Губин скинул шубу с плеч и срывающимся голосом спросил:

— Это что за война такая была и с кем, что столько мильенов людей истребили?! И как русь выстояла, под корень извели почитай!?

— Как обычно, Михаил Павлович, с Европой просвещенной, объединились и пошли наши поля удобрять своими тушками. Как это у них заведенно. Не волнуйтесь вы так, Михаил Павлович, прогнали тогда врагов. До Берлина русские солдаты дошли! — Егор помрачнел. — Только не добили и из этих недобитков новая поросль выросла. Там и евреи свою звериную натуру успели показать, перед тем как мы сюда перенеслись, а весь мир погиб. Я не антисемит, есть среди евреев и нормальные люди, того же Хазина — всегда с удовольствием смотрю, умнейший мужик. Но вот когда в религии народа прописано, что только их племя угодно богу, а все остальные народы не люди и их безвозбранно следует грабить, обманывать и за скот считать — на хуй такой народ! Ладно, вот уже и подъезжаем, ни слова больше о жидах, Михаил Павлович, прошу!

Руководящий состав с примкнувшими к ним врачами — судорожно готовились к приему гостя. Сдвинули столы в учебном помещении, где по вечерам устраивали кинопоказы. Толян кивнул на висевшую на стене плазму, обращаясь к Захару: «Убрать может, Михалыч, или задрапировать?» Тот отмахнулся: «Он уже с телефоном знаком, лучше подберите что-нибудь, типа музыки ненавязчивой, клипы может есть — сообразно эпохе, включим фоном». «Найдем!» — Обнадежил тот и озадачил этим Марину со Светой. Те ушли, взяв флешку, поискать в ноутбуках.

Приперся воинственно настроенный Анисим, с СВТ за плечом: «Где этот гусь? Ужо не позволим пить кровь рабоче-крестьянского народа, не договоримся — к стенке контру!» Еле угомонили. Консультировались с Митенькой, как купца встретить полагается. Тот пожимал плечами, говоря что Губин ему показался человеком деловым и без спеси. Пресмыкаться и угождать не собирались, но вежливость обозначить стоило. Посетовали, что так и не озаботились устройством красного угла в больничном комплексе. «Хоть одну икону на божничку стоило поставить. Да лампадку перед ней, на будущее не забудьте!» — Поставил на вид врачам Председатель.

— Посидим здесь, встретим гостя, а спать я его к себе определю, две комнаты пустые стоят. — Объявил Захар, при упоминании пустых комнатах сморгнув набежавшую слезу. Там, в потерянном для них будущем, в городе остались его дети, давно выросшие и покинувшие отчий дом. Он не знал, к лучшему или худшему они, часто навещавшие родителей — в эти выходные не приехали.

Придирчиво оглядел столы, заставленные едой, проворчал: «Начальство в прежние времена так не приваживали, как к встрече с этим купцом готовимся» На водруженный в центр стола электросамовар одобрительно хмыкнул. «Едут, едут» — закричали от входной двери. «Ну, пошли встречать, что-ли!» — скомандовал Захар, одеваясь «Картина маслом — барин приехал!» — Невесело схохмил про себя.

Встретили подъехавшую процессию, из кибитки вылез перекошенный купец, вслед за ним выпрыгнул Егор и тут же скромно отошел в сторонку. Нестройно поприветствовали, Захар Михайлович ухватил Михаила Павловича по руку и со словами: «Пройдемте, Михаил Павлович, откушаем с дороги, чем бог послал — по русскому обычаю. О делах потом». — увлек того в импровизированный банкетный зал. Губин последовал за ним. Не вырывался, но несколько дико озирался по сторонам, с сдерживая любопытство и рвущиеся с языка расспросы. «Чо это он взъерошенный такой!?» — Подозрительно спросил Егора брат. — «О чем вы там чирикали по дороге!?» Тот огрызнулся: «Ни о чем, о девках и о пряниках! Устал! Проедь с Москвы на лошадях, месяц добирался поди! А тут мы — футурошок у него, не видишь?!»

Сопровождающих купца определили заботам дружинников, как и поселковых казаков — которых Серёга не отпустил на ночь домой: «Погуляете у нас сегодня, напоим, накормим, спать уложим. Нечего вам с волками в догонялки играть». Никиту, за неимением помещения для содержания арестантов — отправил в гараж, снабдив наручниками и наказав пристегнуть к чему потяжелей, чтоб не сбежал. А там под присмотром будет, винокурня давно работала в круглосуточном режиме.

Застолье, поначалу скомканное и официальное — постепенно наладилось, Губин освоился и пока не наседал с вопросами. С видимой неохотой попробовал блюда со стола, зато спиртного отведал с удовольствие. После чего активней заработал вилкой.

— А это и есть ваш большой тилибон, Захар Михалыч? — с интересом показал на плазму и смутившись, добавил: — Который срамные картинки показывает? Ваш человек показывал моим людям, сам не лицезрел срамоту этакую!

Захар утвердился в мысли, что гуманизм и человеколюбие в отношении бывшего депутата — применяться не будет, а Губину вежливо ответил:

— Это телевизор, Михаил Павлович, показывает пьесы, живые картинки для детей и взрослых, и сцены из жизни. Со звуком, сейчас вам и покажем. А что до срамных картинок — всё от людей зависит. Кто срамное смотрит, а кто для пользы и образования. Человек этот — выродок, вы уж простите нас за него, накажем примерно. Девушки, вы подобрали что-нибудь? — Увидел утвердительный кивок Марины. — Продемонстрируйте!

Марина подошла к телевизору, воткнула флешку в разъем и с пультом вернулась за стол: «Музыки много нашли, но без видеоряда подходящего», — Досадливо начала она и добавила с гордостью: «и несколько клипов нашли, „Русь молодую“ с кадрами из фильма „Легенда о Коловрате“ и старый клип с романсом ещё маленькой Пелагеи, вот» — выбрала в меню клип и нажала на воспроизведение[7].

Клип посмотрели все с удовольствием, в конце став дружно подпевать. Тонкий и непрочный ледок недоверия окончательно растаял. После просмотра купец встал и провозгласил, потрясая бокалом: «За воев русских, потомки!» Потомки с удовольствие встали и поддержали тост. Марина выбрала в меню следующий клип[8].

Не очень качественная запись, звук, далекий от совершенства — но старый романс в исполнении девочки брал за душу. Смотрели и слушали затаив дыхание:

А когда стихли последние аккорды — с удивлением увидели, что Губин закрыл лицо руками, а его плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. «Нихрена себе, волшебная сила искусства, эка как деда разобрало!» — с удивлением подумал Егор. Возникла неловкая пауза, ситуацию спасла Света, бросив собравшимся: «Мужики, что ж вы за пни такие бесчувственные, видите — горе у человека!» Подошла к купцу и принялась его утешать и успокаивать, выспрашивая, что случилось.

Губин постепенно успокаивался и ситуация прояснилась, из его скомканных и отрывистых фраз: «Пелагея, доченька! В пять лет Господь прибрал… За три дня от глотошной сгорела…»

Светлана, вдруг неожиданно для всех — поцеловала Губина в лоб и пока все недоумевали, с чего такие телячьи нежности, она строго сказала, обращаясь к хирургу: «Анатолий Александрович, у нас жар, под сорок! Или даже больше! Постельный режим нужен, температуру сбивать, а не застолье устраивать!»