За оградой послышалось приглушенное хихиканье горожан. Как и всегда, философские высказывания шли у Аллерии из рук вон плохо.

— Кхм… — демонстративно закашлялась малявка, призывно глядя на Аарона.

Громко скрипнув челюстью, здоровяк вынул из-под подбитого мехом нагрудника оборванный кусок дорогого пергамента, возможно, спертый из княжеского кабинета. Возможно, этой самой ночью. Стопудово герцогиней.

Согласно наспех сварганенным подписям и печатям, некоему сиру Себастьяну Перейре, в полное пользование, со всеми доходами, и без подати господину, передавался некий салон «Аромат невинности».

Поглядев на покосившуюся вывеску, прибитую над дверью в особняк, я не сдержал протяжного стона. Вот оно что. А я-то уж подумал…

— Сия бумажка только на подтирку и сгодится. — громко заявил князь, демонстративно сплевывая. — Ежели ты забыл, то напомню — город принадлежит Простору!

— Не буди лихо, пока оно тихо, молокосос! Покуда Грисби носит имя моих предков, он остается моим! Можешь хоть все ворота своими бородатыми дикарями измазать!

— А чтож ты с него налоги тогда не соберешь, а? Мешок забыл, али казна и без того забита?

— Не забывай, кто тебя спас, сопляк!

— Спас?! Ты?! Меня?! Да ты собственный замок от разграбления не уберег! Даже курочек своих от вражьего стола спасти не сумел!

Не сговариваясь, феодалы двинули по улице, продолжая громогласно выяснять отношения. Такое легкомыслие могло показаться странным, но так уж устроен их мир. Грисби не может публично выразить одобрение Рорику, чтобы, не дай-то бог, никто не подумал, что он отказывается от своих шатких прав на город. А князь не может обвинить Аарона в том, что он его подставил, чтобы не предстать наивным дураком, позволившим собой воспользоваться.

Аристократия, чтоб ее. Понты дороже денег.

Следом за спорящими лордами, как утята за уткой, устремился и их эскорт. Пара дюжин всадников и пятерка бородачей — из всего первого отряда, лишь эти могли передвигаться самостоятельно.

Поглядев, на рулон пергамента, заткнутый за дедовский пояс, я начал понимать, к чему был весь этот цирк с посвящением.

Грисби пронюхал, что князь решил наградить старика и назначить его управляющим в свою резиденцию, взамен убитого «козленка». Вот и подсуетился, параллельно даровав салон мне. По южным законам город-то все еще «Куролюбу» принадлежит.

В глазах людей — обычная пика северянам, а на деле, Аарон всерьез решил захомутать меня к себе на службу. Он уже не раз намекал на подобное. Но взять с улицы какого-то безродного наемника — дикое западло. А вот если этот наемник станет рыцарем да станет служить в теплом местечке под боком… Знает же, говнюк, что северяне меня не прогонят! Теперь будет всем рассказывать, будто я «правлю» резиденцией от его имени!

Трех зайцев одним выстрелом — и ценного кадра захомутал, и лишнее притязание на город получил и, вроде как, князя оскорбил. А, ну еще и перед герцогиней выслужился, «нехотя откликнувшись на ее требование и проявив преданность».

Вот же падишахи недоделанные! Хлебом не корми, дай в какие-нибудь дебильные интриги поиграть! Везде выгоду найдут.

Только вот хреном им по всей морде! Черта с два я буду феодалам служить — куча народа вчера уже «дослужилась».

Идя вслед за колонной рядом со мной, Аллерия восприняла мое раздраженное молчание по своему:

— Расстроен наделом? Пустое! Мне его сиятельство и вовсе поначалу одну мельницу пожаловал… С мешком серебра, но мельницу. Ты герб-то уже придумал? Девиз? Прозвище? Ты ведь не будешь и вправду называться «снежным», верно?

— Без позывного пока обойдусь… К слову, а сейчас у тебя, что за надел?

— Сейчас мельница и деревня. Миледи пообещала еще и пару гостиниц у подножья Холма предоставить. Представляешь? Меня в наследные произведут!

Девичий восторг отозвался болью в виске:

— Погоди, а куда ты меня приглашала тогда? В какой «свой надел»? В подсобку с мукой или сразу сеновал?

Блондинка вспыхнула и нервно сжала рукоять своего меча, уставившись под ноги. Походу, угадал…

До самых ворот мы добрались молча. Обломанная башня все так же нависала над гарнизоном, но падать отказывалась. От греха подальше, ее подперли балками, оставшимися от «мантикоры».

Рорик скрылся в гарнизоне, видимо, собираясь выдать последние распоряжения перед своим отъездом. Дружинники дожидались его на бревне возле казармы, о чем-то перетирая со стражниками. Гвардейцы Грисби растянулись по дороге мимо брошенного палаточного городка, топая в Перекрестный замок. Там, в тесноте каменных мешков, их дожидается барон с немногочисленными командирами из благородных. Простолюдинов, как и всегда, в плен никто не брал.

От греха подальше, переодевшись в обычного гвардейца в самом начале боя, регент попытался сдриснуть едва Грисби с ополчением вступил в бой. Но толстое пузо и охромевшая кляча оставили его у самого леса, в окружении синих плащей. Теперь ему предстоит долгая дорога до Живанплаца и встреча с Мюратом.

Башку публично снесут, регентства лишат, а его баронство раздербанят между не сильно запачкавшимися вассалами герцогини. И мир пополнится целым ворохом наемников и межевых рыцарей — из гвардейцев и наследников, что остались в вотчине. Казнить их не станут, проявив «милосердие». Но земель и титулов лишат — к гадалке не ходи.

Забавно, что мне так и не довелось увидеть барона своими глазами. Видимо, так устроен этот мир. Наемники бьются с наемниками.

Дойдя до самих ворот, Аллерия вдруг остановилась и обернулась ко мне:

— Сир Аарон, само-собой, согласился открыть свой арсенал, но… — она щелкнула застежкой на поясе. — Рыцарю нужен подобающий меч, а не трофейный срам.

В мою грудь ткнулись простые темные ножны из дорогой кожи.

— С ума сошла? Не могу я его принять. И никакой я не рыцарь!

— Этот клинок был дарован чемпиону ее светлости. Той, кто обязалась ее защищать… — блондинка чуть потянула блестящую сталь из ножен и вздохнула. — Я не справилась и теперь он твой. Я знаю, его светлость бы одобрил.

— Фигню не неси! Не возьму я его!

— Возьмешь! Это мой прощальный подарок, чтобы ты меня не забы… То есть, честь обязывает меня!

— Не возьму и все тут!

— Раз ты такой гордый, то тогда я его просто у ворот оставлю!

— Да хоть в жопу сунь!

— Вот тебе и суну!

После хоровода из «ну и оставляй!» и «ну и оставлю», я наконец понял, что веду себя как полный идиот. Ну не привык я получать такие подарки! Тем более — от красивых женщин.

— Спасибо… — заметно тише, чем нужно буркнул я, принимая дорогие ножны.

— Итак… — голубые глаза озорно стрельнули в мою побитую физиономию. — Может, и ты мне что-нибудь подаришь? На память? Что ты для меня приготовил, а? Я тебе и меч, и курточку, а ты мне что?

Ее палец нетерпеливо ткнулся под ребро.

Я хотел спросить, что она имеет в виду, но быстро отбросил эту идею. Что может хотеть наивная девушка, типа нее, от контуженного полудурка, типа меня? И так все понятно — к чему вопросы? Поглядев в игривое девичье лицо, я нехотя заткнул ножны за пояс и осторожно протянул ладонь к вороту ее доспеха.

Голубые глаза широко распахнулись, а в сломанный нос ударил едва уловимый аромат щелочного мыла и полевых трав. Теплые губы на миг напряглись, но тут же расслабились, покорно открываясь. Сильные руки обвились вокруг моей шеи, заставляя кровь в висках стучать быстрее.

Расцепившись, она беспомощно оперлась о каменную стену у ворот, стараясь унять сбившееся дыхание и дрожащие колени.

— Ну как? Нормально? На память хватит или нужно добавить? — скрывая собственную неловкость за привычной наглостью, кивнул я.

— Это… Я… Эм, спасибо? — наконец нашлась блондинка, стыдливо пряча раскрасневшиеся щеки.

Рядом стукнуло копыто расчесанной кобылки. Благородная челка самодовольно дернулась:

— А у меня сегодня тоже был первый поцелуй! И гораздо раньше, чем у тебя! — раздраженно заявила малявка и показав рыцарше язык, поехала следом за колонной.