— Уже не нужно, — грустно ответил Борис. — Исполнитель погиб.

— Как это?

— Да я толком не знаю. Говорят, сгорел.

— Уснул пьяный с непотушенной сигаретой что ли? Ты кого на роль исполнителя выбрал? Пьянь последнюю?

— Нет, он отличный исполнитель. И не из-за сигареты дело там приключилось. Говорят, сам вспыхнул. Выгорел изнутри.

— Как это — выгорел? — растерянно переспросил Амадей.

— Да я же говорю, что толком не знаю. Может, с магией игрался. Может, несчастный случай. Да и не важно это.

— Нет, важно, — после паузы задумчиво ответил Амадей.

И в этот самый момент я готов был поклясться, что мы с ним вспомнили один и тот же эпизод нашей сегодняшней вечерней встречи. Тогда Амадей почувствовал от меня эманации огненных начал. Мне удалось убедить его что это не так. Но теперь он все понял и сопоставил два факта.

— Ладно, — совсем тихо произнес Амадей. — Подумаем, как с этим быть. Отныне без моего согласования не предпринимать никаких действий. Понял?

— Понял, — понуро ответил Борис.

Вновь повисла пауза. Было слышно, как собеседники смакуют выпивку.

— С Собакевичами что? — спросил Амадей.

— Нормально. Договорился.

— Ладно, хоть здесь ты не наломал дров. На сегодня закончим. Иди к себе. А я подумаю, как быть дальше.

Я поспешно отошел от двери, спустился вниз. Услышанное заставило взглянуть на все совсем с другой стороны. Значит Амадей, каким бы не хотел показаться своим, оказался в одной упряжке со всеми. Но плюс можно даже и в этом увидеть — я теперь точно знаю кто враг и не ошибусь.

Наверху скрипнула дверь — это Борис вышел от Амадея и пошел к себе. Я же выскочил на улицу и направился в бар, где повстречал недавно Гезе.

Была глубокая ночь, но в известном квартале, где располагался «Бык» было тихо — все давно напились в стельку, подрались и разошлись по домам и борделям. Лишь только по улице одиноко ходила плешивая собачка, мочась на углы всех строений.

Гезе нигде видно не было. Опаздывает? Нет, на него не похоже. Мой помощник никогда не задерживался, потому что знал — порой опоздание на минуту может закончится для обоих весьма плачевно. А с учетом того, что он был моим неизменным секундантом, прибывать на место вовремя вошло у него в привычку.

Сейчас же Гезе не было.

Я понял, что что-то случилось. Что-то явно нехорошее. И от этого еще сильней сжал кулаки. М-да, ну и денек сегодня. А ночка какая? То я узнаю, что Амадей оказался выступающим на стороне противника, то вот Гезе…

— Кричевский! — голос помощника раздался откуда-то из подворотни.

И голос мне этот не понравился.

— Гезе! — я обернулся.

И обомлел.

Помощник мой был бледен, лицо исказила гримаса боли. Я не был магом высокого уровня, но даже я понял, что на парня наложена печать, страшная, мощная, черная.

— Гезе! — повторил я.

И бросился к помощнику.

— Что случилось⁈

Тот не ответил. Вместо этого обнял меня и тут же обессилено обмяк. Не в силах его удержать, я осторожно прислонил его к стенке.

— Сейчас я тебе помогу! — произнес я, чтобы хоть как-то приободрить парня.

И осмотрел Гезе. Магическая печать была наложена профессионалом. Она проникала сквозь все слои ауры и вписалась в душу острыми когтистыми краями. Что за чудовище смогло создать такой магический конструкт? Печать крепкая, усиленная некротическими силами. Меня аж передернуло от отвращения — заклятия змеились и копошились друг в друге, словно черви в мертвой разложившейся плоти.

Но даже не это было самым страшным. Хватило и мгновения, чтобы понять — парня не спасти. Неизвестный противник бил наверняка. Гезе оставалось жить от силы минуту.

— Что случилось? — только и смог вымолвить я.

— Это… Искариот… — морщась от боли, произнес Гезе.

И закашлялся. Изо рта полетели кровавые сгустки.

— Как он нашел тебя?

Гезе открыл рот, но не смог ответить — новый приступ кашля прошил парня.

— Кричевский… — совсем тихо произнес он, когда приступ унялся. — Искариот опасен… Слишком опасен… маг… черный маг.

Гезе захрипел.

Я попытался создать хоть какой-то оздоровительный конструкт, но, как назло, ничего не смог вспомнить.

— Кричевский… — одними губами прошептал Гезе. — Не надо. Это все равно бесполезно.

— Но…

— Найди Кривощекина. Он — ключ ко всему… он…

Гезе вдруг замолчал, словно пытаясь что-то вспомнить. Взгляд его обратился вдаль, стал задумчивым, недвижимым.

— Гезе! Гезе! — я принялся трясти парня, но понял — все было напрасно.

Гезе был мертв.

Я выругался.

Все казалось каким-то нереальным. Я смотрел на тело Гезе и не мог узнать его. Парень словно изменился, стал меньше. Черная печать рассыпалась на магические составляющие, обнажая еще большую богохульную свою суть.

Меня начала раздирать ярость. Я желал больше всего на свете встретить сейчас этого Искариота. И не для того, чтобы отомстить за себя. А чтобы взглянуть в глаза умирающего гада и спросить у него за смерть Гезе.

«Обещаю, смерть твоя будет долгой и мучительной!» — подумал я, мысленно обращаясь к Искариоту.

Я помнил, что всегда мне говорил Гезе, когда мы после очередного дела шли напиваться в стельку. В полу-шутку он всегда делился со мной одной странной идеей — чтобы после его кончины его не хоронили в землю.

«Она сырая, тяжелая, противная, — говорил он, всегда при этом вздрагивая. — Лучше сожги. Обещай!»

Я смеялся, отнекивался, но Гезе не успокаивался, пока не получал положительный ответ. Я воспринимал это как странность, но сейчас, стоя возле тела Гезе, вдруг понял, что тот не шутил.

Я достал из кармана янтарь. Глянул на камешек. Он блекло светил в свете луны. Доверившись интуиции, я направил артефакт в сторону Гезе. И представил в уме костер. Из камня тут же вылетел луч света. Он упал на тело, и оно в следующую секунду вспыхнуло ярким пламенем.

В гробовой тишине я наблюдал за тем, как языки пламени облизывают давнего друга. Огонь был магическим, поэтому испепелил тело за считанные минуты. Предутренний ветер довершил дело, развеяв прах по улицам, где Гезе вырос и был как родной.

Я в последний раз глянул на то место, где еще полчаса назад лежал Гезе. Потом побрел прочь. Нужно было найти род Кривощекиных и понять как они причастны к тому, что случилось. А то, что они в этом замешаны я не сомневался. Я убил одного из них. Возможно, они мстят? Искариот — это кто-то из их рода?

Нужно это выяснить. Только сначала нужно кое-что раздобыть. Давно пора.

Оружейных дел мастер по кличке Пузырь и его мастерская располагались в двух кварталах от этого места. Я преодолел их в каком-то тумане. И сам не понял, как оказался перед стальной дверью, на которой были расклеены старые афиши и объявления. Не знающий человек и не поймет даже, что за ней расположен один из гениев оружейного дела.

Я знал, что Пузырь сейчас не спит — какая-то старая травма головы, полученная на войне, дала такой результат. Мастер потерял способность ко сну и спасался только тем, что долгими ночами изготавливал настоящие произведения искусства.

Отстучав необходимый код, я принялся ждать. Пузырь открыл довольно скоро. Кличку он свою поучил вполне заслуженно и тоже после войны. Ранение в голову повлияло не только на бессонницу, но и на обмен веществ. Мастер телом был как идеальный шар.

— Парень, ты чего тут потерял? — процедил толстяк, с прищуром поглядывая на меня.

— Пузырь… — произнес я и прикусил язык.

Опять забыл, что я не тот, кем привык быть.

— Ты кто такой? — насторожено спросил толстяк.

Настороженность его была понятной, я произнес его подпольную кличку, которую знал только ограниченный круг людей.

— И лучше ответить тебе на этот вопрос, парень, а не то…

Пузырь положил руку на рукоять пистолета, покоившегося у него за поясом, не двусмысленно намекая, что меня ожидает. Толстяк не шутил. Он мог легко изрешетить меня.

— Я от Кричевского, — произнес я первое, что пришло в голову.