— Дайте мне пару минут, — сказал я и закрыл дверь.

Опоздать на завтрак я, конечно, не боялся. Но хотелось поболтать с попутчиками — завести разговор об охотниках на демонов. Очень эти товарищи меня заинтересовали. Особенно — один из них, стоящий у штурвала старой посудины, на которой мы плыли. Так что принял душ, почистил зубы и оделся с довольно быстро.

Когда вышел на палубу, мимо как раз проходила пожилая пара, которую определили за наш стол. Не один я замешкался, видать.

— О, молодой человек! — улыбнулся старичок при виде меня. — Как вы перенесли шторм? Или не заметили, что ночью творилось?

— Заметил, — кивнул я, шагая рядом с супругами. — Как тут было не заметить.

— Я так боялась, что мы перевернёмся! — посетовала женщина. — Как хорошо, что у нас опытный капитан.

— Да, но кораблик могли бы уже и обновить, — проворчал старик. — Сколько можно на этой развалюхе ходить?

— Только не говори это при Аристархе, — с упрёком проговорила женщина. — Уверена, он считает «Евдокию» ещё очень даже ничего.

— Ерунда! — уверено отмахнулся её супруг. — Каждый капитан мечтает о большом и новом корабле. Это престижно.

— Я думаю, для третьего ранга и этого достаточно, — ответила женщина, уже явно пытаясь подзадорить мужа. — И, кстати, даже если ты и прав, не заводи с Аристархом этот разговор — может обидеться на то, что его считают капитаном недостаточно хорошего корабля.

— Не слишком ли ты волнуешься о его чувствах, Лиза? — буркнул старик.

К счастью, в этот момент мы дошли до столовой, и назревающая перепалка сама собой прекратилась.

Мои подруги сидели рядком, я расположился напротив них. Помимо нас и пожилой супружеской четы, за столом были тот мужик, который вчера расспрашивал об инквизиторах, и полная дама. Выглядела она уставшей и не выспавшейся: тёмные круги под глазами, воспалённые глаза, припухшее лицо. Когда мы пришли, она как раз жаловалась девчонкам на то, как плохо провела ночь:

— И ведь не просыпалась даже ни разу, а встала, словно до утра бродила, — говорила она, вздыхая. — Голова болит. Нужно будет сходит к корабельному врачу — попросить таблетку или микстуру. Наверное, это у меня морская болезнь так проявляется.

— Во сне укачивать не должно, — сказал мужчина, расстилая у себя на коленях салфетку. — Это очень маловероятно. Может, вы чем-то отравились?

— Не думаю, — отозвалась дама. — Но спрошу врача. Вообще, отравились бы все, если что.

— Травиться нам не с чего, — вставил мужчина. — Продукты свежие, ведь плавание недолгое.

Ещё пару минут обсуждали состояние дамы, которая принимала это внимание с явным удовольствием. Затем, наконец, появились официанты, и пассажиры занялись завтраком.

Я же во время дискуссии незаметно «сканировал» соседку. На ней остались следы заклинания очарования, и теперь, когда Котов её не контролировал, можно было собрать их и кое-что выяснить о капитане. Каждый маг имеет неповторимый почерк, ибо его волшба напрямую связана с аурой — энергетическими узлами и каналами. Если уметь это делать, то можно узнать о личности чародея довольно многое.

Следы конструктов практически растаяли, но и того, что осталось, было вполне достаточно, чтобы соткать мысленный образ охотника. Делал я это параллельно с едой, дабы не привлекать к себе внимания, да ещё в разговоре участвовал, вставляя время от времени малозначащие фразы, так что дело шло медленно. Но верно. К тому моменту, как официанты собрали тарелки и отправились за десертом, я уже имел общее представление о том, что за тип был капитан. И результат исследования мне совсем не понравился.

В оставленных им следах ощущалось нечто очень знакомое. Охотник черпал силу из корней Древа — как и я. И это было его естественной стихией. Выходит, Котов — тёмный.

Я задумался.

Не очень-то это вязалось с родом деятельности бывшего истребителя демонов. Насколько я понимал, данные товарищи пользовались мощностями кроны Древа. Но, может, с охотниками дело обстоит иначе? В конце концов, подобное истребляют подобным.

Я уже собирался было завести разговор об охотниках, чтобы узнать о них побольше, когда официанты принялись расставлять перед нами десерты — зефирки со взбитыми сливками. Пришлось отвлечься на то, чтобы сказать, что буду пить — чай или кофе.

— Прямо тают! — объявила Вероника, откусывая кусочек пирожного. — Сама нежность!

Судя по реакции остальных, они её вердикт разделяли в полной мере. Только Катя отказалась есть свою порцию, заявив, что он, мол, следит за фигурой.

— Тогда я заберу, — объявила Наташа. — Не пропадать же добру. У меня такой метаболизм, что жир не откладывается, что бы я ни ела.

— Повезло вам, милочка, — кисло улыбнулась полная дама.

— Сладкое, конечно, вредно, но иногда так хочется, — сказала старушка, отламывая кусочек зефира чайной ложкой. — В конце концов, с возрастом остаётся не так много удовольствий. Почему бы себя не порадовать.

Я откусил пирожное и принялся жевать. Хм, странно… Вкуса совершенно не чувствовалось. Словно бумагу в рот положил. Попробовал сливки. Нет, с рецепторами всё было в порядке. Откусил его немного. Та же ерунда!

— Что, не нравится тебе? — осведомилась Вероника. — Вид у тебя такой, словно ты лимон жуёшь.

— Да я как будто вкуса не чувствую.

— Как это? Дай-ка попробую, — и девушка ловко отщипнула ложкой от моей порции. Отправила в рот, сосредоточенно подвигала челюстями. — Ну, не хуже моей, — сказала она. — Странно, что ты ничего не чувствуешь.

Не то слово. Я отодвинул блюдце и взял кофе. У напитка вкус имелся, причём отменный.

— Не против? — спросила Вероника, имея в виду мою зефирку.

— Угощайся.

Девушка придвинула блюдце к себе.

— У меня с обменом веществ тоже всё в порядке, — сказала она.

Я отпил кофе.

— Такое бывает при некоторых вирусных заболеваниях, — опасливо поглядывая на меня, — заметила полная дама. — Один из отделов мозга воспаляется, и человек перестаёт чувствовать запахи или вкус. А иногда и то, и другое.

— Не замечал за собой признаков простуды, — ответил я.

— Вам бы показаться врачу, — сказал мужчина, уже расправившийся с пирожным и теперь размешивавший ложечкой сахар в чае. — Температуру хоть померять.

— Надо-надо, — кивнула старушка. — Если вы больны, мы можем заразиться. Не хотелось бы.

— Непременно заглянул к доктору, — пообещал я. В животе у меня началось неприятное волнение. И оно постепенно подступало к пищеводу, грозя превратиться в тошноту. — Прошу прощения. Я вас покину.

С этими словами я поднялся из-за стола.

— Ты куда⁈ — переполошилась Катя.

— Нормально себя чувствуешь? — спросила Наташа.

— Вполне. Не стоит беспокоиться.

Натянуто улыбнувшись, я быстро направился к входу. У самой двери возникло ощущение, будто за мной кто-то наблюдает. Обернувшись, я обвёл взглядом столовую и встретился глазами с капитаном, сидевшим за офицерским столом в другом конце помещения. На его обветренном, грубом лице медленно расползлась кривая ухмылка.

В низу живота у меня резануло, и я поспешно вышел из столовой.

На палубе никого не было. Оно и понятно: все пассажиры завтракали. Я двинулся в сторону своей каюты. Пока шёл, понял, что тошнота становится сильнее. Хуже того — ноги начали неметь! А затем — и кисти рук. Когда добрался до своей двери, у меня уже и голова заболела. По идее, все признаки отравления, насколько я мог судить. Но с какой стати⁈ Я ведь ел то же, что и остальные. А они явно чувствовали себя прекрасно.

Ввалившись в каюту, я, пошатываясь, направился к кровати, но на полдороги понял, что маршрут надо срочно менять, и поплёлся в ванную. Там едва успел рухнуть перед унитазом на колени, как меня вырвало!

Причём не только завтраком, но и какой-то чёрной слизью. Весьма похожей на ту, которую я носил на анализ в аптеку Пеля. Но, приглядевшись, я заметил, что в жиже есть нечто, чего в моём организме быть совсем уж не должно.

Подобие красной паутины светилось и мерцало в ней. Протянув руку, я ощутил магию и заставил конструкт подняться в воздух. В центре расходящихся лучами и соединённых концентрическими кругами нитей пульсировала маленькая точка. От заклинания исходило вполне ощутимое хтоническое излучение. И в нём было нечто слишком хорошо знакомое, даже родное. Словно я лицезрел кусочек родной Бездны!