— Товарищ Берия шестнадцатого придёт ко мне с докладом, просить об аресте Власика, как основного фигуранта по "Делу врачей"…

Поймав недоумённый взгляд министра ГБ, Сталин ещё раз усмехнулся всё той же мрачной усмешкой.

— Вот сразу после этого доклада его и арестуем. До шестнадцатого мы не увидимся. Связь, если понадобится, то только лично через Власика. До свидания, товарищ Игнатьев!

Попрощавшись с Игнатьевым крепким рукопожатием, и поручив его заботе начальника охраны, товарищ Сталин принял следующего тайного посетителя. Павел Анатольевич Судоплатов был одним из немногих, кто не робел в присутствии Вождя. Не наглел конечно, Сталина он уважал, но не как остальные с боязнью и дрожью в коленках, а скорее с любовью, как младший брат уважает старшего. Некоторые вольности младшему брату позволительны, особенно наедине, Сталин эти отношения принимал, приветствовал он главного диверсанта кивком и улыбкой.

— Здравствуйте, товарищ Судоплатов, догадываетесь, зачем тайно вызваны?

Судоплатов отреагировал соответствующе, ответил бодро и весело.

— Здравия желаю, товарищ Сталин. Уверен, что не чаю попить. Раз тайно, значит шеф мой во что-то вляпался. Грузинские дела?

— Мингрельские, но не только. Судя по всему он закусил удила и ничем хорошим это закончиться не может. Но с товарищем Берия разберётся Игнатьев, вас я по другому делу пригласил. Присаживайтесь, товарищ Судоплатов, чайку все-таки попьём, а заодно и думу подумаем, как же нам дальше жить.

Собственноручно разлив чай в два стакана, Сталин принялся набивать трубку. Такая показная забота несколько напрягла Судоплатова, вальяжная полуулыбочка стёрлась с его лица, появилось выражение непонимания и неуверенности. "И куда же это меня так заботливо вербуют?" Павел Анатольевич мыслил привычными категориями и не ошибся.

— Как вы думаете, почему мы не осудили Жукова?

— Думаю, что по нескольким причинам. Во-первых — это несмываемый позор на всю страну — маршал Победы и мародёр; а во вторых — это могло вызвать нездоровые шевеления в армии, в их среде проделки Жукова кажутся незначительными; ну а в третьих — тогда ведь пришлось бы не одного его привлекать, дальше ниточка потянется, а это тоже фактор раздражающий очень многих.

Иосиф Виссарионович Сталин удовлетворённо кивнул.

— Способен ли товарищ Жуков на военный мятеж? При определённых обстоятельствах, допустим, в случае моей внезапной смерти?

Сталин взглядом требовал ответа, а не отмазок, и Судоплатов это отлично видел.

— Так точно, товарищ Сталин. Маршал Жуков чрезвычайно амбициозен, в этом он пожалуй превосходит самого Тухачевского. С такими амбициями он обязательно полезет решать политические вопросы привычными средствами, а армия его скорее всего поддержит, военными он действительно любим. Да и в народе он скорее всего второй после вас, по моим личным наблюдениям. Шансы у него отличные, и он это безусловно понимает.

— Шансы отличные, тут вы правы. А что по-вашему будет делать маршал Жуков, придя к власти? Пойдёт ли это стране на пользу, или нам лучше заранее озаботиться решением этой проблемы, так сказать, за рамками социалистической законности?

— Делать он будет то же самое, что и Наполеон Бонапарт, товарищ Сталин. Проблему конечно лучше решить заранее, кандидат в императоры не должен всерьёз рассчитывать на защиту социалистической законности.

— Вот и пусть товарищ Жуков своей смертью послужит своей стране, пусть он погибнет на боевом посту. От рук, к примеру, украинского националиста — снайпера.

Судоплатов оценил красоту комбинации, в его глазах загорелся неподдельный восторг "Надо же, как всё просто, а в то же время гениально — снайперская винтовка, и вали издалека хоть Жукова, хоть Черчилля… А может не палить такую прорывную методу на какого-то там Жукова?…"

— Так точно товарищ Сталин! Одно уточнение, националиста прямо в Одессе подобрать, первого попавшегося, или кого-то специально поискать с целью дальнейшей "игры"?

— Вот и подумайте, я вас сильно не тороплю, помирать пока не собираюсь…

Сталин мрачно усмехнулся, видимо чему-то своему, какому-то одному ему понятному чёрному юмору, глотнул чаю и продолжил.

— После ареста Берия, Игнатьев возглавит МВД, а вы планируйте на его место в МГБ. Служба знакомая, так что вам и карты в руки. Проклятые империалисты не оценили нашей доброты, пожалуй мы подумаем над воссозданием Коминтерна. Справитесь, товарищ генерал-лейтенант?

Судоплатов торопливо надел фуражку, вытянулся по стойке смирно.

— Так точно, товарищ генералиссимус!

Повинуясь молчаливому кивку Сталина на стул, снова сел.

— С капиталистами нельзя по-доброму, товарищ Сталин. Они на поверку оказались ничем не лучше фашистов. Только объявлять о возрождении Коминтерна не стоит. Да и возрождать его не надо, покойный и при жизни большим авторитетом не был, а возрождённый будет нам скорее обузой, чем помощником. Их лучшие кадры мы итак можем использовать напрямую, для них авторитет СССР уже не нуждается в подкреплении какими-то интернационалами.

— Кадров я вам подкину. И ещё одно, Шестнадцатого декабря вероятно будет арестован маршал Берия, будьте в это время в центральном аппарате МВД и понаблюдайте за реакцией, а понадобится, так и силу примените. До шестнадцатого, если экстренно понадобится связь — обращайтесь только лично к Власику, он предупреждён.

12 декабря 1952 года, Кремль, Кабинет Сталина

К полудню, когда Иосиф Виссарионович Сталин вошёл в свой рабочий кабинет, в приёмной его уже ожидали глава советского правительства Георгий Максимилианович Маленков и министр иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский. Странная, хоть и кратковременная болезнь Вождя, когда он наотрез отказался показаться врачам, а принять согласился лишь своих детей, породила множество самых разных версий, вплоть до самых печальных, но бодрый вид товарища Сталина, все их решительно опроверг. Министры даже переглянулись от неожиданности. Сталин, как им показалось, помолодел лет на десять. Поздоровались, расселись.

— Товарищи, как вы помните, на тридцать первое декабря назначена передача КВЖД Китаю. Так вот, она не должна состояться под благовидным предлогом. Председатель Мао Цзэдун мной лично уведомлён, рассчитываю, что с его стороны мы встретим полное понимание. Существует серьёзная опасность, что "миротворцам ООН" удастся удержать за собой юг Кореи, поэтому контроль и управление над КВЖД жизненно важны для нашей Военно-морской базы в Порт-Артуре. Китай — это конечно наши товарищи, но они пока не имеют опыта управления такими сложными системами, и передача им управления ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ — ничем не оправданный риск.

Слова "во время войны" Сталин выделил голосом и сделал паузу, наблюдая за реакцией министров, оба замерли в ожидании продолжения. Восемь лет войну старались не поминать лихом, слишком уж большое горе советскому народу она принесла, и вот снова, а ведь казалось-бы ничего не предвещало…

— Да, товарищи, снова на пороге война, и даже если нам удастся избежать прямой войны в Корее, обойдясь "испанским" вариантом с добровольцами, то мы неминуемо сцепимся где-то в другом месте, поэтому нам следует сразу проявить должную решительность. Наше миролюбие не должно принимать характер постоянных уступок.

Товарищ Сталин уже знал, что СССР испытает водородную бомбу намного раньше, чем США, что намного раньше выйдет в космос, поэтому принял твёрдое решение драться за Корею до полной победы. К тому же знание того, что его преемники, идя на постоянные уступки, доуступались в итоге до добровольной капитуляции и роспуска Союза, придавало этому решению некий фатализм. Голос его звучал с какой-то неслыханной до сего момента интонацией, и если бы присутствующие не были убеждёнными атеистами, они бы подумали, что это интонация пророческая. Но проняло в итоге и атеистов, первым взял слово Вышинский.