— Сколько?

Как показалось Диллю, этот вопрос задали по меньшей мере пятеро из шести человек — только маг остался невозмутимым.

— Я родился через десять лет после той битвы, которую вы, люди, называете Величайшей, — невозмутимо сказал Орхам. — И я — первый из вампиров, для которых этот мир стал местом рождения.

— Этот мир? — маг нахмурился. — То есть, вы…

— Наши предки не местные, если ты, мастер Эрстан, имеешь это в виду, — кивнул Орхам. — Они пришли сюда в составе армии Покорителей. Вы их демонами зовёте.

При этих словах Герон взмахнул крестом в сторону вампира.

— Изыди, нечисть! Именем Единого!

— И не подумаю, — фыркнул Орхам. — Не скажу, что принадлежу к числу поклонников Единого, как некоторые мои родственники, но уважаю его, как существо, могущее свернуть шею практически любому врагу в этом мире.

Сказать, что монах окаменел, значит не сказать ничего. Герон с выпученными глазами и раскрытым ртом превратился в статую изумления, причём, весьма далёкую от изящества. Остальные, впрочем, выглядели не лучше. Наконец монах пришёл в себя, почесал крестом макушку и полуутвердительно спросил:

— То есть, ты креста не боишься?

— Скажи, достопочтенный, боишься ли ты красного льва с щитом и мечом? — вопросом на вопрос ответил Орхам. — Насколько мне известно — это символ королевской власти Ситгара. Думаю, нет. Хотя, как существо здравое, ты должен понимать, что за этим стоит сила, способная сломать тебя, как сухую тростинку. Таково и моё отношение к символу Единого — бояться не боюсь, но знаю, что вслед за носителем креста может прийти и тот, кого этот крест представляет. А сражаться с Единым — это самоубийство. Не тот у меня вес.

— А что ты, мастер Орхам, говорил про демонов? — спросил маг.

— Наши предки служили наёмниками, — пожал плечами вампир. — У Покорителей было великое множество воинов разных рас, которых они навербовали на завоёванных ранее мирах. Наш мир был в числе тех, кого демоны почти полностью разрушили, поэтому оставшиеся в живых предпочли служить завоевателям, нежели влачить жалкую жизнь в сожжённом и бесплодном мире. Когда открылись врата в Тангрин, наш полк вошёл в этот мир в числе первых.

— Тангрин — это мы? — спросил маг. — Никогда раньше не слышал такого названия.

— Само собой, — кивнул вампир. — Так зовут ваш мир там… у демонов. Ну, ещё Хранители об этом знают.

— Это ещё кто?

— Драконы. Они — Хранители миров. Следят за тем, чтобы чужаки не проникли в охраняемый ими мир. В случае проникновения — уничтожают такого нарушителя, вне зависимости от того, мирный путешественник он или завоеватель. Наши ветераны говорят, что основная опасность при завоевании чужого мира — это Хранители. Во всяком случае, так было до того, как Покорители решили вторгнуться сюда, на Тангрин — здесь ваши местные маги создали такого монстра, против которого оказались бессильны не только демоны, но и сами Хранители миров. Результат вы знаете — армия вторжения перестала существовать.

— Ага, значит, даже вампиры признают, что Единого создали маги! — не преминул отметить Эрстан.

— Ересь полнейшая! — тут же включился Герон. — Маги создали лишь тело, а божественный дух был привнесён извне.

— Монах, ты оглох? Хочешь, уши прочищу? — невежливо осведомился Эрстан.

— Я сам тебе сейчас мозги прочищу! — вскипел Герон.

— Господа, вы спорите о недоказуемом, — развёл руками Орхам. — У нас есть предания, в которых рассказывается о могущественных существах различных миров. Подобно нашему Единому они могут творить и уничтожать. Они могут благоволить к местным народам или умертвлять их. Разве это плохо, если вам помогает местный божок? Разве вам станет легче от того, если вас уничтожит бог, создавший тысячи миров? На мой взгляд, разницы никакой.

Маг и монах обменялись сердитыми взглядами и, приняв обоюдное молчаливое решение, прекратили спор.

— Вот, сразу видно разумного человека, — сказал Дилль, которому ужасно надоели пререкания Эрстана и Герона по поводу божественной или магической сущности Единого. — Прошу прощения, то есть, разумного вампира. Мастер Орхам, если их не остановить, то спорить они будут до завтрашнего утра. Так что вы лучше не затрагивайте эту больную тему, а сразу переходите к делу. Если, конечно, это не предназначено только для ушей господина мага. А то мы можем уйти.

Маг встрепенулся — видимо, вспомнил, что он тут главный, и кивнул.

— Секрета никакого нет: слушайте, если желаете. Я — официальный представитель клана Григот, прибыл сюда, чтобы при помощи представителя академии магии попасть на приём к королю Юловару.

— Да я как-то не особо вхож в королевский дворец, — хмыкнул Эрстан. — Это вам надо к гроссмейстеру Адельядо — он от короля не вылезает.

— Надо — пойдём к гроссмейстеру, — ничуть не смутился Орхам. — И вы, мастер Эрстан, сопроводите нас к нему.

— С чего бы это? — удивился маг. — Наш верховный маг — человек весьма занятой, и добиться его внимания непросто.

— С того, что клан Григот решил принести Его Величеству Юловару второму вассальную присягу. И я уполномочен советом старейшин это сделать. Думаю, причина достаточная, чтобы побеспокоить вашего гроссмейстера.

Если бы сейчас с небес ударила молния и разнесла в щепки весь постоялый двор, то и она не произвела бы такого потрясающего эффекта, как слова Орхама. Люди застыли, пытаясь понять — шутит вампир или нет. Дилль посмотрел на лица товарищей — удивлённые и даже глуповатые (последнее, конечно, о Гунвальде), и поспешил закрыть рот, чтобы не выглядеть смешным.

— Если то, что вы сказали, правда, — наконец выдохнул Эрстан, — я, разумеется, сопровожу вас к магистру. А уж он проведёт вас к королю.

— Замечательно, — кивнул вампир.

— Мастер Эрстан, это, конечно, не моё дело, — решил вклиниться в разговор Дилль, пока маг не надавал опрометчивых обещаний, — но на месте короля я бы трижды подумал, прежде чем дать аудиенцию вампиру. И не простому вампиру, а мастеру клинка. Что если клан Григот решил убить нашего короля, для чего и послал мастера Орхама?

Орхам пристально уставился на Дилля, и зрачки в больших глазах вампира превратились в две узкие вертикальные щёлочки. Дилль не отвёл взгляда, но занервничал. Этот мастер Орхам — чисто кот, готовящийся прыгнуть на мышь. Дилль понимал, что если вампир сейчас нападёт, то он защититься не успеет, однако начал вытаскивать нож из ножен — не пропадать же без борьбы.

Очевидно, подобные мысли были и у остальных драконоборцев: Герон оставил в покое крест и положил вторую руку на рукоять топора; Гунвальд сдвинулся немного в сторону от стола, явно освобождая себе место для атаки; Блер и Каюрт синхронно поднялись. Маг остался неподвижен, но на правой руке у него между пальцами появилось голубоватое сияние — не иначе, Эрстан приготовил какое-то заклинание.

— Браво, молодой человек, — усмехнулся Орхам. — А я всё думал, когда же меня спросят о чём-нибудь подобном. Надо признать, что эта мысль приходила в голову старейшинам, поэтому я уполномочен совершить ритуальное самоубийство в доказательство правоты своих слов. Чтобы вы знали: вампиры слишком ценят свою жизнь, чтобы заканчивать её раньше времени. У нас самоубийства запрещены под страхом забвения имени. Надеюсь, до подобного доказательства дело не дойдёт, однако я готов сделать это, чтобы следующему послу клана Григот было оказано доверие. Надеюсь, я ответил на вопрос?

На это возразить было нечего. Нет, Дилль, конечно, подумал, что, вампиры, известные своей кровожадностью и коварством, возможно именно так всё и задумали. Первый посланец умрёт на королевском дворе, зато следующий сумеет подобраться к королю и… Но эту мудрую мысль Дилль оставил при себе: у Его Величества полным-полно советников, стражи, прокураторов разных мастей и даже целая Академия магии под боком — есть кому подумать о безопасности короля. А Диллю лучше подумать о собственной безопасности: чего доброго, так он и до завтра не доживёт — кто знает, как этот мастер Орхам отнесётся к излишне подозрительному парню? Короче говоря, Дилль был совершенно солидарен с вампирами, что заканчивать жизнь преждевременно и по собственному желанию — это дурной тон, а потому он промолчал.