— А с этим что делать будем? — кивнул Шеклтон на Соплю. — Шею свернем и листьями закидаем? Тут есть уголок, куда можно притырить чебака этого круглолицего.

— Что⁈ — только и смог выдохнуть Сопля. — Меня⁈ За что⁈

— Он же ведь отпрыск инквизитора, — пояснил учитель, глядя на меня. — А теперь ещё и свидетель.

— Знаю, — кивнул я.

— Сдаст ведь, медуза бесхребетная! — Шеклтон окинул парня кровожадным взглядом старого разбойника.

— Не сдам! — запищал Сопля. — Это ведь я сказал Максу, что вы тут. Помог!

— Это мог быть отвлекающий маневр, опарыш ты каптерный! — не желал сдаваться Шеклтон.

— Толя, сейчас от тебя многое зависит. В том числе, и твоя собственная судьба, — обратился я к парню.

— Макс, да я же говорю, что я с тобой! Родителей не выбирают! Я не виноват, что мой отец заимел на тебя зуб!

— Ладно, — махнул я рукой. — Надеюсь на тебя. Сейчас запираем двери с двойником и расходимся. Толя, ты домой и делаешь вид, что ничего не знаешь. Это, кстати, в твоих же интересах, если подумать. А мы, — я глянул на Шеклтона. — Мы пойдем…

— В бар! — произнес счастливый учитель тёмных начал.

— Вам нельзя в бар! — тут же запротестовал Сопля. — Шеклтона все знают в лицо. И многим известно, что его забрала инквизиция. Да через пять минут донесут, что он гуляет по городу!

— Верно, — нахмурился я.

— Не беда, гальюны вы заколоченные! Смотри!

Шеклтон вновь принялся выписывать в воздухе магические символы. Я уловил определённую схожесть их с теми, которые учитель делал, превращая доппельгагера в своего двойника. Только направленность некоторых магических векторов была противоположной.

Я глянул на Шеклтона и вдруг увидел, что тот каким-то странным образом изменился. Нет, пропорции лица и тела остались, но черты едва заметно преобразились: нос стал тоньше, глаза, напротив, расширились и изменили цвет. Но поменялось не только это. Превращения были глубокими. Изменилась даже походка.

— Ну как? — довольный произведенным эффектом, спросил Шеклтон, прогуливаясь. — Похож аль нет?

— Абсолютно другой человек! — выдохнул Сопля.

— Отлично! Тогда в бар! Нужно промочить глотку, а то пересохло всё!

Я попытался возразить Шеклтону, потому что времени прохлаждаться у нас не было, и следовало всё выяснить — прежде всего, зачем его отправили в неволю. Но угнаться за моряком уже не смог. Шеклтон двинул прочь размашистым шагом, и мне пришлось последовать за ним.

— Толя, а ты домой. Завтра свидимся! — крикнул я Сопле.

Бар Шеклтон выбрал себе под стать. Мы зашли в какое-то тёмное помещение, практически ничем не отличимое от его недавней тюрьмы. Пахло тут так же. Бармен, беззубый татуированный старик, даже не потрудился спросить, что мы хотим выпить, сразу же налил пива и по стакану самого дешёвого виски.

— Отличное место, якорь мне в дышло! — удовлетворённо прорычал Шеклтон.

И залпом выпил виски. Потом, крякнув, осушил и пиво.

— Повтори, юнга!

Беззубый старик повторил заказ.

— А по камбузу что имеется? — спросил Шеклтон, когда и вторая порция была выпита.

— Сегодня отбивные, — прошамкал дед.

— Отлично! Неси сюда, да побыстрей.

Бармен скрылся за дверями, и у нас появилось несколько минут, чтобы поговорить наедине.

— Шеклтон, что случилось? — тут же спросил я. — Почему вас закрыли?

— На тебя есть конкретный заказ, — произнес учитель, доставая из пачки сразу пять сигарет.

Он принялся потрошить их, доставая табак и забивая им трубку.

— Заказ? — не понял я.

— Да. Инквизитор этот, папаша Сопли, сошёл с ума. Одержим местью. Видимо, конкретно ты ему дорогу перебежал. Что такого сделал, признавайся, осьминожья ты башка?

— Да так, именно, что дорогу перебежал, — отмахнулся я. — Но это ведь моё дело. Причем здесь вы? Вас-то зачем похищать⁈

Шеклтон подмигнул.

— Они поняли, что ты не простой парнишка.

— Они?

— Инквизиция. Папаша Сопли доложил Первому Легатию инквизиции о случившемся. И, видимо, сначала произошедшему не придали особого внимания. Но потом, когда обиженный инквизитор продолжил поиски, начал рыть глубже и поделился своими домыслами, инквизиция решила заняться делом всерьёз. Проведены определенные ритуалы. И над тобой сгустились тучи. Видимо, подтвердились догадки.

Я ничего не понимал. Всё ведь начиналось как банальная драка в клубном сортире.

— Какие догадки?

— Тельняшка ты мазутная! От тебя за милю прёт чернотой! Да какой!

— Какой?

— Настоящей! Первородной. Это Веберу, плотве чахоточной, не понятно. А меня не обманешь! Я чувствую это. И инквизиция тоже чувствует. Понимают они, что с тобой решать нужно поскорей, пока не случилось чего дурного, намотай меня на брашпиль. К тому же ты из рода белых. Сечёшь, карась? У белого рода не может быть чёрного отпрыска. Это как у стайки дельфинов вдруг родится акулёнок.

Ту-ру-ру-ру-ру-ру! — раздался вдруг звонок, сообщающий о том, что наш заказ готов.

«Какая жуткая мелодия, — невольно отметил я про себя, оборачиваясь. — Помниться, чем-то похожим мы пытали у себя в бездне пленников».

Внесли тарелку с отбивной.

— Вот это я понимаю, порция! — обрадовался Шеклтон, увидев огромную тарелку.

Только вот мне было не до веселья. Новости не обрадовали.

— И всё-таки, при чём здесь вы? — продолжил допытываться я. — Не понимаю.

— Они решили схватить тебя за жабры, парень. Но сделать это без лишнего шума. Всё-таки, домыслы и догадки к делу не пришьёшь, вот и осторожничают. А если удастся тебя схватить и применить богатый арсенал дознания инквизиции, выбить из тебя все необходимые показания, то состряпать дело будет легче лёгкого.

— А если им не удастся из меня что-то выбить? — злобно спросил я.

Шеклтон усмехнулся.

— При их-то опыте? И не такие раскалывались!

— Ну, а всё-таки? — упрямо спросил я.

Старик пожал плечами.

— Тогда тебя просто уберут. Думаю, они уже поняли, что лучше сделать именно так.

Фраза повисла в воздухе.

— Основной удар они хотят сделал на экзамене, — после паузы продолжил Шеклтон. — Спишут всё на несчастный случай, ихтиандры хреновы. Вот и схватили меня. Хотели, чтобы я сделал ловушку на чёрные начала для этого экзамена.

— Как это?

— На каждый экзамен кто-то из преподавателей готовит задания — чтобы проверить пройденные по своему курсу темы, уроки, практические задания. Вот и эти окуни хотели, чтобы я тебе подляну устроил, всё-таки чёрный чёрного лучше понимает и все его слабые места тоже сечёт.

— Что за ловушка?

— Та, которая сможет вычислить чёрного мага и развоплотить его.

— Разве это законно⁈ — возмутился я. — Могут ведь пострадать и другие ученики. Я не единственный тёмный в школе.

Шеклтон кивнул.

— Всё верно говоришь, парень. Поэтому и хотели подставить меня, дескать, это я её создал — вот за все последствия и буду отвечать. Чокнутый старик, что с него взять? Но это я понял сразу, мне-то они совсем другое говорили вначале, анусы кракенов. Сначала растекались сладкими словами, что повышение меня ждет, что часов больше на занятия дадут. Мол, помощь инквизиции высоко ценится. А я — старый моряк, я чувствую ложь за морскую милю. Отказал им. Вот они меня и сцапали, в сарай этот посадили. Хех! Хотели силой из меня выбить согласие, салаги береговые! Но я и не таких обламывал. Правда…

Шеклтон на мгновение замешкался.

— Еще бы день здесь, и меня бы точно заставили, — нехотя признался он. — Не уговорами. Опоили бы. Чувствовал я, что в воде, которую они мне давали, какие-то снадобья есть. Но старый моряк и не такое выдерживал. В восемьдесят первом, когда у нас из-за бури бочки с питьевой водой за борт смыло, мы неделю на дождевой воде жили!

— Но ведь дождя за это время не было, — произнес я, припоминая погоду. — Как вы без воды взаперти были?

— Не беда! — отмахнулся Шеклтон. — Старым морякам известен ещё один способ добывания воды. Лимонадный Джо называется. Берёшь тряпку, ссышь на неё, а потом…