Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Иногда — а может и часто — Анрэй спрашивал себя, чего он не смог Луане дать?

Лучшие апартаменты, лучшие дома, лучшая еда и любые драгоценности, которые только можно было отыскать на освоенных мирах — всё было к её услугам в любой момент, стоило только пожелать. В Ордене косо смотрели на эту слабость, и Анрэю приходилось скрывать её изо всех сил — а тех, кто не верил в чистоту его помыслов, списывать по категории ненадёжных, благо это было в его ведении.

Сотни людей прошли через его руки — виновных и невиновных. Они приходили к нему с мыслями, засорёнными сомнением и отсутствием веры. Кого-то приводили силой, и тогда работать было неприятно — но Анрэй привык и давно перестал испытывать к ним что-нибудь.

Другие приходили сами — как Каллен. И с этими было легко, потому что им он мог помочь. Прогнать сомнения и страхи, сделать их чистыми и сильными — и, конечно, благодарными лично ему.

Сотни людей изменились в его кабинетах, будто глиняные статуэтки были расколоты и вылеплены с нуля. И только одна оставалась неизменной, потому что её Анрэй не нашёл бы в себе силы заставить — а сама Луана до сих пор не готова была даже просто заговорить с ним.

Полторы тысячи лет. Анрэй хрипло вздохнул. Если бы он знал, что не изменится ничего… И тут же стиснул зубы, преодолевая накатившую злость.

— Ты говорила с поставщиком? — спросил он куда жёстче, чем хотел.

— Конечно, — голос Луаны был как всегда тих и глух. — Тебе нужно от меня что-то ещё?

— Нет.

— Тогда разреши, я пойду?

Короткий кивок, который Луана не может видеть, но понимает без слов. Она встаёт и уходит, а Анрэй остаётся один. Нет. Вдвоём — наедине с подкатившей злостью.

***

Дезмонд потерял счёт времени и боли. Кулаки, казалось, свело судорогой — с такой силой он вонзал в них ногти. Ему казалось, что круговорот этой боли, перемежавшийся холодом от текущей по щекам воды, которую он то и дело пытался поймать языком, но никак не мог, будет бесконечным, когда двери открылись, и на пороге снова появился Анрэй.

Он остановился напротив Дезмонда, сложив руки за спиной, и два разъяренных взгляда скрестились. Оба ждали, что другой начнёт первым.

Наконец Анрэй заговорил:

— Я бы подождал, пока ты созреешь, чтобы принять эту информацию, но времени у меня не так уж много. Так что я всё же скажу.

Он помедлил, ожидая реакции, но, так и не дождавшись её, продолжил.

— У нас есть два варианта развития событий, Дезмонд. Вариант первый. Ты говоришь мне, как попасть в Интаку, и я отпускаю тебя.

Дезмонд хрипло расхохотался.

— Ты в самом деле веришь, что я бы на это пошёл?

— Вариант второй, — продолжил Анрэй, не обращая внимания на его выходку. — Решив, что ты на это не пойдёшь, я забираю тебя в Энира Тарди и передаю в руки Ордена. Я сам провожу тебе коррекцию, и ты всё равно говоришь нам, где Интака.

— Второй вариант исключает первый. Тебе нет резона меня отпускать.

И снова Анрэй не обратил внимания на его слова.

— В любом случае, до тех пор, пока ты не сделаешь выбор, тебя будут пытать. Это всё.

Анрэй кивнул палачу и, развернувшись, снова направился к двери. Он вздрогнул, когда услышал из-за спины пронзительный крик — не от жалости, а от того, что ощутил горячую волну, пробежавшую по венам и на несколько секунд вытеснившую его собственную боль.

***

Луана снова играла.

Анрэй остановился, замер неподвижно, опасаясь спугнуть невесомое видение. Тонкие полупрозрачные руки скользили над клавишами, складывая звуки, похожие на капель, в переливы, резонировавшие с болью внутри него. Анрэй никогда не мог понять, помогала эта музыка ему или делала ещё больней. Она была как наркотик — ненадолго затмевала всё, чтобы потом осознание реальности накрыло с головой. Когда звуки смолкали, Анрэй чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Воздух казался сухим и наждаком скрёб гортань.

Музыка стихла, и в голове воцарилась пустота.

Анрэй мотнул головой, отгоняя её прочь, и произнёс тихо, стараясь не испугать:

— Луана…

Луана вздрогнула и заледенела.

— Я не стану с ним говорить, — сказала она, не дожидаясь, когда просьба — или приказ, прозвучит вслух.

Почти физически она ощущала холод, исходивший из-за спины — оттуда, где стоял Анрэй.

— Я сделал всё, как ты просила. Разве тебе этого мало, супруга?

Луана могла бы прочитать мысли Анрэя в эту секунду, хотя и не была наделена подобным даром. Она могла прочитать мысли Анрэя почти всегда — так просты и выхолощено очевидны они были. Для кого-то в Ордене, быть может, Анрэй и был опасен. Он любил разыгрывать страшные жестокие спектакли, включавшие в себя множество людей и множество ходов. Мало кто мог угадать, что кроется за теми или иными его словами, — но Луана знала это всегда, даже без слов. Для неё Анрэй был предсказуем, как искусственный разум, способный лишь рассчитывать числа, но не творить.

И сейчас, когда Анрэй потребовал от неё того, чего Луана боялась всегда — собственноручно привести Дезмонда к нему — несложно было догадаться, чего он захочет теперь.

Дезмонд совсем не изменился за все прошедшие века. Луане было бы легче, если бы он стал сухим, как Анрэй, или озлобленным, как говорили о нём в дни казни. Именно поэтому Луана не выдержала и снова поддалась той силе, которая влекла её к Дезмонду. Именно поэтому не смогла затем скрыть (проведённую ночь) от Анрэя и невольно выдала не только себя, но и Дезмонда.

Но именно поэтому Дезмонд никогда бы не стал отвечать на вопросы Анрэя — Луана не знала, как может не понимать это Анрэй. Он слишком привык, видимо, к тому, что любой ломался в его кабинетах.

Но Дезмонд был не любой. В этом не было логики и не было смысла, но Луана видела это слишком хорошо ещё тогда, много лет назад, когда Дезмонд отказался предать уже мёртвого деда.

Дезмонд скорее умрёт, чем пойдёт на уступки, и единственное оружие, которое могло бы помочь Анрэю его сломать, это она сама — Луана.

Конечно, теперь Анрэй снова пришёл к ней.

— Ты хочешь, чтобы твой сын поплатился за твоё упрямство?

Луана стиснула зубы. И этого она тоже ждала. Но этим словам было трудно противостоять. Её учили, что она, жена, всю свою жизнь должна отдать на благо семьи. Мужа — того, кто станет её жизнью. И сына — которого теперь у неё пытались отобрать.

— Тебе следовало думать об этом, когда ты заключал свою последнюю сделку, — попыталась возразить она, но голос дрогнул, выдавая её с головой.

— Не важно, кто виновен, Луана. Делай то, что зависит от тебя. Так говорят Эцин.

— Я не Эцин! — голос её звоном отразился от сводов зала, и всё же Луана уже знала, что сдастся. Сам этот голос был как последний — предсмертный — крик.

В два шага Анрэй приблизился к ней, и Луана почувствовала его руки на своих плечах — она не могла бы назвать их ни тёплыми, ни холодными. И всё же они были единственным теплом, которое было доступно ей.

— Луана. Никто не может помочь мне, кроме тебя.

Луане снова захотелось кричать — но у неё уже не было сил. Она обмякла в этих руках, твёрдых, несмотря на своё изящество, и совсем тихо прошептала:

— Да…

Луана ступала медленно, едва касаясь ступнями в мягких туфлях каменного пола, но Дезмонд всё равно не мог не услышать её шагов в царившей тишине.

Он зажмурился, не желая смотреть на ту, кто идёт к нему — о том, что это именно Луана, Дезмонд догадался почти сразу. Только она могла открыть дверь так робко, осторожно, будто опасаясь спугнуть сидевшую на руке птицу.

Вот уже почти сутки, как Дезмонда не навещал никто — ушёл палач, и Анрэй больше не заходил, чтобы задать свои бессмысленные вопросы. У Дезмонда охрипло горло смеяться в ответ, потому что сказать он ничего не мог, как бы не хотел прекратить этот Ад.

Анрэй хотел слишком много. Куда больше, чем Дезмонд мог хотя бы обсуждать. Куда больше, чем он мог дать в обмен на свою жизнь. Анрэй хотел его дом — последний и единственный дом. И жизни тех, кто обитал в нём.

403
{"b":"932696","o":1}