Но потом окружавшая нас стена начала распадаться, демонстрируя мечущегося в разные стороны Прохорова.

— Герцен! Вяземский! — взвизгнул он. — Герцен! Живо прекратить!

— Что, господин учитель? — будто ни в чем не бывало протянул тот, оборачиваясь.

Григорий даже успел навести небольшой морок на свое лицо, пряча опухшие от удара губы. И про прическу не забыл. Мажор.

— Нарушение проведения схватки! Пользование запрещенной магией! Дисциплинарка! Отчислю! Немедленно доложу куда следует!

Прохоров начал грозить кулаками.

— Ну что вы, какая дисциплинарка? — хитро улыбнулся Герцен. — Я ни в чем не виноват. Вы же сами не объявили правила схватки.

— Что?! — вытянулся в лице учитель.

— А чему вы так удивились? Вспомните — не объявили. Верно ведь я говорю, парни? — Герцен глянул на своих дружков, стоящих отдельной кучкой.

— Верно! Так и есть! Не говорил, не говорил! — хором поддержали те.

— Вот видите. Так что насчет дисциплинарки я бы не стал так категорично утверждать и запугивать. Меня она точно не ожидает, а вот вас… тут подумать надо, — Герцен принялся загибать пальцы. — Инструктаж не провели — раз, обеспечение безопасности было слабым — два, мы ведь могли и убить себя, вон и соперника моего не обеспечили печатью защитой — это три, — Герцен зыркнул на меня. — Ведь верно я говорю, Максим?

— Пошел ты! — сквозь зубы поцедил я.

— Так ведь я… ведь вы же сами… — заикаясь, начал Прохоров. Такой наглости он никак не ожидал.

— Не переживайте вы так, — успокоил его Герцен. — Я поговорю с отцом, что-нибудь придумаем насчет вас. А пока идите.

— Что?! Да я… декану… докладную… Прямо сейчас же доложу декану о вашем поведении!

— Думаю, это лишнее, — внезапно раздалось за нашими спинами.

Мы разом обернулись.

— Докладной мне писать не надо — не зачем переводить бумагу, — это был декан Лонгвей. — Я все прекрасно видел собственными глазами.

Он вышел из толпы, плавно, словно плыл.

— Господин Лонгвей… — поклонился Прохоров. Он задыхался от переизбытка чувств и лезущих из него обилия слов.

— Господин Григорий Герцен хоть и был импульсивен и не сдержан, но по своему он прав, — сообщил декан.

— Что?! — не выдержал я. — Прав?!

Декан пристально с холодом посмотрел на меня, но не потрудился что-то ответить. Продолжил рассуждения:

— Я решил проверить как вы проводите учебные практики, ревизором сам захотел посмотреть. И как видимо не зря. Инструктажа от вас я так и не услышал, хотя это обязательное правило при проведении боевых практических занятиях. Тут я согласен с Герценым. Это очень серьезное нарушение.

— Так ведь я… не успел! — возмутился Прохоров.

— Не успели или забыли? — с нажимом спросил Лонгвей.

Преподаватель поник, кажется, он понял, что сейчас лучше не спорить с деканом, только себе дороже будет.

Я хотел уже вступить в спор, как вдруг увидел за спиной декана фигуру в черном костюме. Он явно был не из школьной администрации, да и на школьника уж точно не тянул.

Сердце мое сжалось, меня словно обдало холодом. Я понял кто это. Человек из «Красных Казематов». Сомнений нет.

Что он тут делает? Крот предупреждал, что они будут следить за мной, но не в самой же школе! Или, подожди…

Я глянул на Лонгвея, потом вновь на человека в черном. И все встало на свои места. Декан тоже с ними заодно. Неужели Лонгвей знает и про меня? Наверняка.

Или, все же, у меня просто начинает развиваться паранойя?

Человек в черном пристально смотрел на меня. Губы его сомкнуты в тоненькую нитку. Казалось, он был каким-то роботом, а не человеком.

— Это мы еще выясним и внимательно разберем на дисциплинарном совещании, — продолжил Лонгвей. — А сейчас, — он окинул собравшихся учеников взглядом, — я прерываю ваш урок. Можете оставшееся время провести в библиотеке — весьма полезно будет для вас. А вы, господин Прохоров, потрудитесь явиться ко мне прямо сейчас в кабинет — для личной беседы.

И с этими словами скрылся в толпе. Учитель Прохоров понуро побрел в сторону школы.

— Еще поговорим! — бросил мне Герцен и пошел в сторону своих «шестерок».

— С удовольствием побеседую! — ответил я ему в спину.

— Ты как? — спросил Андрей, подойдя ко мне.

— Нормально, — ответил я, потирая ушибленный бок.

От жары взмокла спина, а в горле пересохло. Но больше всего донимала злость, кипя в груди.

Тело начало ломать — сказывался эффект отката от магический заклятий.

— Ломает? — догадался Андрей.

— Есть немного.

— Пошли до «Пекарни».

— А как же уроки?

— Да к черту их! — махнул рукой Андрей. — Не до них сейчас. До экзамена Дикой Охоты еще есть пара дней — значит можно отдохнуть. К чему сейчас напрягаться? Поберечь силы надо. Вот когда Дикая Охота будет тогда и будем выкладываться.

— Что еще за Дикая Охота? — спросил я.

— Четвертной экзамен. Что-то типа того, что сегодня было. Только никаких, мать его, ограничений. Да ну его! Пошли, Бартынов ждет уже — звонил мне сейчас.

— Нет, — покачал я головой. Тревога, поселившаяся в груди, не отпускала. Все забытое вновь вспыхнуло и обрело краски. — Лучше подскажи где мне найти человека, разбирающегося хорошо в микросхемах.

Этот просьба явно удивила Андрея.

— Тебе зачем?

— Надо кое-что… — я глянул на браслет на своей руке. — В общем помощь нужна. Строго конфиденциально.

— Ну тогда тебе повезло! — улыбнулся Андрей. — Потому что я — это тот, кто тебе нужен.

— Ты в электротехнике разбираешься?

— Еще как! У меня же атрибут «Электрический Скат», я по теме электроники разбираюсь как никто!

— Ладно, тогда пошли в общагу.

— Так ты объясни что надо? Сотка сломалась? Я могу починить, без проблем. Уже чинил, даже за деньги.

— Потом расскажу.

Мы пришли в свою комнату, я закрыл дверь на замок. Для надежности задвинул шторы на окнах и нацарапал на листе бумаги записку: «Нас могут прослушивать». Жестом показал Андрею молчать, протянул записку.

Тот прочитал, вопросительно посмотрел на меня.

Я показал ему браслет на руке.

Андрей молча осмотрел его, пристально, со всех сторон. Потом произнес:

— Эта штука точно без прослушки.

— Уверен?

— На все сто процентов. Даже с помощью магического зрения посмотрел. Но штука на самом деле странная. Что это? Какая-то новая модель часов? Хронометра не чувствую в них.

— Нет, не часы. Сам толком не знаю что это, но хочу снять.

— Так сними.

— Не все так просто. Там есть определенная защита.

Андрей вновь глянул на браслет.

— Да, вижу.

— Сможешь снять?

Парень начал вертеть в руках мою руку, рассматривая со всех сторон, то так, то эдак, высунув от увлечения язык.

Потом вынес вердикт:

— Снять конечно можно, но…

— Что «но»?

— Нарушим целостность. Вот тут, видишь, контур идет, по всей лямке. Он тут не просто так. Видимо если его прервать, то сигнал поступит о нарушении целостности. А это, как я понимаю, тебе не надо?

— Верно, — кивнул я. — А если расширить этот самый контур, хотя бы на пару сантиметров? Только чтобы снять с запястья.

— Не получится, — ответил Андрей. — Магическая защита висит, какая-то очень сложная, первый раз такую вижу. Явно профи работал. Может даже не один.

— И что, никак нельзя снять это? — отчаявшись, спросил я.

Андрей задумался, вновь начал смотреть браслет со всех сторон.

— Это что же, отец тебя так приковал? Чтобы следить?

— Это не важно, — мягко ответил я. — Важно сейчас — избавиться от этого.

— Избавится не получится, — покачал головой Андрей. И улыбнулся: — Если только руку отхватить! На самом деле можно конечно снять грубой силой, но тут какой-то механизм запуститься — это видно и по плетению заклятия, и по установленному контуру. Наверное, сигнализировать будет о попытке избавления от браслета.

— Кое-что похуже, — хмуро заметил я. — Что, точно никак нельзя снять?

— Никак.