— Война намечается, — после паузы сказал надворный советник. — И очень нехорошая война.

— А бывает хорошая? — спросил я.

Аксенов ухмыльнулся.

— Вопрос тут в другом. Ваши внутренние разборки вышли наружу. И это плохо.

— Эти разборки затеял не я — не мне за них отвечать. Пусть Герцены ответят за то, что заварили.

— А разве это они виноваты во всем? — притворно удивленно спросил Аксенов.

Мне стоило огромных усилий, чтобы сдержаться.

— Они убили сына Бартынова, — терпеливо произнес я. — Подставили меня.

— Ну это еще доказать надо, — передернул плечами надворный советник.

— Что вы хотите услышать от меня? — раздраженно спросил я.

Я понимал, что Аксенов мне — враг. Именно он помог Александру решить вопрос с судом в нужную брату сторону. И поэтому весь смысл этой беседы был мне не понятен.

— Я хочу понять, чего ты хочешь?

— Чего я хочу?! — не выдержал я.

— Да, — кивнул Аксенов, хитро с прищуром поглядывая на меня. — С нужными людьми ты на контакт идти не желаешь, сам по себе все ходишь.

— С нужными — это с вами?

— Да хотя бы и со мной. Пойми, Максим, твое сопротивление ни к чему хорошему не приведет.

— И что вы предлагаете?

Аксенов отодвинул тарелку с мясом в сторону, вытер рот салфеткой.

— Я предлагаю тебе не горячиться. Надо уметь договариваться. Пойми, никто не хочет тебе зла…

— И поэтому Герцен-младший изнасиловал мою сестру, а вы чуть не упекли меня в психушку?!

— Ты так со мной не говори, парень, — прорычал Аксенов, привставая со стола.

— Договариваться с Герцеными я не буду, — произнес я, в упор глядя на надворного советника. — Ни с ними, ни с теми, кто примкнул к ним.

— Решил поиграть в героя? — злобно произнес Аксенов.

— Нет, просто буду стоять за честь себя и своей семьи ло конца.

— Дурак, — выдохнул Аксенов.

И вдруг резко рванул ко мне.

Одним ловким движением он схватил меня за горло и пригвоздил к стене. Ьа мощь, с которой он это сделал, была огромной.

Но сравниться с силой мегалита, конечно же, не могла.

Антониев крест, вобравший частицу ее в себя, с удовольствием ей поделился со мной.

Я отбил захват Аксенова.

Воздух от обилия магической силы заискрился.

Не ожидавший такого поворота событий, надворный советник выпучил глаза.

— Как посмел на советника…

И вновь схватил меня, на этот раз активировав атрибут.

Меня аж вжало в стену — будто грузовиком придавило. Захрустели кости. В глазах потемнело.

— Задавлю! — прошипел он.

Я не знал, что за конкретный атрибут был у надворного советника, но почувствовал, что замешан он на воздушной стихии. Причем очень сильно.

Мне пришлось собрать всю силу в кулак, чтобы дотянуться до артефакта и дать ему волю.

Крест зашипел. Воздушная магия Аксенова ему пришлась не по нраву. Сила мегалит имела хтоническое начало, и воздух был для нее словно кошка для собаки.

А потом произошло удивительное.

Артефакт с электрическим треском ударил волной по атаке надворного советника.

Я успел вложить в этот удар и силу своего атрибута. А вместе со мной — и Смерть.

Получившаяся смесь была грязно-черной. Ядовитой.

Аксенов вскрикнул, отшатнулся. Защита, наложенная на советника, была прочной, но даже она не выдержала такой гремучей смеси и треснула.

Вновь на его лице появилось удивление.

Я и сам был удивлен. Не ожидал, что моих сил, даже с учетом артефакта, хватит, чтобы дать такой отпор Аксенову. Все-таки надворный советник был гораздо сильнее меня.

«Это было раньше», — услышал я холодный голос разума — или того, кто ловко притворялся им.

И я понял: сила Смерти было теперь моей силой.

И от этого осознания мне вдруг стало легко.

— Передайте Герцену, что если он продолжит выступать против меня, то ему не поздоровится, — произнес я, наслаждаясь удивлением и страхом в глаза надворного советника.

И пока Аксенов не успел прийти в себя, я вышел из комнаты.

Больше беседовать с ним было не о чем.

Уже выходя из самого ресторана, я услышал пронзительный крик Аксенова — он бил посуду и ругался на официантов.

Я сел в машину и двинул дальше.

Следующим, кого мне нужно было посетить, была Стаханова.

Я припарковался возле больницы. Вошел внутрь и невольно улыбнулся. Именно отсюда все и начиналось, весь наш конфликт с Герцеными. Именно тогда, первый раз, когда мы в Нианзу приехали сюда, Григорий Герцен встретил меня и назначил мне дуэль. С того момента все и завертелось.

Кабинет Стахановой был закрыт.

Я великим трудом выпытал у медсестры в регистратуре информацию о том, что Стаханова не появлялась в больнице уже пару дней.

Это меня навело на не самые радостные мысли.

Применив все свое обаяние, я узнал у той же медсестры домашний адрес доктора и направился туда.

К счастью, Стаханова была дома.

Она открыла дверь и едва увидела меня, как вытянулась в лице.

— Максим? Что ты тут делаешь?

— Мне нужна ваша помощь. Я думал, что с вами что-то случилось. Вы не появлялись в больнице, на звонки не отвечаете.

— Случилось, — хмуро кивнула та, опасливо оглядывая улицу.

Потом махнула мне рукой.

— Заходи.

Я вошел внутрь.

— За тобой «хвоста» не было? — спросила Стаханова, тут же запирая дверь.

— Вроде нет, — ответил я. — Что случилось то?

— А то, что сверху, с Министерства здоровья, позвонили мне. Насчет тебя.

Я уже догадывался, к чему сведется разговор.

— Сказали, чтобы я не лезла. Все, что касается тебя и твоей семьи — под запретом. Я бы послала их куда подальше — все-таки есть Устав врача, который четко говорит, что лечить мы должны каждого, вне зависимости от его вероисповедания, политических взглядов и прочих отличий. Но они намекнули, что знают про процедуру вуалирования.

Я напряг мозги, пытаясь вспомнить, что это такое.

— Когда вы прятались то, что я являются дисфункцией? — спросил я, припоминания как Стаханова в кабинете Вяземского-старшего делала это самое вуалирование, чтобы я мог поступить в школу без лишних вопросов.

— Верно, — кивнула Стаханова. — За это полагается самое жесткое наказание — аннулирование лицензии врача. А это, как ты понимаешь, для меня самое страшное.

— Они и вас запугали, — не весело произнес я.

— Не запугали, — покачала головой Стаханова. — Я никого не боюсь! Но они поставили передо мной выбор — либо ты, либо моя врачебная жизнь. Ты сам понимаешь, что отказаться от своего призвания я не могу.

— Понимаю, — ответил я.

— Пригласив тебя к себе в дом, я уже рискую по крупному.

Стаханова говорила с таким тоном, будто оправдывалась. Но ей этого не стоило делать — я ее прекрасно понимал. Они умеют оказывать давление на каждого.

— Так что прости, я не могу.

— Все равно спасибо вам за все, что сделали.

— А что ты хотел? — не смогла сдержать любопытства Стаханова.

— Думаете, стоит рассказывать?

— Расскажи, может, хоть советом помогу. Или на нужного врача направлю, кого еще не сумели напугать.

Стараясь не вдаваться в подробности и не упоминать «Красные Казематы» — еще не хватало и туда затянуть Стаханову, — я рассказал все, что мне было известно про инъекцию Ольги, про нанороботов и про то, как эти самые нанороботы убивают, не упоминая имени Агнеты конечно же.

Стаханова слушала молча и по завершению моего рассказа внезапно сказала:

— Да, мне это знакомо.

— Знакомо?!

— Да. Разработки нанороботов — это не новые технологии. Ими занимаются давно. Хоть разработка и секретная, но кое-что иногда просачивается.

— Так можно как-то от этого избавиться?

Стаханова молчала, о чем-то размышляя.

Потом ответила:

— Можно, но это очень рискованно.

— Просто скажите как — я не буду привлекать вас.

— Максим, ты не понимаешь. Это очень энергозатратное действие. И я имею ввиду не простое электричество, а магическую силу.