Чтобы включиться в разработку планов по подготовке и выбору подходящего сувенира для подарка нелюбимым аграфам, мне пришлось улыбаться и врать. Улыбаться, чтобы скрыть кипящую ярость, и врать, что мне ужасно интересно, что же сделали старики-разбойники с нашей Ольгой за тот месяц, когда я без ног (без одной, говоря по правде) валялся в медкапсуле Джоре.

А сделано было немало. Сразу же, как я проснулся на следующее после дня рождения утро, монетами из разбитой копилки посыпались новости. Проснулся я рано, хватит, уже належался вдоволь в медкапсуле, тихо встал, тихо собрался, взял в кабинете удочку, а на кухне стащил из холодильника какую-то нарезку, непривычного ярко оранжевого цвета. Даже не пробовал её вчера за столом. Заодно откусил немного. Завтракать я не стал, захотелось вдруг поймать пяток рыбин и зажарить себе несколько кусков озёрной форели, да под вчерашней местной острой травкой и лимончиком, выжатым на свежайшую, духовитую, розовую мякоть хваченной жаром кипящего масла рыбы. Звучно сглотнув слюну от представленной в уме картинки, я энергично прожевал оранжевый кусок то ли мяса, то ли рыбы. Ничего, соли маловато, но в качестве наживки для рыбалки будет самое то, и вышел на берег озера. Юнона уже ждала меня у вытащенной на гальку и перевёрнутой днищем кверху лёгкой пластиковой лодочки.

— Вот неугомонная девчонка! — сурово бросил я телохранительнице. — Ты что за мной ходишь? Теперь у тебя бабка с дедом есть. Всё внимание им. А я уж сам как-нибудь…

Юнона молча кивнула, чуть зарыла носок ноги в гальку под нос лодки и резким броском подкинула её вверх. Лодка резко встала на кормовой транец, покачнулась и стала медленно заваливаться в сторону озера. Девчонка стремительно шагнула верёд, перехватила белый тузик в воздухе руками и мягко опустила в прозрачную, холодную воду. Всё это выглядело отточенным па огненного и резкого аргентинского танго. Даже треск падающей гальки напоминал стук кастаньет. Только вела в танце девушка.

— Долго этот цирковой номер готовила? — ехидно поинтересовался я, укладывая удочку в лодку.

Юнона серьёзно кивнула. Всё же чувство юмора присуще только человеку. Вот его отсутствие может быть как у андроида, так и у людей. У андроидов это сто процентная характеристика.

— Нет, недолго. Обычная механика и точный расчёт. Ты и сам так сможешь, если захочешь. Специально за тобой не слежу, а тут услышала, как ты шебутишься на кухне. Самое простое было встретить тебя на берегу. Поплыли?

— А предохранители у тебя не сгорят, если лодка вдруг перевернётся? — ласково спросил я у девчонки, устанавливая вёсла. — Не коротнёт тебя в воде-то?

— Не перевернётся. Не сгорят. — Лаконично ответила подруга, умащиваясь тощей попой на кормовую банку. — Вода для меня безопасная среда. Как и огонь, впрочем…

Рыбы в озере было полно, далеко грести не было никакой необходимости. Но я прошел пару десятков метров вдоль берега, встал напротив торцевого служебного входа на большую кухню шале, чтобы не таскаться потом с пойманной рыбой по полированным полам фойе, и отошёл от берега, пока не перестал видеть дно. Здесь, думаю, рыба будет покрупнее. Так и оказалось. Мы с напарницей быстро вытащили из холодной водицы семь довольно крупных рыбин, а потом я погрёб к берегу. Надрываться на рыбодобыче особого смысла не было. В шале нас ночевало трое — отец, Пал Ильич и я. Все гости из дедовской когорты ветеранов ночью улетели на личных скоростных катерах к себе, а помолодевшие бабушка с дедом ночевали в своём небольшом домике. Причина этого для меня тайной не была — они снова переживали медовый месяц. Дом для них уже успели построить метрах в трёхстах от шале, а сейчас бригады роботов-строителей возводили официальную резиденцию герцогов Ольг-Росс прямо напротив нашей избушки, через озеро, и двухэтажный гостевой дом с ним рядом. Красиво будет смотреться резиденция! Белое, воздушное здание на фоне восходящего солнца, а потом вся эта красота будет зеркально отражаться в бирюзовом зеркале воды. Сейчас, кстати, стройка века стояла. Вчера дед прекратил строительство из-за мешающего гостям шума и грохота. Ну, он прекратил, ему и начинать работу. Я лезть не буду. Передав пойманную рыбу шеф-повару андроиду на кухню, я пошёл умываться и делать остальные дела.

— Да-а, сделано немало. Когда только успели, ведь прямо из капсул — и за планету взялись!

— А то! — от удовольствия дед просто лучился. Называть дедом этого высокого, широкоплечего тридцатилетнего на вид молодца было как-то неправильно, но он к этому привык за девятнадцать моих лет. А вот бабушка к обслуживанию нашего завтрака командой роботов-стюардов привыкнуть никак не могла и всё старалась подсказать им, что надо делать в первую очередь. Я тихонько накрыл её руку своей и молча покачал головой, когда она оставила своё дирижирование квартетом роботов и посмотрела на меня. Молодая, красивая женщина, которую я по привычке называл «бабушка», поняла мою молчаливую просьбу и оставила прислугу в покое.

— Это ты верно сказал, Серьга, что прямо из капсул. Хорошее дело придумали инопланетяне! Удобная и толковая штука. Любые знания даёт по выбору, потребности и необходимости. Мы с ребятами, имея все расклады по климату и среднегодовым температурам, розе ветров, логистике, природным ископаемым, промышленному производству и специализации бывших сельскохозяйственных производств, решили сделать этот приморский курорт центром возрождения планеты и нашим первым земным городом. Тут жить и работать будет хорошо. И купаться круглый год можно!

Отец одобрительно кивнул, посмотрел на меня и молча поднял большой палец. Рыба ему явно понравилась. Я мысленно связался с искином дома и сказал: «Этот рецепт будет у нас первым земным и исключительно нашего Рода. Запиши его как «Форель по-герцогски».

— Сейчас приводим подземное хозяйство города в порядок, коммуникации там, кабели, вода, ливнёвка…

— Дед, не грузи проблемами. Не специалист, все равно не пойму величие вашего подвига. Ты скажи — помощь нужна? Людей у меня нет, а вот специализированные робокомплексы есть в достатке. Надо будет, ещё с орбиты доставлю.

— Нет, Серёжа, ничего не надо. Всё есть, мы уже позаботились. Потом примемся за жилой фонд. Будем готовить жильё для нескольких десятков тысяч человек на первое время.

Я тоскливо вздохнул, а отец расстроено покачал головой. Где их только взять, эти десятки тысяч? Люди под ногами не валяются. Отбивать рабов только…

Павел Ильич кидал на нас быстрые взгляды, молча расправляясь с рыбой, время от времени сдабривая её соком из заметно похудевшей половинки лимона. Он пока только приглядывался к суете на планете Ольга, фронт работы ему нарезать будет завлаб клана и явно не тут. А дед заливался соловьём.

— Так, всё это интересно, но мне уже пора. Отпуск заканчивается, время возвращаться на «Росомаху», — сказал отец, отодвигая тарелку. — Ты со мной, Серьга? Или ещё несколько дней посачкуешь? У тебя ещё отпуск по ранению не закончился.

— С тобой. Отпуск закончился, когда поднялась крышка медкапсулы, — вздохнул я. — Труба зовёт. Начистить рожу аграфам надо. На чём пойдём к планете Росс?

— Как на чём? — удивился отец. — Твоя «Герцогиня» тут стоит. На военной станции. Я её и перегнал сюда, ты думаешь, я в отпуск на служебном крейсере хожу?

Разговор со Стасом вышел непростым, обидным для меня. Потом, всё хорошо обдумав, я понял, что завлаб клана был кругом прав.

— А-а, героический псион клана Росс! Я уже распорядился, чтобы нам изготовили золотой орден «Сутулого» с закруткой на спине, так, что ли, ты любишь говорить? Килограмм на восемь. Награждать тебя будем за беспримерный подвиг. Как же! Разменял свою жизнь на противокорабельную ракету!

Я промолчал, но скромную улыбку как-то с лица сдуло.