— А что не миллион то сразу? Чего так мелочишься?

Гамильтон внезапно вытянулся в лице, соображая над вопросом. Растерялся. От слова «миллион» у него аж заискрилось в глазах. Он понял, что сглупил. Потом, опомнившись, он кивнул.

— Это только начало. Каждый день мне будешь по десятке носить!

— Ничего я тебе носить не буду, — тихо ответил я. — А ты иди лучше проспись.

— Ты что, не понял, что ты у меня на крючке?

Гамильтон схватил меня за плечо, потянул к себе, намереваясь ударить.

Не получилось.

Я ловко выскользнул из захвата.

— Не дури. А не то…

— А не то — что? — хищно спросил собеседник.

— Хуже будет.

Гамильтон рассмеялся. Потом вдруг сделал резкий выпад вперед.

Я успел увернуться.

И контратаковал.

Не сильным тычком ударил того локтем в бок.

Гамильтон вздрогнул, застонал. Потом сквозь зубы зашипел:

— Сучоныш! Я все начальнику гарнизона расскажу! Он твою шлюху — Женя, ее так, кажется, зовут? — в карцер запрет. А потом мне на растерзание отдаст! Мы ее все участком попользоваться возьмем на пару деньков!

Парень не блефовал. И это было плохо. Он знал про Евгению, а значит нужно было что-то срочно решать.

— Ну что, струхнул? — ухмыльнулся тот. — По глазам вижу, что струхнул. Деньги на стол — и все у тебя будет в порядке со своей подругой. Будешь дальше ее пользовать, или для каких ты там ее целей сюда приволок?

— Не будет тебе никаких денег, даже и не думай!

— Вот упрямый! — зарычал Гамильтон и вновь двинул в атаку.

На этот раз выпад был хорошим, с обманным финтом.

Я лишь успел увидеть как кулак полетел в самое лицо — и в следующее мгновение небо. Боль растеклась по носу, лицу.

— Твою деваху пустят по кругу, а тебя засадят в карцер и будут держать до тех пор, пока не сожрут клопы с крысами.

Гамильтон схватил меня за грудки и резко поднял. Тряхнул так, что у меня клацнули челюсти.

Я попытался вырваться. но не удалось. Схватил Гамильтона в ответ, пытаясь перейти в борьбу. Парень отказался крепким малым. Так мы и стояли, словно намереваясь станцевать страстный танец. Выглядели, наверно глупо, потому что на нас начали озираться, посмеиваться.

— Думал обдурить меня? Нет, у меня взгляд пытливый — я тебя сразу раскусил. Богатенький сыночек.

Гамильтон резко дернул меня в перед и я едва не потерял равновесие. Только в последний момент успел выровняться и и даже тюкнуть противника в лоб.

Гамильтон зарычал, начал меня мутузить по голове.

Кто-то из солдат отчетливо произнес: «бухие что ли?»

Если эти парни подскажут охране что мы тут деремся, проблем не избежать — ни Гамильтону, ни мне.

— Надо делиться, — прошипел противник. Его глаза стали красными, стеклянными. — Это главное правило нашей жизни. Хочешь спокойно жить — делись. Вот и ты делись, чтобы я твою девку не сдал.

— Обломишься! — крикнул я и резко выкинул кулак вперёд.

Удар пришелся в грудь, Гамильтон свернулся в калач, начал сквозь стон материться.

У меня был прекрасный шанс добить его — простой удар в висок, и противник в глубоком нокауте.

Но я не стал этого делать.

Возня и так привлекла несколько ненужных взглядов, и потом будет трудно оправдаться, говоря что я бил его в целях самозащиты.

Нет, тут надо хитростью. Нокаут быстро проходит, а проблемы остаются. Здесь же нужно поступить иначе. Лучшая защита — нападение. И эта тактика тут будет в самый раз.

— Охрана! — крикнул я. — Сюда!

Двое надзирателей по режиму, услышав мои крики, двинули в мою сторону.

— Я тебя… — зашипел Гамильтон, но я придавил его к земле коленом.

— Сюда! — повторил я, показывая в свою сторону.

Ко подошли двое крепких парней, с любопытством стали рассматривать нас.

— Что случилось? — спросил одни из них, поглядывая на скрючившегося Гамильтона. — Ему плохо?

— Да, плохо, — кивнул я. — Он украл из стратегических складских запасов какой-то химический препарат. Принял его и теперь бредит — говорит про какую-то девушку. Кажется, у него не все в порядке с головой.

Эта информация весьма заинтересовала охранников, они живо подскочили к Гамильтону и, не особо церемонясь, обыскали его.

— «Кислый», — произнес второй охранник, доставая из кармана Гамильтона пакетик с желтым порошком. Потом, как следует тряхнув задержанного, спросил: — Где достал?

— Не мое! — только и смог произнести тот.

— Это залет, боец! — произнес первый охранник. — Влип ты. Как фамилия?

Тот не ответил.

Охранник схватил задержанного за карман, вывернул подшивку. «Гамильтон Л.Ф., заготовочный участок». С гарнизона. От туда и стащил видимо «кисляк». Завтра же пойдешь штрафником за Барьер, вне очереди.

— Что?! — только и смог вымолвить Гамильтон.

Хмель в глазах мгновенно улетучился.

— Ты че, совсем крышей поехал?! Отпусти меня!

Но охранник и не думал отпускать его.

— А ну…

— Тише! Не бузи, — второй охранник легонько тюкнул Гамильтона в шею и тот сразу же обмяк.

С трудом поднимая на меня взгляд, прошептал:

— Ты покойник, Вяземский!

Охранники скрутили руки парню и потащили прочь. Я проводил их взглядом, размышляя — стоит ли сообщить еще и Сергею Марковичу? Думаю, и этого достаточно.

Сейчас важно другое.

Я вновь рванул к Карасику, думая, о том, чтобы позвонить опять сестре или Бартынову. На худой конец отправить SMS-ку. Чутье подсказывало — не долго нам праздно шататься здесь, скоро вызовут к Барьеру.

Карасика на месте не оказалось.

Я выругался. Решил поискать в округе — вдруг где-то рядом бегает? — но не прошел и пяти метров, как странный шум остановил меня.

Звук разносился со стороны Барьера.

Я оглянулся.

И даже не удивился, поняв, что загадочные сущности вновь подали о себе знать. Они вновь беззвучно звали меня и от этого мне стало страшно.

Я почувствовал, как холодок прошелся по спине, а ужас начал смыкаться на шее.

Стараясь не смотреть в сторону Барьера, я поскорее ушел прочь.

«Карасик, твою мать! Ну где же ты шатаешься? Где ты, когда тебя так не хватает?!»

Вскоре выяснилось, что Карасика вызвало к себе начальство. Рискуя, я пошел туда, затаился возле строения, карауля парня. Но как назло тот все не выходил. У одного из бойцов, вышедшего из штаба, я осторожно уточнил — да, Карасик был, но уже ушел.

— Куда ушел? — спросил я, едва не ругаясь.

— На склад, — сообщил паренек. — Срочно направили туда.

— А на какой именно?

— Да откуда мне знать?! — раздраженно ответил то. — Иди и у подполковника узнай, раз так надо найти его.

Складов было много и искать по всем Карасика было просто бессмысленно. Да и опасно. Меня могли в любое время кинуться и отправить на какой-нибудь штрафной участок, и тогда уже точно не получится дозвониться до родных.

Оставался еще крохотный шанс подойти к Карасику вечером, после отбоя. Он наверняка будет у себя. И тогда связаться с Ольгой или Бартыновым.

Немного успокоившись, я побрел в полк.

Однако задуманному не суждено было сбыться.

— Срочный сбор! — сказал Карасик, едва войдя в часть. — На плац! Живо!

Увидев парня, я подскочил от радости, рванул к нему, намереваясь договориться о звонке — не сейчас, но вечером, да хоть бы и ночью. Хоть когда — лишь бы совершить долгожданный звонок и решить вопрос с Барьером.

Но Карасик был явно не в духе.

Едва увидел меня, рявкнул:

— Я же сказал — все на плац! Срочный сбор!

Видимо и в самом деле что-то из ряда вон выходящее. Ладно, после сбора переговорю.

Мы быстро собрались, выскочили на улицу.

Там уже собрался весь полк. Все были напряжены, чувствовалась тревога. Что-то нехорошее зрело. Между рядами ходило только одно слово: «приказ, приказ, приказ».

Что это за приказ такой я не имел понятия, но судя по бледным испуганным лицам понял, что ничего хорошего от него можно не ждать.