Молодец, если так. Моя школа, блин!
Вот только, вряд ли этого хватит надолго. Возможно, люди регента уже поняли, что замок толком не охраняется, а со стюардом что-то стряслось и ждать, что глист втихую откроет им ворота — бесполезно. Есть шанс, что они вовсю готовят осадные лестницы да таран, чтобы пойти на приступ с первыми лучами солнца. Это им на городские стены без осадного орудия лезть стремно, тут все-таки солдаты стоят — потерь не оберешься. А там-то…
— Он не посмеет! — лорд вмазал снятой латной перчаткой по столу. — Он явился требовать ее светлость, а не устраивать новую войну! Это отчаянный жест дурака, который понял, что его песенка спета! Да великий Мюрат его на пику насадит, ежели он посмеет притронуться ко мне или моей…
Опять двадцать-пять!
— Ты сам-то в это веришь, придурок?! Даже князь уже все понял, один ты отрицаешь!
— Что значит, «даже»?! — насупился Рорик, но я лишь отмахнулся.
Достали меня уже все эти «военные советы», больше похожие на споры срочников в очереди у чайной. В задницу их понты и этикет — поздно в "сиров и леди" играть, когда жопа в дверь стучится.
Они могут тупить сколько влезет, но все ясно как божий день — регент решил идти ва-банк. Ему не только герцогиня нужна, а вообще все! Каждый лорд, рыцарь, дружинник, стражник и гвардеец! Каждый крестьянин, торговец и авантюрист! Дети, женщины, старики — все! Война ему нужна, к гадалке не ходи.
— Довольно с меня этих глупостей! — отмахнулся Грисби. — Какая ему выгода от войны со мной? Мы служим одному сюзерену!
Ну, в чем-то этот пердун прав. Если бы разборки были строго между бароном и Аароном — никто бы и ухом не повел. Терки между вассалами одного господина случаются постоянно и обычно носят характер бандитских стрелок. Набирают народу побольше, можно даже наемников, бандитов, или вовсе крестьян подрядить, выходят в поле и знай себе выпендриваются. Большая часть таких стычек решается либо болтовней, либо поединками один на один, либо вялотекущим боем, больше походящим на экстремальные учения или маневры. Вся суть сводится к простому «кто зассал, тот лох!».
Говорю же, не фэнтези, а овощной рынок из девяностых!
Целая прорва наемников только подобными контрактами живут. Чисто в виде массовки в носах ковыряют, ждут, пока феодалы мышцами да войском намеряются. Ну, до первой настоящей зарубы, конечно…
Но вот разборки между бароном и князем… Мда. Вот это уже серьезно. Если Рорик погибнет, — война неизбежна. Причем, настоящая. С осадами городов и замков, тысячными армиями и бесконечной фуражировкой. Грабежом несчастных крестьян, уничтожением деревень, сожжением полей. Это тебе не очередные терки индюков в доспехах за какую-нибудь спорную деревню, шахту, мельницу, или и вовсе одинокую яблоню.
Шутки-шутками, но нам как-то доводилось весь день под дождем стоять из-за того, что сын одного поместного рыцаря спер яблоко с яблони у другого. Самое идиотское, что с другой стороны стояла вторая половина нашего бомж-эскорта, прикидываясь, типа они не с нами…
Несмотря на все мои доводы, Грисби продолжил отрицать очевидное. И я бы уже сдался, если бы в дело не вмешалась глава.
Отлипнув от буфета с бутылками и изящно занюхав рукавом, стройная девушка процокала каблуками прямиком к одоспешенному верзиле:
— Заговор провален! Рорик цел, ее светлость тоже, и даже вы, милорд, до сих пор дышите! Регент отчаянно пытался стравить Предел с Простором, но его интриги пошли крахом! И отнюдь не благодаря вам, о благородные лорды… — Элис недвусмысленно кивнула в мою сторону, явно намекая, кому она приписывает срыв заговора. — Очнитесь наконец и посмотрите правде в глаза — только завалив весь округ нашими телами, регент может спасти себя от топора в Столпах! Он здесь не за сюзереном, вами, или экскурсией! Он здесь за новым «усмирением Простора»!
— Я не желаю слушать этот вздор, от лживого дерьма, вроде тебя! — вместо женской щеки, ладонь лорда хлестнула по моему плечу.
Блин, по больному месту попал, козел!
Убрав подвыпившую «дюймовочку» за спину, я ответил на гневный взгляд Грисби. Лучше бы он думать учился, а не руки распускал, хрен старый…
— Послушай, я понимаю, ты уже слишком стар для всего этого дерьма. У тебя дома пирожки, служки, горничная какая-нибудь, но проснись ты наконец!!! Мы либо вместе выживаем, либо дохнем по отдельности!
Особистка права — только новая война между севером и югом может спасти барона. И не просто «спасти», а натурально озолотить новыми землями, титулами, и неувядающей славой в глазах Мюрата. Для этого всего и нужно — вырезать весь город, вынести замок да спалить побольше деревень с особой жестокостью. Я даже не удивлюсь, если в Живанплац в эту же секунду вовсю скачут гонцы с донесениями о вторжении северян. Похожие послания донесутся и до Калинпоста. Недели через две, здесь будет не продохнуть от конелюбов с отморозками, желающими узнать, что стало с их земляками.
И что увидят прибывшие в Грисби войска? Правильно, кучу трупов, разграбленные руины, и немногочисленных крестьян, что укрылись в лесах. Увидав своих, бедолаги с удовольствием расскажут про налеты на деревни и про осаду города. Те, кто пострадал от "бородачей" — выйдут к конелюбам, а те, кто от южан — к отморозка. В речах одних, зачинщиками предстанут южане, в речах других — северянами. Наемники-то непросто так маскарады в деревнях устраивали.
Плюс, не стоит забывать о потоке беженцев хлынувших из города после резни на празднике. Что они по дороге рассказывали? О чем болтали в трактирах, какие новости рассказывали караванщикам? Правильно. Во всех красках описывали, как в городе подняли бунт, и как площадь утонула в крови. Нет, конечно, кто-то может и посомневаться, сказать, что может и не бунт то был, а заговор, но на каждого «умного» найдется сотня идиотов, не понимающих, что своим балабольством они губят чьи-то жизни.
И это только настоящие свидетели. Те, которые действуют «по совести». А сколько будет «на зарплате»? Сколько «раненных гвардейцев»? «Чудом уцелевших стражников»? «Спрятавшихся подмастерьев» и «мимо проходящих охотников», которым «посчастливится уйти живыми» от гнева разорителей? Сколько историй о вероломстве южан выслушают на мосту? Сколько сведений о преступлениях северян привезут в свои замки южные разведчики? Правильно — хрен его знает! Ну, и сам барон еще отметится. В глазах Мюрата он предстанет ретивым и исполнительным лордом, который первым вывел свои знамена на помощь осажденному городу. Не успел, правда. Зато первым опросил свидетелей…
А то, что кто-то из солдат самого регента может проговориться, рассказать, как они штурмовали город и резали горожан… Пофигу. Таких всегда можно записать в лазутчики, шпионы, и идиоты. Это уж не говоря о банальном страхе смерти за болтовню и щедрой награде за молчание. Тем более, барон наверняка не единственный феодал, которому выгодна новая война. Попробуй тут что-нибудь доказать.
Глупость? Полный бред? Рано или поздно приедет инспектор и правда всплывет? Да, наверное всплывет. Только поздно будет. Ибо, если что я и знаю про войну, так это, что «правда» там никому нафиг не нужна. Вообще никому! Потому что истина всегда одна — война выгодна единицам, а страдают тысячи. Начинают одни, а умирают… Ай, что говорить?
В пылу сражений тысячных армий никого уже не заинтересует, с чего вырос очередной конфликт. Узнав правду, «Великие Мюраты» и «Светлейшие Рорики» сами же ее закопают, чтобы не выглядеть идиотами, которых обвел вокруг пальца какой-то вшивый баронишка. Ну, если повезет, регента на каком-нибудь балу отравят. Так, чисто для душевного успокоения.
Только нам будет уже без разницы.
— Я же говорила, он умеет удивлять! И это вы его еще на арене не лицезрели! — заливаясь звонким хохотом, Эмбер игриво толкнула меня плечом и плюхнулась в свое кресло.
Видимо, ошарашенные физиономии Рорика с Грисби привели ее в восторг. Как и новый графин с водкой, само-собой.
— В таком разе… — смущенно переглянувшись с притихшим Аароном, князь как можно безразличнее пожал плечами. — Если все… — его палец описал круг вокруг карты. — Если все обстоит, как ты говоришь, то возможно у тебя и мысли какие-то есть? Уж сослужи службу, позабавь князя своими домыслами.
