— Ладно, ребе, пожалуй — ты прав. Пойду прилягу. Может мне Австралия хоть приснится.

17 июля 1953 года. Дамаск. Столица Арабской Федеративной Республики. Ближневосточная конференция по преодолению кризиса колониального наследия.

Президент, созданной всего пять дней назад, Арабской Федеративной Республики, генерал-лейтенант Гамаль Абдель Насер, по традиционному праву хозяина мероприятия, еще накануне получил "Аудиенцию" у "Красного Императора", поэтому прозвучавшим словам Рокоссовского нисколько не удивился.

— Естественно, мы признаем Израиль ядерной державой, по факту честно взятых трофеев. Израиль ответственный международный игрок и наш надежный союзник. По окончании войны, мы планируем созвать конференцию о полном запрете ядерного, химического и прочих типов оружия массового поражения. Если решим запретить, разоружится и Израиль, и все остальные, включая СССР. Я думаю, к концу войны всем станет очевидно, что ядерное оружие — это оружие прежде всего против мирных граждан. В армии атомной бомбой можно уничтожить дивизию, потеряв при этом две авиадивизии стратегических бомбардировщиков.[13] Но это вопрос будущего. Сегодня ядерный статус Израиля нами не оспаривается.

Премьер-министр Ирана, Мохаммед Моссадык с трудом верил своим ушам.

— Вы сами, добровольно хотите разоружиться?

— Мы хотим добиться полного и всеобщего запрета на разработку и производство оружия массового поражения. Если добьемся — несомненно разоружимся и сами. Вы же видите, мы до сих пор этим не воспользовались, и очень надеемся, что не придется.

Константин Константинович Рокоссовский глотнул водички и повернулся к Королю Саудовской Аравии. Абдул-Азиз ибн Абдуррахман Аль Сауд, до сих пор пытающийся делать вид, что сказанное его никак не касается, под взглядом "Красного Императора" невольно вздрогнул.

— Теперь по поводу ваших религиозных претензий. Израиль имеет полное суверенное право распоряжаться на своей территории культовыми постройками по собственному разумению. Они могли эту вашу "Аль Аксу" просто взорвать. И повторюсь — были бы в полном праве. Вместо этого они вам предложили За Свой Счет перенести ее на новое место. Ваши попытки нагнетать обстановку на пустом месте — считаем абсолютно неконструктивными и даже провокационными. Не нужна она вам — не нужно было поднимать и вопроса. Найдутся другие желающие, но это вы потом между собой обсудите, сегодняшней повестки это не касается. Мы здесь собрались серьезные вопросы решать, а начинать приходится со всякой ерунды. Итак господа, независимое государство Курдистан состоялось, а Турция и Ирак прекратили свое существование в качестве таковых… Турция может и продолжит существование, в урезанных границах, а Ирак точно нет. Нам предстоит согласовать мирный обмен территориями и населением. Прошу высказываться только по существу, господа. Давайте по очереди.

Премьер-министр Израиля Моше Шарет был краток.

— На дополнительные территории мы не претендуем. Создание Курдистана поддерживаем.

Гамаль Абдель Насер особо растекаться тоже не стал.

— Курдистан есть — это факт. Вопрос не простой, но за счет Ирака и малых эмиратов Залива его вполне возможно решить к всеобщему удовлетворению. Господин премьер-министр, — Насер повернулся к Шарету, — Хоть у нас и светское государство, но "Аль Аксу" мы примем с удовольствием и благодарностью. Прямо здесь, в Дамаске, и примем. Мы возьмем на себя половину расходов, я лично объявлю подписку на частные пожертвования. Если позволите, господа — один вопрос не в тему заседания. Господин премьер министр, почему так случилось, что с интервентами мы вместе воевали, а трофеи достались только вам? Нет ли в этом высшей несправедливости, которую нужно немедленно исправить?

Премьер-министр Израиля растерянно посмотрел на Рокоссовского, но тот только улыбнулся и пожал плечами.

20 мая 1953 года. Куба, Гавана. Бар "Ля Бодегита дель Медио"

За десять дней, прошедших с момента возвращения на Кубу, Хемингуэю еще ни разу не удалось промочить горло. Сегодня можно, сегодня праздник, поэтому он, с разрешения товарища Че, и решил навестить любимый бар. Репортаж о Кубинской революции почти завершен, осталось только дождаться речи Фиделя, и дополнить его наиболее емкими цитатами, а это можно сделать прямо в баре, с комфортом попивая мохито.

Сделав первый глоток, Хемингуэй блаженно зажмурился. В последний раз ему удалось выпить еще в Гуантанамо, да и то дурацкую "Кубу-либре" — коктейль, придуманный американцем для американцев, а они — ни в напитках, ни в еде никогда ничего не понимали и, наверное, уже не поймут. Эрнст Хемингуэй поймал себя на мысли, что думает про американцев "они" и усмехнулся.

Его родной Иллинойс хоть и присоединился к "северянам", власть Макартура признал только по факту силы, а значит союз этот временный и недолговечный. Когда русские наконец добьют британцев в Канаде, расклад сил сильно поменяется, и начнется новый парад суверенитетов. Что добьют — сомнений ни у кого уже не было. И хотя наступление русских временно притормозилось в Норт-Бейе, это было похоже на заранее запланированную остановку. Этот ферзь уже занял свое место на шахматной доске, и теперь просто ждет расстановки остальных фигур, чтобы сделать мат королю.

— Еще один мохито, Карлос, и сделай радио погромче.

Фиделя стоило послушать. Накануне, по радио выступил генерал Фульхенсио Батиста и объявил о передачи власти в руки гражданского правительства, во главе с известным адвокатом — Фиделем Кастро Рус. Сделать это заявление его очень попросил товарищ Че "Искреннее сотрудничество с новой властью, че — зачтется на суде, как смягчающее обстоятельство. Теоретически возможно все так смягчить, что суд тебя оправдает." Отказать, такому приятному молодому человеку, свергнутый кубинский диктатор не смог. Не смог и отказаться от присяги новому правительству, к которой вчера же привели и всю кубинскую армию.

Командующим армией, Батисту конечно не оставили, но и арестовывать его не стали и даже оставили на службе, в должности генерал-интенданта. Арестовать вообще пришлось всего шесть человек. Правда до этого коминтерновцы провели что называется "зачистку безнадежных", за десять дней отстреляв почти три сотни тех, кого считали неисправимыми врагами. В том числе начальников штаба армии, разведки и контрразведки.

Меньше пяти сотен этих "ускользающих" существ, за десять дней обезглавили и к тому-же задергали кубинскую армию до состояния полной небоеспособности. Любая попытка реагировать на действия "призраков", приводила военных в подготовленные для них засады, и только множили потери без всякого результата. В конце концов, армия просто спряталась в казармах и плевала на все приказы. До вчерашнего дня. А с сегодняшнего новый командующий, двадцати двух летний лейтенант МГБ СССР, товарищ Рауль Кастро Рус начал делать из "этого стада" настоящую армию. Куба готовилась объявить войну Британии и всем ее союзникам.

Фидель говорил долго. Начал с истории, продолжил обзором международной и внутренней обстановки, наконец дошел до планов на будущее. Хемингуэй знаком заказал себе еще мохито и придвинул блокнот.

"Я коммунист и разделяю идею всеобщего равенства и социальной справедливости. Но я реалист и понимаю, что эту идею приказом ввести в умы невозможно. Нам только еще предстоит воспитать поколение, которое воспитает носителей этой идеи. Мы их деды, и от оставленного нами наследства зависит успех наших внуков. Мы будем строить социализм, но с учетом нашей специфики. Мы пока еще не русские, нам только предстоит стать такими."

Спокойно обдумать, сказанное новым кубинским лидером, Хемингуэю не дали, хотя сказано было много интересного. Например, под национализацию попадала только собственность иностранных компаний. Ход несомненно с дальним прицелом. Иностранцам принадлежит девяносто процентов промышленного потенциала, а поддержки среди населения у них ноль целых, ноль десятых. А вот оставшиеся десять процентов сделает врагами от трети, до половины кубинцев. И это сработает не только у кубинцев, такой социализм с удовольствием примут все "Карибы", ситуация везде примерно одинакова. В голове писателя только было начало складываться понимание масштаба, проводимой товарищем Че, операции, как бармен позвал его к телефону.