Мирослава толкнула меня в грудь, заваливая на кровать. Сама уселась сверху. Темперамент у рыжих под стать их волосам! Она оседлала меня и принялась прыгать, крепко обхватив бедрами, не выпуская. Да я и не собирался высвобождаться.

Когда все закончилось, я ощущал себя как выжатый. Но усталость эта была приятной. Я даже на некоторое время задремал. Когда же открыл глаза, Мирослава уже упорхнула в свою комнату, оставив о себе лишь отпечаток губной помады у меня на щеке.

Но релаксация моя длилась не долго. В дверь постучали. Но не в мою, а в прихожую. Я насторожился, прислушался. Поспешные шаги прислуги, легкий скрип петель.

— Александр Федорович у себя? — строгий незнакомый голос.

Неясное бормотание прислуги, попытки закрыть дверь. Но уже поздно. Гости — а их несколько, — нагло входят внутрь и идут наверх. Они точно знают, где я.

Я вскакиваю, но спрятаться не успеваю. Дверь в мою комнату распахивается. Полицейские. С оружием.

— Александр Федорович, вы должны поехать с нами! — скомандовал один из вошедших.

— А что случилось?

— Вот постановление на ваш арест.

— Арест?! За что?!

— За ослушание приказа Императора — вы не явились к нему во дворец по его указания.

— Я болен и говорил уже…

— Собирайтесь!

Мои ладони сжались в кулаки, засияли ровным синим светом — я готов был пустить Дар в дело.

— Нет, Александр, не надо, — произнес отец, подбежавший ко мне. — Не надо. Только сделаешь хуже. Мы решим проблему. Я уже отзвонился адвокатам. Мы сегодня выпустим тебя.

— Ваш отец говорил правильные вещи, — кивнул полицейский. — Собирайтесь.

Я быстро прощупал их ауру. Нет, сектантского следа на полицейских нет. Но кто сказал, что они не приведут меня к адептам?

— Александр Федорович, я вас прошу — только без глупостей, — полицейский демонстративно положил руку на кобуру. — Не усложняйте себе ситуацию.

— За что арест? — начал возмущаться отец. — Он же вам сказал, что болен. А это веская причина не прийти во дворец.

— Так болен, что ходить не может? — спросил полицейский, глядя на стоящего меня. — Собирайтесь. Иначе я вынужден буду применить силу.

Можно было сопротивляться. Я бы наверняка отбился бы от них. Но ничего, кроме больших проблем это не принесло бы, только бы еще больше развязало бы руки сектантам. Они сразу же отдали прямой приказ на мое уничтожение — тем более такой повод.

Иногда чтобы победить, нужно отступить. Вот и сейчас я решил отступить. Но лишь на время. Произнес:

— Хорошо, пойдемьте.

И двинул на выход.

Из скупых переговоров полицейских я понял, что постановление на арест было выписано час назад, и какой-то важный человек из администрации просил задержать меня как можно быстрей. Это заставляло понервничать. Что это за важный человек? Кто-то из секты? Нужно быть готовым ко всему.

Но тот, кого я встретил по приезду, сбил с толку даже меня. Такого поворота событий я точно не ожидал.

Меня привезли к серому зданию с решетками на окнах. То ли тюрьма, то ли какой-то корпус управления, я не знал что это было, но один только вид здания невольно навевал невеселые мысли. Меня завели внутрь. Провели по длинному темному коридору, грубо втолкнули в одну из комнат. Там был…

— Фурманов?! — только и смог вымолвить я, глядя на старика — коллежского регистратора, кто оформлял меня на работу адъютантов в императорскую администрацию. Тогда этот хмурый старик показался мне вполне адекватным, единственным, кто хоть как-то располагал к доверию. А теперь же…

— А кого ты тут хотел увидеть?! — грубо ответил он, злобно исподлобья зыркнув на меня.

Таким я его видел впервые. И от того даже на время потерял дар речи.

Фурманов кивнул полицейским, ледяным тоном приказал:

— Идите. Приготовьте пока для него камеру, проверьте, чтобы ничего там не было, а я зачитаю права арестованному и допрошу.

Полицейские ушли. И Фурманов сразу же переменился в лице.

— Александр Федорович! — зашептал он уже совсем другим тоном. — Я извиняюсь, что пришлось так с вами говорить, но вы должны понимать, что это при свидетелях, тем более таких.

— Что происходит?

Я был растерян.

— А происходит то, Александр Федорович, что за вами объявили охоту. Да вы и сами знаете, — Фурманов еще тише произнес: — Жуков с вами связывался?

— Да, — кивнул я.

— Хорошо. Тогда вы все знаете про Альянс. Это просто уму непостижимо! Рода объединяются, да не какие-то, а те, кто был в давней оппозиции с властью. Назревает что-то нехорошее. Как бы до государственного переворота не дошло, не дай бог!

— Но зачем меня было арестовывать?

— Александр Федорович, иначе поступить я не мог!

Я вопросительно глянул на старика.

— Вас сегодня планировали убить.

— Что?!

— Вы же знаете, что я тут, в администрации сижу, много чего слышу. Через меня много бумаг проходит. Я случайно услышал один телефонный разговор из-за закрытой двери одного важного начальника. И понял, что именно сегодня на вас будет покушение. Они наняли человека, который должен вас убить.

— Киллер?

— Да, киллер. Они видят в вас главную проблему. Стало известно, что вы были в больнице, где находился Император. Они уже сделали выводы. И потому ускорились. Вот для этого и киллер — уже спешат, не желают идти обходными путями. Вот я и решил спрятать вас. Да не где-нибудь, а в тюрьме! Это самое идеальное убежище! Сюда никто посторонний не проберется. Хочешь спрятать — спрячь на самом видном месте. Тем более я присвоил вам максимальную степень охраны. Переждите здесь. А как только опасность минует, я выпущу вас.

— Не лучше ли было меня просто предупредить? Зачем так радикально — сразу в тюрьму?

— Да некогда, Александр Федорович! Напрямую я вас предупредить не смог бы — тут все телефоны прослушиваются, меня бы сразу вместе с вами бы грохнули. Искать обходные пути — опять-таки время. Да какова вероятность того, что вы бы мне поверили и вообще выслушали?

— Но…

— Александр Федорович, охрана возвращается! Переждите пару дней, не больше. Я завтра загляну к вам.

Дверь открылась.

— …и поэтому мы направляем вас в пятую камеру! — тут же старик изменил тон на официальный, грубый. — Уведите его!

Меня подхватили под руки, и повели прочь, в камеру.

Тяжелая железная дверь захлопнулась за спиной так громко, что с потолка посыпалась штукатурка. Я был взаперти.

Меня всего разрывало от бури эмоций. Некоторое время я просто ругался, на чем свет стоит на Фурманова за его самодеятельность. Подумать только — усадил меня за решетку, потому что заботился обо мне! А к черту такую заботу!

Потом же, когда первая волна негодования прошла, я задумался. А ведь старик поступил мудро. Очень мудро. Если все правда и меня сегодня действительно должны были грохнуть, то посадка в камеру спасла мне жизнь. По крайней мере, оттянула время. Сейчас меня будут искать, пытаться понять, где я. Потом, как только выясниться, что я за решеткой, нужно будет что-то придумывать, чтобы подсадить ко мне киллера. А это тоже время. Фурманов поступил правильно и действительно спас мне жизнь. И такой ход — единственное правильное и быстро решение.

Конечно, можно было сказать, что я бы и сам мог отбиться от киллера. Только вот о предстоящем покушении я ничего не знал, и для меня это было бы сюрпризом. Да еще неизвестно что за киллер хочет меня пристрелить, какой у него уровень мастерства. Едва ли это будет дилетант — сектанты отправят мне самого лучшего, кто точно должен справиться. А значит все сделано верно.

Хотя мне это и не по нутру.

Я оглядел камеру. Тесная, темная, сырая. Под самым потолком лампочка, едва светящая. В углу попискивают мыши. И сколько мне тут сидеть? Фурманов сказал, что придет завтра. Значит как минимум сутки.

Я лег на нары, подложил руки под голову. В принципе, не так и плохо, как может показаться на первый взгляд. У меня есть время, чтобы все обдумать. А еще дождаться, когда созреет умение, которое создала Смит. Надеюсь, все получится, и я смогу проходить сквозь камни, чтобы вызволить Императора.