Когда часы на главной башне пробили полдень, в квартале чародеев появилась повозка. Под уздцы лошадь вёл монах церкви Единого с низко надвинутым капюшоном, из-под которого выглядывала только борода. Монах нерешительно потоптался, затем обратился к скучающим стражникам, стоявшим около одной из чародейских лавок:
— Господа, я думаю, что если некоторое время поторгую здесь чудодейственным эликсиром, то это не будет нарушением городского порядка?
И в подкрепление своего предположения сунул трём стражникам три сребреника. Старший патруля многозначительно приподнял бровь.
— Вообще-то мы должны пресекать подобную торговлю, но если мы этого не увидим… Я, конечно, уведу отсюда своих ребят, но ведь есть ещё и дежурный маг, который куда-то отошёл по своим делам. Это ещё монета. Ты, монах, не переживай, я — командир патруля, что прикажу, то маг и сделает. Но на командире, сам понимаешь, ответственность двойная.
Монах намёк понял, и ещё два серебряных окса перекочевало из его кошеля в ладонь командира патруля.
— Так, парни, кажется у нас было дело на улице Бондарей. Пойдём-ка, проверим, как там поживает старый Лагель. Может, он нас кружкой-другой угостит. А ты, Берех, найди нашего дежурного мага, отдай ему вот этот окс и скажи, что он свободен ещё часика три-четыре. Думаю, — тут начальник отряда стражи кинул выразительный взгляд на монаха, — этого времени всем хватит, чтобы закончить свои дела.
Городской патруль удалился, а монах, убедившись, что нужная ему лавка находится рядом, разложил на соломе в телеге несколько маленьких кувшинчиков и три больших. Редкие прохожие кидали безразличные взгляды на монаха и проходили мимо.
— Чудодейственный эликсир из Карлисского монастыря, — густым басом провозгласил он. — Придаёт сил немощным, здоровых делает ещё сильнее.
Два ремесленника остановились и зашушукались, из соседних лавок начали выглядывать владельцы, недовольные незваным конкурентом. Хозяин лавки, рядом с которой стоял Герон, тоже вытаращился на монаха с откровенным недовольством.
— Эликсир освящён лично настоятелем Карлисского монастыря преподобным Изанотом. Принимающие эликсир мужчины в постели становятся похотливыми и неудержимыми, — Герон заставил Дилля повторить его речь, заучил её и теперь воспроизводил почти дословно, исключив только «демонов». — А женщины взлетают на вершины блаженства. Карлисский эликсир — знак высшего благоволения Единого к людям. Покупайте сейчас, пока эликсир неимоверно дёшев — только крайняя нужда заставила нашего настоятеля… — тут Герон сделал паузу — Дилль в последний момент надумал взвинтить ценник вдвое, и теперь монах боялся запутаться. — … назначить цену в два серебряных окса за маленький кувшинчик.
Торговцы, услышав такую несусветную цену, прыснули от смеха. Монах невозмутимо продолжал бубнить:
— Знаменитый Карлисский эликсир. Покупайте, пока дёшево — всего пара сребреников за кувшинчик.
Торговцы продолжали скалиться до тех пор, пока к монаху не подошёл не то мелкий чиновник, не то ремесленник.
— Скажи-ка, достопочтенный, ты из того самого Карлисского монастыря, в котором излечилась герцогиня Брантская? Помню, её увезли туда почти при смерти, а вернулась обратно она полной сил.
— Да, добрый человек, именно оттуда. Я даже помню эту герцогиню — на редкость склочная женщина, да простит её Единый.
— Склочная! — Дилль, а это был он, всплеснул руками. — Да она ужас всех слуг в герцогском дворце. Я тебе по секрету скажу, что герцог её отправил в ваш монастырь, чтобы она по дороге померла. А она не только сумела добраться, но ещё и буквально ожила. Ох и ругали мы ваш монастырь за это — она нам потом ещё десять лет покоя не давала. А уж бедному герцогу с тех пор совсем жизни не стало — герцогиня его в постели так замучила, что он даже на девок заглядываться перестал.
Говорил Дилль достаточно громко — разумеется, его рассказ услышали все: и торговцы, и прохожие. И если первые только переглядывались, то вторые начали собираться около монаха.
— Её отпаивали вот этим эликсиром, — монах поднял один из кувшинчиков. — Если бы не пожар в монастыре, наш настоятель ни за что бы не разрешил торговать эликсиром. Но монастырю нужны деньги.
— Знаешь, достопочтенный, я, пожалуй, куплю у тебя порцию, — решился «чиновник». — Уж если полумёртвая герцогиня стала такой… ненасытной, то, думаю, мне тоже поможет.
— Будешь в постели настоящим жеребцом, — подтвердил монах, пряча в кошель полученное серебро. — Но советую взять и вторую порцию — тогда ваша семейная пара будет в полной гармонии.
— Уж больно дорого, — засомневался покупатель.
— Знал бы ты, сколько твоя герцогиня платила. Так что два сребреника за кувшинчик — это просто бесплатно.
Дилль махнул рукой и приобрёл второй кувшинчик. Серебряная монета исчезла в кошеле монаха, а взгляды торговцев стали ещё более недоумёнными.
— Да пребудет с тобой и твоей женой благословение Единого, — монах широко окрестил покупателя. — Подходите, покупайте — после приёма карлисского эликсира вы забудете на год-два дорогу к лекарям и магам здоровья!
— Это правда? — осведомилась согбенная старушка, неспешно ковылявшая мимо. — А то я, милок, уже столько денег оставила в лавках этих обманщиков.
— Бабуся, наш эликсир лечит любую заразу, — авторитетно заявил Герон. — Бери, не пожалеешь. Лишай, ломота в костях, недержание — всё это проходит после двух-трёх глотков.
Минуту спустя старушка удалилась с покупкой. За ней к монаху подошёл кузнец с жалобой на ревматизм в локтях и после пространных объяснений монаха тоже купил порцию карлисского волшебства. Затем подошла симпатичная светловолосая девушка с перевязанной щекой — это Линда из «Стойла ржавого дракона» тоже решила заработать серебряную монетку. Герон плеснул ей «эликсира» в кружку и заверил, что к утру зубная боль пройдёт.
Через десять минут около телеги монаха скопилась небольшая толпа — люди делились друг с другом сведениями о чудесном эликсире и покупали, покупали, покупали…
Глазевший на это столпотворение торговец из ближайшей лавки протолкался через толпу к монаху и набросился на него с руганью.
— Эй, долгополый, а ну убирайся отсюда! Здесь запрещено торговать на разнос! Я сейчас стражу позову!
Герон посмотрел на подошедшего — невысокий, остролицый, крохотные, неприятные глазки… По описанию Гунвальда похож на их предполагаемую жертву — Джилбруна. Да и вышел он из нужной лавки.
— Позови, — прогудел монах.
Торговец разъярился ещё больше, когда не увидел стражников, ещё недавно подпиравших стену здания.
— Куда подевались эти бездельники? Ладно, я с ними потом разберусь, а ты давай, уматывай отсюда!
— Слушай, отстань, — миролюбиво сказал монах, — не видишь — у меня торговля идёт. Люди-то понимают, что такую чудесную вещь получить всего за два сребреника — это почти бесплатно.
И отвернулся от сердитого торговца. Тот некоторое время молчал, глядя, как в большом кувшине уменьшается количество эликсира, а толпа жаждущих купить, напротив, растёт. Люди гомонили, толкались, рассказывали друг другу слухи о знаменитом Карлисском монастыре и его чудесном эликсире, а также благодарили Единого за то, что он послал этого монаха в столицу.
Герон настолько вошёл в азарт, что уже и сам почти поверил в чудесные свойства своего товара, а потому на его лице отразилось настоящее недовольство, когда он снова увидел перед собой торговца.
— Опять ты?
— Достопочтенный брат, можно ли перекинуться с тобой парой слов? Давай отойдём в сторону.
Герон только хмыкнул — торгаш пять минут назад слюной брызгал от ярости, а тут вдруг стал таким вежливым.
— Говори, только поскорее, — сказал он, последовав за ним. — Времени мало — уже завтра к вечеру я должен уехать обратно, а мне ещё нужно продать весь эликсир. Не продам — настоятель на меня такую епитимью наложит, что небо с овчинку покажется.
— Собственно, я и хотел тебе помочь, — Джилбрун улыбнулся, по мнению Герона — весьма неискренне. — Вижу, что этот карлисский эликсир — вещь знатная, и готов купить у тебя весь товар оптом. По одному сребренику за полкружки. А тебе не нужно будет стоять на холоде — сможешь сразу отправиться хоть в обратный путь, хоть в кабак.