Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Чего хотела Луана, Дезмонд не знал. По правде сказать, он и не хотел знать или видеть, или говорить. Всё, чего он мог желать — это остаться в тишине, наедине с благословенной темнотой.

— Дезмонд… — шёпот, но голос скребёт по ушам будто наждак по содранной коже.

Дезмонд стиснул зубы, чтобы не отвечать и ещё ниже опустил лицо, силясь скрыться за темнотой.

Луана не должна видеть его таким. Никто не должен, и уж точно не должна Луана.

Нежные женские пальцы скользнули по его щеке, коснулись подбородка и мягко приподняли вверх.

Теперь нельзя не смотреть в глаза. Теперь это глупо и выглядит трусостью, а страха Луане тоже видеть нельзя.

Дезмонд открыл глаза.

Тёмно синие озёра зрачков совсем рядом и Луана всё такая же. Её матовая кожа чуть светится в темноте как контур луны, а ресницы трепещут, делая её похожей на бабочку. Чёрную бабочку, ядовитую как оса.

Дезмонд стиснул зубы.

— Ты.

— Да, Дезмонд, я. Я хочу тебе помочь.

Дезмонд молча смотрит на неё. Слова слишком хороши, чтобы быть правдой, но если не пытаться, не победить никогда.

— Открой замок.

Дезмонд слабо дёргает руками, пытаясь показать, о чём речь и цепи звенят, а края кандалов до боли врезаются в разодранную кожу запястий.

Луана отводит глаза.

— Не могу.

Хочется кричать. Хочется рваться из оков изо всей силы. Хочется ударить и уже плевать, что это — Луана. Но нету сил и нету даже слов. И голос охрип, так что не выдавить даже смешок.

— Дезмонд, скажи ему всё. Не мучай себя и… меня.

Вот теперь усмешку не сдержать никак. Пусть от неё и больно растрескавшимся губам.

— Тебе? Помочь тебе, Луана?

— Я… — Луана закусывает губу. Так чувственно, что можно залюбоваться. И он всё также не смотрит в глаза. — Я не хотела тебе вреда, Дезмонд. Но я принадлежу ему. Таков мой долг.

— Долг… — голос срывается на хрип, и он всё же рвётся, силясь сорваться с крюка. — Убирайся. Убирайся, Луана!

Рука исчезает, и вместе с ней исчезает Луана. Тихо тает в темноте как виденье, как мираж, навестивший в пустыне умирающего от жажды.

А затем по другую сторону двери настоящая Луана почти падает спиной на стену. Опускает веки, силясь прогнать видение, поселившееся в мозгу — изодранные в кровь запястья, покрытая свежими ранами грудь и чёрные волосы, слипшиеся от пота, упавшие на лоб.

— Ну что?

Голос Анрэя холоден, как всегда.

— Он подумает, — тихо говорит Луана. — Не убивай его, Анрэй. Ему нужно время.

— У него есть сутки. Большего нет даже у меня самого.

***

Когда Дезмонд не пришёл в первый раз, Инэрис стало неуютно. Она невыносимо остро ощутила, что находится сейчас в десятках, а может и сотнях световых лет от привычных мест. Что она заперта здесь и что в округе нет никого, кого бы она здесь интересовала.

Обычно подобные чувства скрашивались наличием у пояса клинка или пистолета, и ей всегда было легче от того, что она могла погладить металлическую рукоять и ощутить, что она не одна.

Сейчас оружия не было. Ноги уже слушались, но пока ещё с трудом. И никакой уверенности в том, что в случае необходимости она сможет покинуть это место и вернуться на Землю, она тоже не ощущала.

Первый вечер Инэрис промаялась, пытаясь разрешить дилемму о причинах отсутствия Дезмонда, но всё же убедила себя в том, что тот попросту обиделся и пообещала себе, что наутро наведается к нему, чтобы извиниться.

В сущности, реакции Дезмонда на логичные пояснения своих планов она не понимала. За всё время жизни на Земле у неё накопилось много вопросов к Ордену. Но тем более она не собиралась объявлять ему войну не разобравшись во всём. Прежде чем принять любое необратимое решение, нужно было прояснить все нюансы ситуации до конца.

Дезмонд, похоже, считал иначе, и это не могло не удивлять, потому что до сих пор они неплохо понимали друг друга.

Инэрис какое-то время мерила комнату шагами из конца в конец, затем прошла на кухню, поколдовала немного над синтезатором, замешивая себе чай с ромашкой и липой и, выпив одну за другой четыре чашки улеглась спать.

Спала она, впрочем, плохо. Инэрис давно перестала обращать внимание на шестое чувство, которое на Земле шалило как компас в Бермудском треугольнике, но теперь обнаружила, что привыкла ощущать присутствие Дезмонда за стеной. Сейчас же она не ощущала ничего.

Инэрис всё же дотерпела до утра, но, когда выбралась на балкон с привычной чашкой кофе и обнаружила, что Дезмонд не салютует ей с соседнего балкона, не выдержала и, бросив кофе остывать на столе, вышла в коридор. Прошла к соседним апартаментам и постучалась в дверь. Никто не открыл, но дверь оказалась не заперта и, установив, что внутри никого нет, Инэрис принялась осматриваться. Это было немного некрасиво с точки зрения условной этики, но Инэрис знала, как проводить обыск так, чтобы не оставить следов, и потому останавливаться не стала.

Нигде, впрочем, не было следов ни отсутствия Дезмонда, ни его ночёвки. И каким бы аккуратным не был тот — а Инэрис сильно сомневалась, что Дезмонд может быть намного аккуратнее её самой — провести ночь, не тронув ни одной складки на простынях, он вряд ли мог.

И всё же Инэрис решила, что тревогу бить рано. Она вернулась к себе и стала ждать, но день тянулся невыносимо долго, и когда время едва перевалило заполдень, она почувствовала, что должна что-то сделать.

Инэрис вернулась в комнаты Дезмонда и осмотрела их ещё раз. Так ничего и не добившись она отправилась в парк.

Здесь было безлюдно. Погода стояла солнечная, но не жаркая. С моря дул лёгкий ветерок, приносивший запахи хвои и морской пены и, если бы не досадное недоразумение, связанное с исчезновением Дезмонда, Инэрис решила бы, что оказалась в раю.

Пробродив по сосновому лесу несколько часов, она вернулась в апартаменты и, взявшись за коммуникатор, набрала:

«Дезмонд, я не знаю, что опять произошло. Последнее, что я хотела — это обидеть тебя».

Инэрис нажала «отправить» и выключила устройство.

Вечером Дезмонд так и не зашёл, и всю ночь Инэрис снова не могла уснуть. А наутро решила выяснить, какого чёрта происходит во что бы то ни стало. Она снова двинулась к дверям Дезмонда, вошла без стука и остановилась, разглядывая пустую комнату.

Потом ещё раз прошла по всем комнатам, но сомнений быть не могло — Дезмонд дома снова не ночевал.

Инэрис села на диван и, достав из кармана коммуникатор, набрала:

«Я не то, чтобы настаиваю, но, учитывая, что я здесь из-за тебя, ты мог бы сказать, что улетаешь».

Нажала «отправить». Подумала и добавила ещё одно сообщение:

«Дезмонд, я не требую, чтобы ты говорил мне, где ты. Но я волнуюсь. Просто позвони. Или напиши».

Она убрала коммуникатор. Представила, как проведёт ещё один день в одиночестве и перебралась в компьютерное кресло.

Едва она коснулась пальцем сенсорного поля, как на экране возникло окошко видеосвязи и Инэрис присвистнула, стараясь не обращать внимания на пронзившую сердце внезапную боль.

«Луана».

Звонок был зафиксирован три дня назад, и с тех пор у Дезмонда не нашлось даже времени, чтобы свернуть окно. Видимо, та сообщила ему что-то по-настоящему важное. И… Дезмонд улетел.

Инэрис щёлкнула выключателем монитора, от нахлынувшей злости забыв даже о том, что аппаратура принадлежит не ей. Встала, сделала ещё один круг по комнате и вышла в коридор.

Она не знала здесь никого. Разве что Аэция, с которым вовсе не горела желанием говорить. И потому Инэрис сделала то единственное, что смогла придумать, прошла к следующей двери и постучала.

За дверью послышался смех и грохот, а через секунду на пороге показался высокий широкоплечий блондин, с висевшей у него на шее…

— Келли.

Инэрис опешила не секунду от разительного несоответствия ожиданий и действительности, а потом, оттолкнув блондина в сторону, вошла внутрь.

— Ты кто? — спросила она.

— Прошу прощения? — улыбка незнакомца могла бы выглядеть милой, если бы не раздражала до такой степени своей искренностью.

404
{"b":"932696","o":1}