Тут нас и выбросило в открытый космос. Но я уже как-то говорил, что в космосе ничего не происходит мгновенно. Даже если у вас вдруг внезапно откроется забрало шлема во время прогулки в открытом пространстве, вы не умрете. У вас хватит времени, чтобы рукой его захлопнуть, задержать дыхание на минуту, а больше и не надо, внутренний объём скафандра не такой уж и большой, чтобы искину потребовалось лишнее время наполнить его воздухом из регенератора. Максимум, чего надо опасаться, — это того, что ваш нос, лоб и щеки будут шелушиться и облезать от абсолютного нуля, который обжёг их, пока вы захлопывали лицевой щиток. Глаза останутся целыми, вы их сразу же инстинктивно захлопнете, когда мягким ударом в нос и подбородок вас хлопнет воздух, выходящий из шлема в результате этой небольшой неприятности.
Так вот, тут ничего не происходит мгновенно. Искин успел коротко включить ревун нештатной тревоги, я рухнул на свой ложемент и сразу дёрнул снизу аварийную укладку скафандра, а два вахтенных андроида закрутились на своих штатных местах, как грешники на адских сковородках.
Побил все нормативы и рекорды, влезая в скаф и ставя на пояс дополнительные новые батареи. Снятые, но ещё исправные и вполне работоспособные, сунул, почему-то, себе за пазуху. Некуда и некогда было их пристраивать на положенное место, а бросать мусор на палубу ещё батя на своей лодке меня отучил. В это время вспугнутыми белками в рубку большими скачками принеслись ещё три андроида и сразу же залипли по своим боевым постам.
— Боевая тревога! Нападение противника! Протокол включить, щиты поднять, оружие активировать. Огонь сразу по готовности, — скомандовал я. Сомнений не было, на нас напали враги. Других вариантов быть просто не могло, Архи глушилками не пользовались.
Что удивило, — андроид за пультом аппаратуры поиска и целеуказания пока упорно продолжал молчать, но я не стал тратить время на лишние разборки и разговоры с ним, а просто покрутил своими ушами. Он цель не видел, а мне удалось. В двух тысячах километров от нас, слева, на десять часов, неподвижно лежали две смутно различимые цели и едва-едва определялись десятка полтора-два разумных. Вы видели когда-нибудь свою флюорографию или рентгеновский снимок? Бледное на чёрном? Вот примерно так и мне виделись эти цели. Никем иным, кроме как боевыми рейдерами аграфов они быть не могли. Знакомый отклик.
— Срочно наши координаты и рапорт о нападении на нас противника на базу Дальняя, искин! И паукам в системе Ольг-Росс. До них всего четыре прыжка, если поторопятся, то смогут и успеть. Это рейдеры аграфов, такие же, как и нападавшие из засады на «Росомаху», тип один, ясно вижу, — скомандовал я. — Пушкарь! Подсвечиваю тебе цели на тактическом экране. Но стрелять пока погоди, пока целься точнее. Они совершенно уверены, что мы их не видим. Пилот — курс пока не менять, иди, как идёшь. На сонаре — дай несколько импульсов по поиску цели, сферических, с периодом в две-три секунды. Покажи, что мы суетимся и испуганы… Дай какие-нибудь сигналы, да хаотично так, плесни их, как из ведра, чтобы всем ясно стало, что у нас коленки дрожат!
Что там себе думали ушастые, я не знаю, но своим первым ходом они меня переиграли. Через несколько секунд, с удовольствием понаблюдав за нашей паникой, аграфы двумя точными залпами раздолбали нам всю корму в лохмотья. По самую рубку. Мой капитанский пульт сразу украсился тревожными красными огоньками многочисленных отказов систем и оборудования. Подстреленным зайцем заверещал корабельный искин. Там, за моей спиной, ничего целого не осталось. Ни гипердвигателя, ни маршевых и маневровых движков, ни исправных реакторов, само собой. Ничего. Один перекрученный мёртвый металл. «Герцогиня» погибла…
Но я ещё был жив. Лежащие под маскировкой аграфские корабли своими смешками над нами, трусами и паникёрами, дали мне время и дали шанс для ответного удара. Я успел накинуть смертельный флёр на первый рейдер врага. К сожалению, только на него пока. Он прикрывал своим корпусом второй корабль, который был мне почти невидим. Только часть носа торчала из-за корпуса первого рейдера. Там только пушки и пусковые ракет, ушастых там нет. Они в самой защищённой части рейдера, в его середине. Там бронекапсула рубки и защищённые отсеки экипажа, лётные палубы под толстыми бронестворками. Ничего, потом возьму и этих зайцев. А пока…
Пилот «Герцогини», не экономя рабочее тело носовых маневровых двигателей, сумел диким рывком развернуть остатки эсминца и запустить в аграфов всё, что мы только смогли собрать в один залп. И ракеты, и пушечные снаряды, и лазеры. Но этого явно не хватило для того, чтобы пустить им кровавую юшку. Наши подарки только заставили заполыхать и расцветиться кляксами попаданий сдвоенный щит аграфских кораблей, а по нам они нанесли ещё один удар. Щадящий, пока… Аграфы явно знали, на кого они ставили ловушку и хотели захватить добычу живой. Им был нужен псион клана Росс. А это я, если кто ещё не догадался…
В схватке с двумя аграфскими рейдерами «Герцогиня» должна была однозначно проиграть. Или нет? Воевать мне нужно было или убегать сломя голову? Глупый вопрос… Уже поздно драпать, сопливых вовремя целуют, как говорит дед Егор. Выбив моему эсминцу двигатели, охотясь на меня, аграфы сами себе накинули на шеи петли виселицы. Мне оставалось только пинком вышибить скамейку из-под их ног. И я опустил накинутый на рейдер флёр на головы аграфов…
Умирали кролики минуты три. И только потому, что у них на мозгах была какая-то защита против ментальных атак. А так бы увяли ещё быстрее, кактусы колючие. Аграфский корабль тоже как-то скособочился, он же был наполовину живой, и что-то я в нём умертвил своим ментальным ударом. Но рейдер был всё ещё очень опасен. Биоискины у аграфов обладали хорошей личностной матрицей и были чрезвычайно мощны и умны, чтобы оставлять их живыми за своей спиной. И я, приказав экипажу по возможности вести активный бой, закрыл лицевой щиток шлема и прыгнул на борт умирающего рейдера. Была идея разогнать реакторный отсек до взрыва и сразу взяться за второй аграфский корабль. Но быстренько организовать фейерверк и сверхновую из аграфского рейдера не получилось. Когда я очутился на его борту, корабль уже умирал. Все-таки он был наполовину живой, и мой атакующий флёр убил не только мозг аграфов на его борту, но и необратимо разрушил биоискины корабля. Рейдер умирал и остывал. Просто корабль смерти какой-то получился. Ничего взрывать было уже не нужно. Прыгал я сюда зря. Внезапно рейдер чуть содрогнулся. Его защита не действует, понял я, очередной залп моего смертельно раненого эсминца достал-таки врага!
Вдруг пришло понимание того, что второй рейдер, который прятался у меня за спиной, неспешно пошёл вперёд. Я понял, что его искин теперь был точно уверен, что его собрат погиб, и он остался один. Искин аграфского рейдера продолжил бой и взял всё на себя. Но то, что я перескочил на борт его мёртвого собрата, искин не знал и не догадывался. Рейдер дал ещё один залп из своего крупняка. Зачем было стрелять по моему разбитому эсминцу, я не знал. На большом боевом планшете рубки аграфского рейдера было видно, что мой корабль раскололся на две части, и они расходятся, вращаясь в плоскости, перпендикулярной курсу медленно движущегося рейдера аграфов. Он был совсем рядом, и я невооруженным глазом увидел, как от вражеского корабля отделилась сверкающая под лучами близкой звезды яркая точка абордажного бота. Ничего, пусть покатаются… Там есть, кому их встретить.
