибудь гребанной магией урожай улучшает или погоду предсказывает.

Отличное приобретение для глухой деревушки. Знай себе отдавай твари на растерзание некоторых из своих гостей да в ус не дуй. Вот только из-за последних событий в Грисби с пришлыми стало туговато. Во всяком случае, трухлявые крестьянские платья, подвешенные у потолка, намекают именно на это.

Потому-то местные так и обрадовались, увидав нас — как раз «голяк» намечался. Походу, если «чужих» нет, а тварь «голодная», то она с охотой берется за «своих». Если припомнить, за исключением хозяина гостиницы и странной тетки с грибами — стариков я тут не видел...

И сколько лет продолжается такая фигня? Гостиницу-то не вчера построили... Ну и местечко, мать его! Даже непонятно, кто в этой деревне настоящий демон.