— Не нужно величаний, господин министр, здесь и сейчас это звучит издевательски. Я, разумеется, владею немецким в достаточной мере.

— Нефедов, свободен! Ну что ж, если без величаний, то и я не министр, а один из заместителей. Зовите меня генералом. А вы, как мне помнится, маршал, не так-ли?

— Учитывая мои достижения на воинском поприще, маршал будет звучать еще более издевательски. Зовите меня просто — Умберто Савойский, господин генерал.

— Как вам будет угодно, господин Савойский. Если позволите, начну с вопроса. Ведь, несмотря на то, что полководцем вы оказались бездарным, в свое время получили хорошее военное образование. У вас есть сомнения в нашей победе? В полной и окончательной победе Советского Союза?

— Ни малейших сомнений, господин генерал. И победа эта будет именно полная и окончательная.

— Очень хорошо. Тогда у меня к вам есть пока неофициальное предложение Советского правительства. Мы рассматриваем вашу кандидатуру на пост главы гражданской администрации Южной Италии…

— Вы хотите вернуть мне корону? Серьезно? Это не глупый розыгрыш?

— Допустим, что короны мы вашей не забирали и поэтому вернуть не сможем. И администрация вам предлагается сугубо гражданская. Армия в Европе останется только одна, наша. А если народ Южной Италии примет решение считать вас именно королем, препятствовать мы этому не собираемся. Но, разумеется, рассчитываем на искреннее и всестороннее сотрудничество с вашей стороны.

На сотрудничество бывший король Италии Умберто Второй, он же будущий король Южной Италии Умберто Первый пошел не просто искренне, но и с огромным облегчением. Ну еще бы, буквально вчера, самой насущной его заботой была добыча пропитания для семьи, которое он выменивал на семейные драгоценности на блошином рынке Женевы, а уже завтра предлагалось возглавить отряд монархистов ополченцев, которые вместе с русскими войдут в Рим, символизируя восстановление в стране законного порядка. Именно символизируя, такие союзники как их с товарищем Эрколи ополченские колонны, в чисто военном плане для русских являлись скорее помехой и обузой, что они вместе с командиром коммунистов не раз обсуждали. Тот оказался на удивление приятным и образованным человеком, и к настоящему моменту у двух будущих правителей Италий сложились почти дружеские отношения. Пальмиро Тольятти даже предложил ему вступить в компартию Италии, но до этого Умберто Савойский пока не дозрел.

И вот момент истины. Свергнутый король принимает капитуляцию, свергнувших его, республиканцев. Не один он, и не он тут главный, но тем не менее… Русские поймали и доставили сюда всех членов правительства, включая главу кабинета, Альчиде Де Гаспери и все высшее армейское и флотское руководство. Все они, по очереди, ставили свои подписи под актом полной и безоговорочной капитуляции и выходили из зала в сопровождении конвойных. Наконец, на противоположной стороне стола остался сидеть только один человек. Председатель Папской комиссии по делам государства-града Ватикана, Великий магистр ордена Святого Гроба Господнего Иерусалимского, кардинал Никола Канали.

Командующий Третьей ударной армией и Главный военный комендант Италии, генерал-полковник и теперь уже дважды Герой Советского Союза, Андрей Матвеевич Андреев посмотрел на него с нескрываемым удивлением.

— Ватикан решил не подписывать капитуляцию, господин кардинал?

— Ватикан не участвовал в этой войне, господин генерал.

— Войсковыми действиями вы и правда не отметились, но лишь потому, что войско ваше слишком ничтожно. Фактически же вы в составе Республики Италия принимали в этой войне участие. У меня есть поставленная Советским правительством задача принудить Ватикан к капитуляции Эту задачу я выполню в любом случае. Даже если мне ее подпишет последний оставшийся в живых капрал вашей швейцарской гвардии. У меня нет задачи принять капитуляцию именно от нынешней администрации.

— Позвольте мне вставить пару слов, Андрей Матвеевич?

С момента назначения Судоплатова министром Государственной Безопасности СССР, в отношениях армии и МГБ произошло очень заметное потепление отношений. Что бы там не говорили о подписках, секретности и прочей бюрократической сбруе, слухи в армии распространялись всегда очень быстро, а обсуждались всегда очень бурно. И искренних дружеских отношений Судоплатова с Рокоссовским и Василевским в армии не могли не заметить и не оценить. Заметили. И оценили. Оценили все трезвомыслящие по достоинству. Эту войну выиграло МГБ, армии только и оставалось, что занимать вслед за ушедшими куда-то вперед бойцами невидимого фронта, уже побежденные территории. Генерал-полковник Андрей Матвеевич Матвеев принадлежал к категории трезвомыслящих. К генералу-лейтенанту и заместителю министра МГБ Савченко он относился с глубоким и искренним уважением.

— Прошу вас, Сергей Романович.

— Благодарю! Заметьте, господин кардинал, что никого из вас пока прямо не обвиняет в военных преступлениях, или прямому им пособничеству. А если мы с вами договоримся по-хорошему, то и не будем обвинять. Но вы же сами понимаете, что вместе с капитуляцией Италии утратил силу и ваш договор с правительством Муссолини от одиннадцатого февраля двадцать девятого года.

А вот до сих пор действующий Конкордат от двадцатого июля тридцать третьего года вызывает у нас самое пристальное внимание. Тем более, что господа Папен, Пачелли, Пиццардо и другие доступны и не откажутся ответить нам на ряд вопросов по нему. Не говоря уже о, подписавшем его со стороны католической церкви, Пие Одиннадцатом, который и сейчас является ее главой. Такой же Конкордат, кстати, был подписан и с фашистской Италией.

Но даже если мы будем вас рассматривать как нейтральную сторону прошедшей войны, то нынешний статус Ватикана все равно нуждается в уточнении. По нашим данным, из пяти тысяч ватиканских подданных — четыреста являются священниками, около сотни гражданских и четыре с половиной тысячи военных. Армии Ватикана больше не будет. Либо вы сами ее распустите, либо это сделает генерал-полковник Андреев, доступными ему средствами. У него есть приказ, закончить войну сегодня к полуночи, и средств для его исполнения вполне достаточно. Как вы думаете, сколько времени ваши ряженые под военных клоуны смогут оборонять Ватикан от Третьей ударной армии. Час? Один час, господин, кардинал. Много два. Но учтите, что после этого, Главная военная комендатура ГСОВИ переедет в Базилику Святого Петра.

— Vae victis! Ваше требование распустить нашу, пусть и церемониальную, но армию, вполне понятно и мы готовы ему подчиниться. Но почему мы должны пописывать акт безоговорочной капитуляции в войне, в которой не принимали участия?

Савченко несколько помедлил, а затем достал из своего портфеля две обычные папки.

— Я не могу сказать, что вы не принимали участия, господин кардинал. Вот здесь у меня список официально опубликованных Церковью документов, которые могут быть расценены, как идеологическая работа, оправдывающая нацистские режимы. Здесь же список официальных лиц Церкви, которые, по нашим данным, оказывали этим режимам содействие, как это у вас называется "делом или мыслью", в том числе в некоторых очень специальных организациях и войсках Рейха. Во второй же папке подобраны высказывания ваших коллег, так сказать, с обратным знаком. Например, называвших тот же Конкордат "Сделкой с дьяволом", слышали, наверное? Здесь также есть список священников, которые оказывали помощь антифашистским организациям, помогали беженцам, наконец, просто спасали людней, которым у фашистов просто грозила смерть. Этот список несколько больше, господин кардинал, что и определяет тон нашей с вами беседы. Но в каком бы тоне мы с вами эту беседу не вели, по ее результатам обязательно появится статья в газете "Правда", и один из этих списков будет там обязательно упомянут.

Вы читаете "Правду", господин кардинал?.. А ваша паства во всем мире читает?..

— Omnes nostri peccatorum… На каких условиях я должен подписать этот документ, господин генерал?