На великана появление меча не произвело эффекта. Он лишь издал утробный булькающий звук и вновь атаковал.

Лезвие полоснуло противника по коже. И издало пронзительный лязг. Защита великана действовала, оружие не причинило ему вреда.

— Я отвлеку его! — быстро сориентировалась Катя.

Не сразу, но она тоже увидела эту странную пуповину. И сморщилась от отвращения. Девушки, они такие. Правда я и сам едва сдержал рвотный позыв, видя эту жутковатую штуковину. Она была прозрачной, сплетенной не из обычной плоти, а из эфирный нитей, явно тонким мастером. А сквозь нее просматривалось то, что подпитывало великана. Это было что-то похожее на червей, плавно текущих от центра силы к монстру. Иногда пуповина сотрясалась в судорогах — слишком толстый поток застревал в узком проходе. И тогда пуповина проталкивала этот комок с усилием.

Омерзительное зрелище.

Однако помимо сил энергетических монстру требовалась подпитка и физическая, в виде мяса и крови. И мы были идеальным претендентом на это.

Великан вновь атаковал. Его длинные лапы принялись летать в разные стороны, выворачиваться во множестве мест, словно имея несколько локтей. Мы с трудом увораивались от этого и даже пытались отбиваться, но защита действовала безотказно. Сначала нужно перерезать пуповину. Только как к ней подобраться?

— Эй, маменький сынок! А ну иди сюда! Я тебе подгузник поменяю! — крикнула Катя, отходя в сторону и уводя внимание монстра на себя.

Рискованно. Слишком рискованно. Но иного выбора нет. Нужно действовать.

Едва великан отвернулся от меня, как я рванул к нему. Подпрыгнул, в полетел, перекувырнулся, добавляя инерции мечу, и рубанул.

Лезвие врезалось в пуповину и с легкостью рассекло ее. Обрубок, свисающий с великана, принялся источать с хлябающим звуком ошметки силы.

Монстр не сразу понял, что случилось, еще некоторое время пытался сбить с ногу Катю. А потом вдруг замер, ощутил изменения в своем теле. Обернулся. И издал жуткий пронзительный визг. Я не дал ему позвать на помощь свою братию. Вновь прыгнул и одним ударом разрубил монстра на два куска.

Великан упал под ноги и затих. В нос ударило зловоние. Мы отошли от поверженного врага, вновь взглянули на деревню. Остальные монстры продолжали беззаботно ходить, высматривая себе еще что-нибудь на пропитание. Потерю лишнего рта они, кажется, не заметили.

— Думаю, это только самые начальные сущности, — сказал я.

Катя вопросительно глянула на меня.

— Пуповина наталкивает на мысль, что здесь происходит зарождение чего-то, что имеет начальный свой вил такой, — я кивнул на великана. — Думаю, тот, кто украл Кристалл, использовал его именно с этой целью — чтобы проникнуть в наш мир, запереть от посторонних глаз небольшой участок и разродиться там целой армией.

— Для чего?

— Для нападения. Нам повезло, пласты реальности выплюнули нас именно сюда, в этот закрытый участок. Только благодаря этому мы и узнали о нем. Думаю, сама суть бытия помогла нам в этом, она тоже едва ли хочет, чтобы на ее тканях началась война.

Катя смотрела на меня со смесью страха и смятения.

— Думаешь, к этому дело идет? — спросил тихо она.

— Дар всем нам не просто так отключили. Да и этот закрытый участок мира тоже не просто так образовался. Нам необходимо выбраться отсюда и предупредить Императора. Одним нам не справится.

— Чутье мне подсказывает, что просто так нам отсюда не уйти, — едко заметила Катя.

— Верно.

Я задумался. Попробовать стоит проселочными дорогами, но даже отсюда ощущается невидимая преграда, блокирующая все сигналы. Ставивший ее человек — или иное существо, — дело свое знал. Просто так не разрушить. Нужно добыть дополнительную информацию.

— Нам необходимо пробраться как можно ближе к заграждающим барьерам, — сказал я. — Там попытаемся прочитать базовые формулы, с помощью которых установлен барьер и подумаем, как можно его взломать или на время отключить.

План был рискованный. Но просто так сидеть я был не намерен.

Небольшими перебежками мы двинули по проселочной дороге в сторону, откуда особенно несло чужой силой. Путь шел через лес, в который мы и с радостью зашли, потому что почувствовали, что тут скрыться от угрозы и опасности будет гораздо легче.

Ожидания наши оправдались. Деревья тут были особые, кажется, растущие на особой почве, хорошо насыщенной остаточной силой, поэтому очень хорошо экранировали густые эманации чужаков.

Мы остановились у валежника, перевести дух. Но довольно скоро услышали хруст веток, совсем тихий. Кроме нас тут был кто-то еще.

Я замер, готовый ринуться в атаку в любую секунду. Но биться не понадобилось. Кусты раздвинулись и на поляну вышел старик. Он был одет в старый китель, в руках держал двухстволку, такую старую, что вряд ли бы она смогла выстрелить.

— Кто такие⁈ — прохрипел дед, направляя на нас оружие.

— Свои, — ответил я.

— Свои? — нахмурился дед. — Чем докажете?

— А разве так не похоже⁈ — не вытерпела Катя. — Что мы, на тех великанов похожи, которые всех подряд жрут⁈

— Верно, — кивнул старик, убирая оружие. — Не похожи. Хех!

Достав из внутреннего кармана телогрейки алюминиевый портсигар, он засмолил вонючую самокрутку.

— А вы как сюда попали? Грибники что ли? Что-то я вас раньше здесь не видел.

— Вроде того, — кивнул я. — Тебе как звать то, отец?

— Прохор Митрич я, — представился старик, почесав седую бороденку желтыми от никотина пальцами.

— Скажи, Митрич, а давно эти монстряки у вас в деревне появились?

— Да дня три тому назад. Я как раз в лесу был, по травы. Прихожу в село, а тут такое! Ходят, гады, жрут всех, кто под руку попадется. Ор стоит, жуть!

Прохор Митрич замолчал, густые брови сдвинулись к переносице.

— Я ружье схватил свое, да начал отстреливать гадов. А им хоть бы хны. Не берет их ни дробь, ни картечь. Неизвестно что со мной бы было, если бы не один монстряка. Он меня по загривку — хлобысь! — и я отлетел прямиком в погреб, да там и вырубился. Хех!

Старик улыбнулся, обнажая редкие оставшиеся зубы.

— Спас считай меня! Очнулся я, слышу, чуть потише стало. Понял, что все, нет деревни моей. Я только один и остался. Хотел выскочить, да в последней битве как викинг достойно уйти. Но не стал.

Прохор Митрич вновь задумался.

— В общем, дождался ночи, выбрался из погреба тихо, да ушел сюда. Лес им не интересен, они только по деревне шастают.

Старик вдруг переменился в лице, сквозь зубы злобно процедил:

— Сволочи!

А потом, отмахнувшись, через грустную улыбку спросил:

— Никак судный день начался? Вы боговерующие? Я тоже нет. А вот моя бабка, царство ей небесное, была верующая. Нет, ее не съели. Она три года назад тому померла, от припадка. Так вот она все пугала меня, что к грешникам ангелы придут со спросом в судный день, мало не покажется. Я смеялся тогда, а сейчас что-то подумал, что может быть и правду говорила старая?

Старик задумался.

— Хотя на ангелов эти гады точно не похожи. Скорей, черти из ада. Но я уже не помню, что там бабка говорила. Может, и не ангелы, а в самом деле черти придут судный день устраивать? Перечитать бы книгу, да только очки потерял, когда меня этот гад по загривку ударил.

Прохор Митрич одним махом докурил остатки самокрутки, бросил себе под ноги и очень долго растирал ее носком ботинка.

— Вы видимо тоже грешили раньше, раз тут оказались. Жаль, молодые еще, и не пожили. Но так уж бог распорядился. Нет отсюда выхода.

— Что ты имеешь ввиду? — осторожно спросил я. — Что значит — нет выхода?

— Ходил я до соседского поселка. Да не дошел. Уперся в какую-то невидимую стену. И что самое интересное меня вроде никто не видит. Я гляжу, а там машины ездят, грузовики, автобусы. Я им махают, кричу. Бесполезно. Словно и нет меня вовсе. Испугался страшно. Думал, крыша у меня поехала. А потом вот понял — действительно судный день. Всякое может быть.

— Митрич, сможешь нас безопасной тропой до того барьера довести? — оживился я.