Вопрос разумеется был риторический, газету "Правда" знал каждый умеющий читать житель планеты Земля. "Правда" издавалась на семи языках, а перепечатки из нее украшали первые полосы всех ведущих мировых изданий. В "Правде" вел еженедельную колонку сам Сталин. А еще ходили слухи, что именно издательству "Правда" теперь принадлежит киностудия "Уорнер Бразерс".

— Издеваетесь, мистер Смит? "Правда" известна всем. Но никому не известно, что вы являетесь главой американского отдела. Впрочем, раз вы угощаете, отчего бы мне вам и не поверить. Закажите еще дайкири, а то я признаться на мели.

— Гарсон! Дайкири сеньору и кофе для меня, — Джон Смит не оборачивался, и почти не повысил голос, но прозвучало в нем что-то такое, что полусонный кубинец буквально метнулся как ошпаренный, — Я с вашего позволения воздержусь. Что может вас убедить?

— Внятное объяснение — как такой важный господин мог оказаться в этой дыре?

— Я специально прибыл для встречи с вами, мой недоверчивый друг. Издательство "Правда" заинтересовано в сотрудничестве с вами.

— У вас прекрасные репортеры, а про колумнистах я вообще молчу. Мне в лучшем случае удастся написать на седьмую-восьмую полосу. И ради этого вы приехали в Гавану? Чтобы проглотить такое, мне нужно еще раз запить.

На этот раз мистер Смит просто щелкнул пальцами, дайкири образовалось почти мгновенно.

— Мы хотим заказать вам книгу, а возможно и киносценарий. Детали я готов оговорить немедленно, а если подпишем контракт — сразу получите задаток. Еще дайкири, мистер Хемингуэй?

— Нет! Мануэль! Кофе. Двойной и покрепче. Я весь внимание, мистер Смит.

Задание на книгу было довольно странным. Мистер Смит назвал только главного героя — какого-то никому не известного молодого аргентинца, но поставил условие неразглашения этого пункта контракта. К группе этого аргентинского доктора, Хемингуэя прикрепляли приказом из Москвы, как официального корреспондента "Правды". Так что не исключалось и появление его материалов и на первой полосе. Но главное книга!

Группа Эрнесто Гевары де ла Серна оказалась не много, ни мало — как боевым отрядом Нового Коминтерна, о котором во всем мире еще никто ни сном, ни духом. Это уже само по себе тянуло на мировую сенсацию, но раз эту информацию до сих пор держат в секрете, значит и ему в газету передавать репортаж пока рано. Хотели бы — и без него давно оповестили. Хемингуэй доверие оценил. "Главное книга!" Сенсации нужно подавать вовремя…

Аргентинец, которого за постоянное чекание так и прозвали "Че" был в отряде одним из самых молодых, но именно он официально числился командиром. Именно числился. Хотя власти его никто никогда не оспаривал, а дисциплина в отряде была просто идеальная, опытнейший журналист, повидавший уже три войны сразу определил, что паренька постоянно консультируют три наставника, а уж эти то… Этих Хемингуэй признал сразу. Не лично, нет — саму породу. Это такие волкодавы, которые в одиночку за стаями волков охотятся. Воспоминания прервал вернувшийся компаньон.

— Еще выпьешь, Гринго, или пойдем потихоньку? "Че" велел к восьми возвращаться.

— Пойдем, Начо. Мне нужно еще фотопленок купить, сделаем небольшой крюк.

21 июня 1953 года. Текирдаг, Турция, штаб Четвертого ударного корпуса Болгарской народной армии, полевая Ставка ВГК Болгарской Народной Армии.

— Мне кажется, или ты меня не понял?

Представитель Генерального штаба объединенных сил социалистического содружества ГШСС, при БНА, Маршал Советского Союза и член ЦК КПСС, Семен Михайлович Буденный упер взгляд в переносицу своему визави, и добавив в голос металла повторил.

— Наступление остановить! Стамбул не брать! Все резервы направить под Салоники! Совместно с Албанской Народной Армией наступать на Тирану! Мне это третий раз повторить? Ты кем себя говнюк возомнил? В Царя поиграть решил, или вообще крылья проросли?

Верховный главнокомандующий БНА и Генеральный секретарь ЦК КПБ, товарищ Вилко Червенков перебодать взглядом советского маршала не смог. Он отвел взгляд и заговорил примиряющим тоном.

— Я же не приказ оспариваю, Семен Михайлович, а идею озвучиваю. Сама ведь в руки плывет — вековая мечта славянских народов.

— Опять ты, Вылко, считаешь себя самым умным. Один ты все видишь, а в штабах дураки сидят. Там четыре миллиона бездельников, ты чем их кормить собираешься? Они гражданские, кормить их будешь обязан.

Болгарский лидер хотел было рубануть нечто малогуманное, но вовремя спохватился и только тяжело вздохнул.

Идея послать "стариков" комиссарами с полномочиями представителей ГШСС во все горячие точки принадлежала товарищу Сталину. Он для формальности и себе подобные полномочия запросил, и для Андрея Януарьевича Вышинского. Город Жуков, бывший Харбин, после прибытия туда поезда "Красный Коммунар" де-факто превратился в столицу Азии. Повидаться с товарищем Сталиным пожелал даже семилетний король Таиланда — Пхумипон Адульядет, он почему-то уверился, что товарищ Сталин и есть новое воплощение Будды. Отказать мальчику не смогли, а из его детского вопроса — "Как узнать настоящего коммуниста?" и родилось впоследствии знаменитое — "У настоящего коммуниста все личные вещи помещаются в тревожный чемодан." Ну а товарищи Ким Ир Сен и Мао Цзэдун вообще расположились в подобных поездах по соседству. В Азии как раз начались Цусимская и Тайваньская десантные операции.

Молотов сейчас комиссарил в Первом ударном израильско-добровольческом корпусе, Каганович во Втором а Клим Ефремович Ворошилов вообще партизанил с албанской армией Энвера Ходжи по горам между Грецией и Албанией. Но старики реально были счастливы, не смотря на все тяготы и лишения. На расстроенного в лучших чувствах болгарского Главковерха, Буденный отреагировал без сочувствия.

— Потом повздыхаешь, тилиген хренов. Немедленно шестую механизированную отправь под Салоники. И не забывай, что я тебе буду писать характеристику на переаттестацию в коммунистической партии. Эти драматические вздохи оставь для внуков. Им будешь рассказывать про "вековую мечту" и вот так вздыхать. Я тебе тут не это…

24 июня 1953 года. Мексика. Эстансия "Трес лагос" Примерно пятьдесят километров юго-восточнее Мехико.

Эрнст Хемингуэй отложил блокнот и отхлебнул текилы прямо из горлышка. Наконец-то товарищ "Че" разрешил ему отправить репортаж. И этот материал несомненно окажется на первой полосе. А дело оказывается еще даже не началось, вчера была проведена только самая первая в большом спектакле сцена. Писать Че разрешил, но имен упоминать запретил, даже прозвищ, кроме, разумеется, главного героя вчерашней сцены — легендарного Рамона Меркадера, ликвидатора Лейбы Бронштейна, при жизни прозванного Львом Троцким.

К сожалению, сам Меркадер от интервью наотрез отказался. Он похоже до конца не доверяет никому, из освободившего его отряда, хоть и всячески демонстрирует благодарность. Не удивительно, для человека так и не назвавшего даже своего настоящего имени под пытками. Про пытки Хемингуэй уже узнал из личного дела, прихваченного из тюрьмы вместе с освобожденным героем.

Разумеется, непосредственного участия в освобождении Меркадера "Гринго" не принимал. Когда им разрешили пройти в здание, уже захваченной городской тюрьмы Мехико, все уже было закончено. Коминтерновцы вооружали бывших заключенных из арсенала гарнизона охраны, а товарищ Че раздавал команды группам отхода.

— Фидель, как брата прошу — без излишеств и геройств. Шумните в Мальвине, а потом через Бусео отходите на базу. Им и так уже впору разорваться, больше их дразнить нет надобности. Мексиканцы нам не враги. Все понял?