Славия и Агнета съежились от страха, чувствуя, как леденеет кровь. Они инстинктивно прижались друг к другу, словно надеясь найти защиту в близости. Казалось, воздух стал тяжелым, пропитанным запахом озона и предчувствием неминуемой гибели. Каждая из спутниц помнила, как тяжело было справиться с этой железякой.

Робот сделал шаг вперед, и земля задрожала под его тяжестью. Его металлическая челюсть пришла в движение, издавая звук скрежещущих шестеренок, и из его глотки раздался голос, холодный и безжизненный, как могильный камень:

— Ваш спутник… ему нужна помощь.

Славия и Агнета опешили. Совсем не то они ожидали услышать от убийцы.

Робот указал на густой лес за их спинами. Его янтарные глаза, казалось, проникали сквозь деревья, видя то, что было скрыто от человеческого взгляда. Киборг повторил:

— Ваш спутник… ему нужна помощь.

— Вы имеете ввиду Александра? — осторожно спросила Агнета.

Робот кивнул.

— Ему нужна помощь.

Сразу десятки вопросов закружились в голове. Что происходит? Почему робот не напал на них? А не устроил ли он таким образом хитрую ловушку?

Пришлось некоторое время пребывать в тяжелых раздумьях и непростом выборе — атаковать робота на опережение или поверить его словам?

Победило все же второе.

Славия и Агнета, повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, последовали за роботом. Он двигался с неестественной плавностью, словно парил над землей, не ломая веток и не оставляя следов. Он шел быстро вперед, и девушки, завороженные, шли следом.

Лес вокруг становился все гуще, превращая знакомые тропы в лабиринт теней. Робот остановился у подножья огромного дуба, ветви которого, словно костлявые руки, тянулись к бледному небу.

— Он здесь, — произнес робот, и его голос, все такой же холодный и механический, обрел какую-то странную, почти человеческую интонацию.

Славия и Агнета бросились к подножию дерева. Там, на толстом слое опавших листьев, лежал Александр. Он был бледен, его глаза были закрыты, а дыхание слабо уловимо.

— Александр! — воскликнула Славия, падая на колени рядом с ним.

Она пощупала его лоб — он был горячим. Александр был в лихорадке, его губы потрескались, а одежда была изорвана, словно он долго пробирался сквозь чащу.

— Мы принесли камни! — сказала Агнета, с тревогой всматриваясь в лицо друга.

Робот, молча наблюдавший за ними, произнес:

— Он ранен. Ему нужна помощь.

В его голосе, несмотря на механическую природу, чувствовалось что-то похожее на сострадание. И в этот момент, глядя на беспомощного Александра, Славия и Агнета поняли, что им нечего бояться этого странного робота. Враг их друга — где-то там, в этом темном лесу, а робот, каким бы угрожающим он ни казался, — их единственная надежда.

— Александр, ты слышишь меня? — спросила Славия, оглядывая парня.

Она с удивлением обнаружила, что рана его аккуратно перевязана, на нее наложены какие коренья и травы, вытягивающие яд. Она глянула на робота.

— Это ты сделал?

— Этого недостаточно, — ответил тот. — Я только замедлил процесс.

— Охренеть! — совсем тихо прошептала Агнета, глядя на киборга.

Она не привыкла видеть, чтобы беспощадный робот оказывал помощь.

Славия осторожно приподняла голову Александра, подложив под нее свою сумку. Он застонал, открывая глаза. Взор его был мутным, но, увидев склонившиеся над ним лица девушек, прояснился.

— Славия? Агнета? Вы… — прошептал он, голос его был слабым, прерывистым.

— Мы здесь, Александр, — успокаивающе произнесла Агнета, беря его за руку. — Все будет хорошо.

Взгляд Александра упал на робота, молча стоявшего позади девушек. Его глаза расширились от удивления.

— Это… это он? — прошептал он, с трудом переводя дыхание.

Славия кивнула.

— Он нашел нас, сказал, что ты в опасности.

Александр попытался улыбнуться, но гримаса боли исказила его лицо.

— Я рад… что вы успели, — прошептал он. — Но я… я боюсь, что уже слишком поздно.

Он закашлялся, хватая ртом воздух. Его лицо покрылось испариной, тело била дрожь. Стало ясно: состояние Александра критическое, ему срочно нужна помощь.

— Тише, Александр, — прошептала Славия, гладя его по руке. — Мы поможем тебе.

Но, глядя на его измученное лицо, она сама не была уверена в своих словах.

— Он прав, — раздался голос робота, нарушая напряженное молчание. — Его состояние критическое.

— Да заткнись ты! — не выдержала Агнета.

Робот ничего не ответил.

— Нам нужно поспешить, — напомнила Славия, и они начали приготовления.

Славия и Агнета, не теряя ни секунды, склонившись над бледным, едва дышащим Александром, действовали слаженно, как единый механизм, отточенный годами совместной практики. Из кожаного мешка на землю посыпались магические камни. Агнета, шепча древнее заклинание на языке, забытом людьми, сплетала пальцами узоры в воздухе, направляя энергию камней. Славия, склонившись над землей, принялась чертить сложные магические символы. Ее рука двигалась уверенно, оставляя на пыльной земле замысловатые узоры, линии которых светились призрачным светом. Концентрация была максимальной — малейшая ошибка могла привести к непредсказуемым последствиям.

Внезапно раздалось тихое жужжание, и рядом с ней возник робот. Он, не произнося ни слова, опустился на одно колено.

— Чего тебе? — холодно спросила девушка, нехотя отвлекаясь.

Робот протянул манипулятор, на конце которого мерцал тонкий луч света. Луч скользил по линиям, нарисованным Славией, деликатно поправляя углы, сглаживая шероховатости, уточняя изгибы.

— Эй! Ты чего это⁈ — возмутилась девушка.

— Поправляю общую магическую конструкцию, — спокойно ответил киборг.

Славия хотела отругать железяку последними словами, но глянув на чертежи, с удивлением обнаружила, что они идеальны. Так точно могла начертить только машина. Магия не прощает неточностей, и малейшая ошибка в схеме могла обернуться бедой. А робот все подправил…

Когда киборг закончил, символы на земле засияли ровным, ярким светом, свидетельствуя о том, что работа выполнена безупречно. Славия благодарно кивнула роботу.

— Ты готова? — спросила девушка у Агнеты.

Та кивнула.

Славия принялась выписывать в воздухе необходимые печати и узлы, приводя в жизнь построенный конструкт. Камни отозвались, запульсировали, словно живое существо.

Агнета, ее лицо напряжено от концентрации, создавала вспомогательный магический конструкт — эфемерный каркас из чистой энергии, который должен был стать сосудом для основного исцеляющего потока. Конструкт, постепенно обретая форму, напоминал причудливую птицу с распростертыми крыльями, парящую над телом Александра.

Когда конструкт был готов, Славия направила энергию камней в его сердцевину. Камни вспыхнули кроваво-красным светом, и птица ожила, ее крылья затрепетали, а из груди хлынул поток алой энергии, окутывая Александра коконом.

Магия, отраженные через грани «крови химеры», свирепая и беспощадная, вступила в схватку с ядом. Кровь Александра, словно арена, стала местом битвы двух могущественных сил. Птица из энергии билась крыльями, отгоняя яд, очищая кровь Александра от смертоносного зелья.

Славия и Агнета, держась за руки, вливали в конструкт свою собственную магию, поддерживая его, направляя, пока битва не была окончена.

Постепенно зеленый оттенок кожи Александра начал исчезать, сменяясь здоровой бледностью. Дыхание его стало ровнее, пульс — сильнее. Птица, выполнив свое предназначение, растворилась в воздухе, оставив после себя лишь легкий флер магии «крови химеры».

Яд был побежден, жизнь вернулась.

Сознание возвращалось к Александру медленно, словно сквозь толщу воды. Сначала он почувствовал холод — пронизывающий, леденящий холод, сковывающий его тело. Потом пришли запахи — горький аромат трав, сладковатый запах ладана и еще что-то неуловимое, напоминающее о грозе.

Он открыл глаза. Над ним склонились два лица — Славия, ее глаза светились теплом и облегчением, и Агнета, ее лицо, обычно суровое, было мягким, в уголках губ пряталась едва заметная улыбка.