— Уверен? — с сомнением спросила сестра.

— Выкладывай.

— В общем, Александр добился своего. После того, как ты ушел за Барьер, от твоей группы не было никаких вестей. Связь просто пропала. Пытались найти тебя. Даже отправляли несколько разведывательных групп — все в пустую. Ни единого следа. Словно и не было вас там. Мы так переживали! Я ночами не спала, ревела! Пыталась дозвониться до тебя, но сказали что тебя перевели в другой полк и там след терялся. Начальник гарнизона сообщил, что ты вместе с группой вышел за Барьер. И пропал.

— Я пытался предупредить тебя… — сказал я. — Но трубку никто не взял.

— Я потом перезванивала на этот телефон, — ответила Ольга, едва сдерживая слезы. — Мне ответили, что хозяин этого телефона, какой-то Рыбкин…

— Карасик, — поправил я.

— Верно! Карасик вместе с тобой и ушел в той группе. Я себя обвиняла в твоей гибели. Простить не могла! Людей подключала, просила, чтобы искали. Думала, может ошибка какая-то случилась — ну знаешь, бывает так, особенно в такой сфере, как армия. Там полный бардак. Я думала, что, возможно, они вместо тебя отправили за Барьер кого-то другого, а ты сейчас спокойно служишь в другой части. Я верила в это. Я надеялась, что так и есть. Но все доказательства и документы говорили об обратном. Ты ушел за Барьер. И пропал. Три месяца назад.

Ольга вновь разревелась.

— Ну брось, все же ведь со мной в порядке, — начал успокаивать ее я.

Ольга шмыгнула носом, утерла красные глаза. Продолжила:

— Александр этим и воспользовался. Как только группу признали официально без вести пропавшей, он подал все необходимые документы, и в общем…

Девушка замялась, не зная как это произнести.

— Он — глава рода? — вместо нее закончил я. Это было на поверхности, тут даже не надо было обладать проницательностью.

Ольга кивнула. И начал тихо плакать.

— Ну не надо. Как стал главой рода — так и уйдет. Я ведь живой. А значит все его назначения отменяются. Мы с этим еще разберемся.

— Слишком многое поменялось, Максим, за время твоего отсутствия. Так все стремительно… Сложно все объяснить…

Ольга подошла к окну. Не весело улыбнулась.

— Видел, что делают на южной площадке?

— Ты про памятник? Видел. Отцу памятник — это вполне неплохая идея, на самом деле.

— Отцу? — Ольга звонко рассмеялась. — Отец тут ни при чем. Памятник воздвигается в честь Александра.

— Что?!

— Именно так. Это он велел его воздвигнуть в тот же самый день, как получил постановление о признании тебя официально без вести пропавшим. Пятиметровая статуя Александра Вяземского, из мрамора, золота и титановых вставок, украшенная бериллами, аквамаринами, фениксом, опалом и родолитом. Ты бы видел проект — боже, это какой-то ужас! Такой безвкусицы я еще никогда не видела! Он сам рисовал это убожество, архитектор только лицу схожесть придал.

— Это что, не шутка?!

— Эх, если бы была эта шутка! — вздохнула Ольга. — Он совсем помешался на власти. Словно сошел с ума.

— Он и раньше не вполне адекватен был, — хмуро заметил я.

— А после того, как понял, что победил, и вовсе свихнулся.

— Еще не победил!

— Не победил, но идет к этому, — Ольга повернулась ко мне. — Ты знал, что он встречался с Аксеновым?

Я напряг память, пытаясь вспомнить кто это.

— Надворный советник? — спросил я, вспоминая нашу короткую встречу в Вишневом дворце, где были индийские ковры и жутко дорогие китайские вазы.

Тогда этот Аксенов говорил очень пространные речи, смутно намекая на то, что хочет иметь долю с работы железнодорожных перевозок, которыми род Вяземских занимался.

— Да, он самый, — кивнула Ольга. — Александр ходил к нему, еще тогда, когда ты был тут. И кажется еще до того, как состоялся суд по признанию тебя недееспособным. Александру удалось договориться с Аксеновым и заручиться его поддержкой, чтобы провести суд и получить нужный результат.

— Поэтому так все быстро произошло, — догадался я. — И поэтому суд так легко признал главу рода идиотом.

— Верно. Если бы не Аксенов, ничего подобного не было бы. Многие аристократы до сих пор удивляются как так получилось, что суд пошел против одного из глав рода. Не слыханная дерзость! Но это в основном те, кто не знает всей подноготной этой истории. Судья после этого, которая решение по твоему вопросу выносила, кстати, даже на повышение пошла.

— А ты откуда все это знаешь про Аксенова?

— Александр об этом говорил множество раз, хвастался, что нашел общий язык с надворным советником. Светился весь от счастья.

Ярость переполняла меня.

— А с Анфисой что? — спросил я. Чуяло сердце — там тоже не все гладко. — Она дома?

— Анфису выгнали, — ответила Ольга.

— Как это — выгнали?

— Александр сказал, что она не истинная кровь Вяземских, а потому просто прогнал ее на улицу. Без вещей, без денег.

— Да я его!..

— Успокойся. Я помогла Анфисе деньгами на первое время, сняла ей квартирку, не самый лучший район конечно, но лучше так, чем на улице.

— Дай адрес. Я съезжу к ней и привезу сюда.

— Не спеши. Тебе вряд ли удастся так легко вернуть Анфису обратно в дом.

— Почему?

— У Александра теперь своя, личная охрана, которая выполняет только его приказы. И они не пустят сюда посторонних. Удивительно как ты сам сюда попал.

— Я и сам этого не знаю. Просто очнулся у дверей.

Я вдруг задумался. А ведь действительно, как же я должен был попасть к дому, преодолев внешний периметр охраны. Опять вопросы, на которые нет ответов.

— Твое появление — это просто чудо! — Ольга вновь начала меня обнимать и тискать. — Не могу в это поверить! Как же я соскучилась!

— Ну все, хватит! — проворчал я. — Расскажи лучше, что еще делается в семье?

— Уверен? — улыбнулась сестра. — Разве этого не хватит тебе?

— Я должен знать все, быть в курсе всех новостей, произошедших за это время, что меня не было. Буду думать как из этого всего выпутывать вас и себя.

— Как скажешь, — вздохнула Ольга. — У Александра теперь целый гарем, так что женским вниманием он не обделен. У них теперь целое крыло в доме. Ночами спать невозможно — стоны, крики, ор. Аж стены трясутся. Я уже не говорю про музыку. Настоящие оргии там устраивают.

— Поэтому ты в башню переехала? — улыбнулся я.

Но Ольга не улыбнулась в ответ. Тихо ответила:

— Не только по этому. И другие причины имеются.

— А Бартынов? Как у него дела?

— Не самым лучшим образом. Он так и не смог оправиться от смерти сына. Начал пить, забил на работу. Ему выговоры делали, даже грозились уволить, но обошлось лишь понижением в должности. Он фактически отошел от дел — все делают его помощники. И есть подозрение, что наш с тобой братик хочет сожрать Бартынова, воспользовавшись его временной невменяемостью.

— Почему ты так решила?

— Он как-то вскользь об этом упоминал — говорил, что хорошо было бы занять место не в Нижней палате, а Верхней, мол, это даст больше власти. С учетом вполне нормальных отношений с Аксеновым, это вполне реально.

— Большие однако у Александра амбиции.

— Большие. И он ни перед чем не останавливается. А еще у него диктаторские и садистские наклонности от этой власти начинают провялятся. Недавно заставил прилюдно высечь Нианзу.

— Что?! За что?!

— За то, что тот приготовил семнадцать блюд.

— Вот сейчас не понял.

— Семнадцать — не любимое число Александра. Нужно было девятнадцать.

— Охренеть! Просто охренеть! Он же псих!

— Согласно, — кивнула Ольга. — Только что мы можем сделать? Все в его власти. Он — глава рода.

— Это не надолго! — сквозь зубы произнес я.

— Пойдешь против него? — с какой-то сонной интонацией спросила Ольга.

Казалось, она уже смирилась со всем и ей было безразлично.

— Конечно! Я вернулся, не умер! И я полноправный глава рода, а не этот местный тиран. Неужели ты хочешь его терпеть?

— Я просто устала, — вздохнула сестра. — Чувствую себя сломленной. И немного боюсь.