Высота и в самом деле оказалась приличной.

Стены пещеры были сглажены водой, черные и влажные, как могильные плиты. Свет факела Славии дрожал, отбрасывая странные тени. В глубине провала дыхание замирало в груди от каких-то странных непонятных эманаций.

И вдруг всё замерло. Шум из глубины, свист и шипение, прекратился. Мы остановились, прислушиваясь к тишине. Ни единого звука, словно мы оглохли.

— Что это? — шепнула Славия, и её голос показался мне невероятно громким.

Я пожал плечами.

— Не знаю.

И в этот момент мы увидели их…

Самих себя.

В конце провала, там, куда светил факел Славии, мы вдруг увидели две фигуры, похожие на нас. Они были одеты в такие же одежды. Да и походка у обоих была узнаваемая. Без всякого сомнения — это были именно мы.

Как такое вообще возможно⁈

Идущие были погружены в панику, лица бледные, а глаза испуганные. Наши двойники сначала поспешно шли, потом, остановившись и замерев, вдруг сорвались на бег, отчаянный, со всех ног.

— Какого… — только и смогла проговорить Славия.

Я и вовсе не мог ничего сказать — оказался вдруг в каком-то ступоре.

Мы увидели, как тени наших двойников вдруг сжались, шаги стали медленнее, а потом мирах и вовсе исчез, растворившись прямо в воздухе.

Мы некоторое время просто смотрели туда, где еще минуту назад появились наши двойники. Готов поспорить, что и мысли у нас у обоих со Славией были идентичны.

— Это что сейчас вообще было? — произнесла девушка.

— Хотел бы и я это знать.

Я подумывал о том, чтобы разложить магический инвентарь и изучить феномен, но не успел.

Внезапно из тьмы раздался протяжный гортанный рык. А потом перед нами возникло два монстра.

— Чтоб меня!.. — только и смогла произнести Славия.

Я тоже был удивлен, хотя и приходилось уже видеть химер.

Правда это были не совсем химеры, к которым я привык.

Чудовища были похожи на перекошенных обезьян, с длинными, когтистыми руками, и огромными пастями, полными острых зубов. Их глаза светились красным светом, а тела были покрыты черной слизью.

Славия мгновенно вскинула меч, отбивая выпад одного из монстров. Он заревел и бросился на нее, но она увернулась и нанесла ему удар в грудь. Монстр зашипел от боли и отшатнулся.

Я выхватил пистолеты и выстрелил во вторую тварь. Пули попали ей в грудь, но она не упала.

Монстр просто заревел еще сильнее и бросился на меня.

Я отпрыгнул в сторону, и враг пролетел мимо, оставив за собой вонючий след. Я выстрелил еще раз, но пули только отскакивали от его черной шкуры.

— Это не просто монстры! — крикнул я Славии, уворачиваясь от еще одного выпада. — Они усилены магией!

Я вскинул руки и произнес заклинание. И тут же сморщился от острой боли. Черт! Забыл, что тут творить магию не так легко, как на поверхности. Стоит учитывать большую плотность магических руд.

Вокруг меня завился синий туман, и я увидел, как на монстрах появились синие искры.

— Магические волны! — крикнула Славия. — Используй их!

Это я и собирался сделать.

Стиснув кулаки, готовый к новой порции боли, я усилил заклинание, и монстры заревели от боли. Они отшатнулись и стали метаться в стороны.

— Сейчас! — крикнул я.

Славия бросилась на монстра, который атаковал меня, и пронзила его катаной в грудь. Враг завалился назад, и Славия отскочила в сторону, уворачиваясь от его когтей. Еще один удар, рассекающий, мощный — и зловонные потроха твари вывалились на землю.

Я выстрелил в оставшегося монстра, и пуля попала ему в глаз. Монстр завыл от боли и отступил в тень.

— Он уходит! — сказала Славия.

Нельзя его отпускать, потому что он может вернуться. Но и преследовать тварь не было никакого желания. Никто не знает сколько точно этих монстров во мраке.

— Нам нужно уходить, — сказал я, осматриваясь.

Место было знакомым и пройдя пару десятков шагов, я с радостью обнаружил тот самый лаз, в который залез в прошлый раз, чтобы скрыться от монстров. Именно там я и обнаружил загадочные хрустальные шары.

— Сюда! — махнул я рукой своей спутнице, и мы полезли в пролом.

Но радость моя была не долгой. Едва я вошел внутрь и подсветил себе, как увидел, что все хрустальные шары не светили теперь холодным белым светом. Они все были черными и хранили внутри себя такой мрак, который едва можно было найти хоть где-то во Вселенной.

Вечерний туман клубился над узкими улочками квартала, в который едва ли захотят заходить люди из высокого общества. Тем не менее вдоль канала гулял человек, по одежде которого можно было сказать, что он именно светский, и даже аристократ. Черный строгий плащ укрывал почти всего его, но дорогие перчатки на руках и фетровая шляпа известного мастера говорили о том, что незнакомец знал толк в одежде и стиле.

Человек в черном шел размеренным шагом, не обращая внимания на грязь и мусор под ногами. Он словно был не из этого мира, призраком, скользящим по забытым богом местам. Не обращал внимания он ни на лай собак, ни на пьяную ругань в подворотне, ни на натужный кашель какого-то бродяги, который лежал прямо в луже, явно перебрав с вином.

— Любезнейший! — окрикнул человека кто-то.

В глубине улицы послышались шаги.

— Будьте так добры — остановитесь! Я желаю с вами поговорить!

Человек в черном не замедлил шага. И вообще казалось, что он даже не слышит его.

Из подворотни вырулил хромой мужичок. Его широкая улыбка демонстрировала значительное отсутствие передних зубов.

— Я же попросил остановится! А ну стой, паскуда!

Бандит обогнал человека в черном и преградил ему путь.

— Глухой что ли?

Человек в черном заинтересованно посмотрел на забулдыгу.

— Деньги давай!

Бандит достал из-за спины нож — ржавый, невзрачный, повидавший на своем веку уже многое.

— Живо!

Человек в черном не пошевелил и бровью. Он продолжал внимательно смотреть на бандита. Тот уже почти тронул его за плечо, но в эту секунду произошло нечто невообразимое.

Черный плащ незнакомца с шелестом распахнулся, и оттуда вырвалось что-то черное, живое, дышащее. Бандит взвизгнул от ужаса, с криком отшатнулся и повалился на землю, закрыв глаза руками.

— Ты… ты… — начал бормотать бандит, попытавшись подняться, но не мог оторвать взгляд от лица человека в черном. — Ты…

Он уже не мог говорить, хрипел.

Человек в черном просто стоял и смотрел на него. Он не произносил ни слова. Бандит задрожал как осина, крупные капли пота потекли по лицу, а глаза начало застилать белесым туманом.

Бандит с хрипом отполз в сторону и рухнул на землю. Он схватился за сердце и начал содрогаться в конвульсиях. Потом, издал протяжный стон, затих.

Человек в черном явно наслаждался представшим зрелищем — он широко улыбался.

Женщина из соседнего домика выбежала на улицу, рванула к бандиту, принялась визгливо кричать:

— Помогите! Помогите!

Но незнакомец даже и не подумал подойти, он уходил прочь все той же прогулочной походкой.

Канал, тихий и безмятежный, отражал свет фонарей в рябь воды. Человек в черном шел вдоль его берега, погруженный в свои мысли. Он не замечал ни проходящих мимо людей, ни шумных заведений, ни даже собственных шагов, которые отдавались глухим эхом в ночном воздухе.

Он любовался город, его нижней частью, той, которая имела самую дурную славу. Нищие кварталы. Улочки здесь были серыми, как небо в пасмурный день. Дома стояли плотно друг к другу, их стены были покрыты копотью, а окна замазаны грязной бумагой. В воздухе висел удушливый запах сырости, гниющих отходов и несчастной жизни.

Мостовые выложены неровными булыжниками, в которых застревали грязь и вода. По ним топали люди в поношенной одежде, такие же серые и унылые, как и сами улочки.

Дети, грязные и голодные, бегали по улицам, среди собак и кошек. Их глаза были пустыми, словно у стариков, а лица исполосованы жизненными невзгодами. Они просили милостыню. Некоторые подрезали кошельки пьянчуг.