— У меня тоже дети занимаются, и с охотой! — Похвалился Анисим. — Азатовские пацаны вообще всё на лету схватывают, а уж как они с лошадьми обращаются — и нашим взрослым не грех у них поучиться!

— Надо твою Ксению на образование агитировать! — Председатель обратился к Борису. — Детский сад для неё мал, она за месяц там такой порядок навела, что мамашки не нарадуются на неё. И Егор у неё вон — не балует, даже с мордой бритой ходит, бороду не отпускает. У неё ведь и образование профильное?

— Колледж, преподавание в начальных классах! — Подтвердил гордящийся дочкой Поляков.

— Вот и хорошо! Боря, ты поговори с ней, подготовь морально. Чтоб не приказом назначать, а у самой желание появилось. Девка то ведь огонь, энергия неуемная, и применить может. — Хотел подвести точку Захар, но его перебил Серёга:

— Обязательно нужно хотя бы детей учить по имперским стандартам: алфавит, грамматика, система мер и весов. Это только в книжках у Егора попаданец одним своим появлением под себя всё переделывает и через год все пишут по олбански и вешают в граммах. И свою грамматику не забывать и местные нормы знать. Местных детей — обязательно учить по этим стандартам, если уж собрались безграмотность ликвидировать.

— Да, нам то уже поздно все эти еры и яти учить, а детям придется с этим жить, будем учить. Озаботимся учебной литературой, или что сейчас тут вместо неё. Галку попрошу, чтоб Викула озадачила, купим. — согласился Председатель.

А Егор, который и рад был бы не бриться, подобно остальным мужикам, отпустившим усы и бороды — страдал. И Ксюха была против, и самому не нравилось то, что вместо бороды и усов вылазило клочками. Хорошо ещё, что запасенных жиллетов было ещё много, да Галка подкинула. И Анисим презентовал опасную бритву, на которую он пока посматривал с опаской и не спешил учиться пользоваться ей. Егор тоже периодически занимался с детьми. Хоть и утверждал, что детей не любит и склонности к педагогической практике не имеет. Детей то не обманешь! Они ему и в рот заглядывали, и слушались.

Так выделив время и выбив из Председателя фонды — всех детей в несколько заходов прогнал через практику. Показав и научив варке мыла. Заодно отработал теорию на практике, без каких-либо проблем наловчившись варить два сорта мыла — хозяйственное, ярко-красного цвета (красителем использовался свекольный сок) и детское с мёдом. Дети, которые во всём этом непосредственно поучаствовали — были в восторге. А несколько брусков мыла, сваренного своими руками — Егор раздавал каждому ученику. По здешним меркам — это было круто, мыло здесь знали, но было оно дорого. В повседневной жизни крестьяне пользовались самодельным раствором щелока из золы, которым и голову мыли, и стирали с его помощью.

В планах у Егора было создание химической лаборатории, с чем он наседал на Захара. Тот соглашался, что да, дело архиважное, но предлагал подождать до весны — там и помещение отстроим, и денег выделим. Ну а пока приходилось присматривать себе учеников способных, ну и заниматься популяризацией химии. Понемногу учить, остро не хватало знаний, больше приходилось учиться самому. И винокурня с сахарным производством время отнимали. На сахарное производство без слез смотреть было невозможно, но сахаром сейчас получалось и себя обеспечить, и продавать немного.

У врачей тоже всё было не безоблачно, пациенты множились и первоначально казавшийся большим медицинский комплекс — становился мал. Из поселка потянулись люди, от Азата. Удачно были приняты роды у женщины из поселковых, а уж то, что врачи могли определить пол ребенка в утробе — заставило совершить сюда паломничество всех беременных округи. Олег со своей зубодерней — был вне конкуренции, уже из города страдающий купец приезжал. Судя по тому, как он после удаления зуба благодарил — стоило ожидать наплыва страждущих. Сам Олег с тоской смотрел на убывающие запасы лидокаина и стал практиковать удаление зубов у малообеспеченных крестьян без наркоза.

Радовали дети, показавшие склонность к медицине, только с Олегом трое орудовали в зубном кабинете, включая одну девицу. Анатолий уже разговаривал с Захаром о том, что нужны учебные пособия — изучать и препарировать. Захар важность этого понимал, обещал решить вопрос. Серёга мрачно пообещал, что как Никиту из застенков выцарапают — его отдаст на опыты. А потом пусть препарируют. Естественно, все понимали важность сохранения всего этого в тайне от общественности, в первую очередь — от хроноаборигенов.

Олег натаскал своих учеников так, что зубы они наловчились выдирать не хуже него. Повезло, что у него в ноуте были учебные пособия по стоматологии и протезированию, которые благополучно перенесли на бумагу. У Расула собирали ему аналог бормашины, а сам он наседал на Егора, требуя технологию получения силикатных цементов или их аналогов. Общее понимание, что они из себя представляют — было, дело осталось за малым. Запустить химическую лабораторию и получить алюмосиликаты, фтористые соли, фосфорную кислоту, гидраты цинка и алюминия. В общем, посмотрев на обескураженного Егора — со сборкой бормашины пока не торопились.

Здорово помогли врачебному делу запасы Егора, помимо комплекта шприцов и игл многоразовых с контейнерами для их стерилизации — больше четырехсот пузырьков со стрептомицином и пенициллином. Смущаясь, Егор предложил микроскоп: «Не нужен?» Микроскоп был нужен и принят с восторгом. А причина смущения стала понятна после вопроса, где он его взял. Оказалось — ещё в детстве скомуниздил в школе. Микроскоп, хоть и простенький, школьный — вызвал у врачей неподдельную радость. Ещё он, помявшись, вытащил около сорока прямоугольных оранжевых пластиковых футляров:

— Вот, это старье, конечно, ещё советских времён, но может пригодиться. Коробочки норм, да и тубусы можно использовать.

— Ты что! — Схватил аптечки Олег. — Это же АИ-2, ничего им не будет! Сульфадиметоксин, этаперазин, хлортетрациклин! Так, вот эти два радиозащитные нафиг не нужны, а где анти ФОВ!? Тарен где, Егор!? Ахахаха! Шучу я, шучу!

А те запасы, что были у Анисима — позволяли надеяться протянуть несколько лет как минимум, если экономить. Как сказал Анатолий: «В ветеринарии то лекарства не хуже, чем для людей. Концентрация другая, но зато качество лучше, их реже подделывают. Это людей плацебо можно потчевать и иной раз помогает, а животных не обманешь». И Галка здорово выручила — передала ящик перчаток хозяйственных. Пусть и толстоватых, зато, как заметила акушерка Света: «можно использовать неоднократно, только дезинфицировать». И Захар посодействовал, кинул клич, что всё, переданное врачам — будет компенсироваться по самому высокому тарифу. Сознательность у народа сразу выросла на порядок и медиков завалили содержимым домашних аптечек и тем, что было у запасливых селян, а врачи ни от чего не отказывались.

Из привезенных из Уфалея одна была девочкой, дочкой кого-то из начальства, с чахоткой. Осмотрев её, врачи вынесли вердикт: «Будем смотреть, за полгода должны вылечить, форма не тяжелая». Вторым пациентом оказался горный инженер с французской болезнью, то бишь — сифилисом.

— И этого поднимем, два-три месяца и опять по проституткам бегать сможет. — Заявила Марина Сергеевна и обратилась к Толе: «Анатолий Сергеевич, надо выяснить семейное положение и выявить контакты, чтоб комплексно лечить, а то потратим на этого олуха антибиотики, а он домой приедет и опять на радостях себе на конец букет намотает».

Анатолий быстро выяснил, что инженер сам с Санкт-Петербурга, сюда приехал соблазненный большой зарплатой, предложенной ему купцом Губиным, который несколько лет назад приобрел уфалейский завод. «Так, вот и выявился наш таинственный покровитель, который хочет нас под крыло взять!» — Отметил себе Толя: «Сейчас ещё страдальца с огнестрелом допросят и картинка прояснится!» Приехал на Урал с молодой женой (самому инженеру не было и тридцати), жена ни на что не жаловалась. «Вот жеж декабристка, из Питера и в глушь, да ещё муж — сифилитик» — Продолжал внутренний диалог Анатолий.