Но такая срочная медицинская помощь принесла свои положительные результаты. Я ещё раз проанализировал свой неудачный поход в леса на отлов луассы, все его плюсы (скрытые) и минусы (явные), и убедился, что мне ещё предстоит учиться, учиться и учиться псионизму-псилоцибинизму настоящим образом. И так три раза. Благо время позволяло, и базы для обучения были, а нейроком никто с меня до пробуждения симбионта не снимал. Короче, меня опять убаюкали на десятидневку. И так дважды. Потом меня достали из медбокса, отряхнули от скопившейся пыли и сказали, что больше ничего для меня в Центре не смогут сделать. Мозг поправлен, активирован и снят со стопоров, новый инструментарий для его лучшей работы разработан и внедрён, симбионт растёт и вот-вот проснётся, базы знаний закачены, но учителя, увы, под рукой нет. Так что — разбирайся сам! С телом навертели по максимуму, что-то, возможно, ещё само проявится, когда в голове улягутся полученные знания и мозг потребует от тела соответствовать новым задачам. А пока всё — гуляй, Серьга! Ты свободен как саранча в полёте!

Это было хорошо, но и грустно немножко. К обоим докторам Ройсам я потихоньку привык, мне их будет недоставать. Поскольку я почти всё время провёл в подземном научном Центре джоре, то наверху, в санатории, практически ни с кем знаком не был. Я имею в виду русских врачей, а не богатеньких местных толстосумов, с азартом лечащихся в «Трын-траве» и сбрасывающих тут огромные деньги в казну клана. Прощальных рукопожатий не было. Меня загрузили в «Пилу» и мы тишком улетели в ночь.

Недалеко. Тут, оказывается, в нескольких сотнях километров от санатория, в лесу, на отшибихе, был маленький хутор, принадлежащий Стасу. Сейчас в нём вахтовым методом вели хозяйство и следили за порядком женщины из рода Лямого. Он тоже загрузился на борт фрегата и сопровождал нас на хутор. Ну, я не знаю, как правильно назвать эту фазенду, — один большой бревенчатый дом, несколько хозяйственных построек на огромном травяном дворе, дорожки, отсыпанные жёлтым песком, громадный навес для «Пилы». Вот и всё. Тут нам предстояло какое-то время ждать сигнала с планеты Росс, а потом выдвигаться в назначенную точку встречи с бравым старшим лейтенантом клана Каоном Росс и стардюком Жиро, возвращающимся из империи Аратан на лидере «Корнео», третьем по мощи кораблём клана. «Линейро» был в распоряжении Стаса д'Эльта, а номерной крейсер отец только начал вводить в строй действующего Флота клана Росс. Возвращаться вместе с этими командировочными было приказом завлаба. Как сказала Ульяна: «Тебя ценят, псион! Учти это». Я и не был особенно против такого корабля в охране и сопровождении.

А пока мне предстояла учёба и тренировки. После аварии и всю вновь подаренную мне кланом Росс жизнь я только этим и занимаюсь. Когда только долги буду отдавать?

В организации тренировок мне неожиданно помог Лямой. Он как-то смотался в ближайшее сельцо охотников, работников пищевой фабрики и кого-то ещё и принёс оттуда в клювике хорошую новость: для моих тренировок, опасных, по его глубокому убеждению, для окружающих, он удачно арендовал начатую, но временно заброшенную стройку новой энергоцентрали. У корпорации, которая неспешно грабила незаселённую пока планету Метафар, временно не было свободных средств, и стройку на некоторый период заморозили.

Меня эта новость заинтересовала, и я, усевшись в большой аэробайк Лямого, метнулся посмотреть на стройку века. Ну, что сказать? Стройка как стройка — огромный котлован, вагончик прорабской, аккуратная будочка биотуалета. Под навесами и плёнкой большими кучами навалены какие-то стройматериалы. Учитывая, что строят тут роботизированные комплексы, а не таджики, такого лаконизма на площадке было вполне для них достаточно. И для меня тоже.

— Надо бы заказать мне зонтик, как для кафе или пивбара, и шезлонг, Лямой. И ещё небольшой переносной холодильник для напитков. А то жарко под солнцем. А где мы будем кормиться?

— Тут рядом «Окраина», там хорошо готовят мясо. Я подстрелю и притащу на кухню кого-нибудь помясистее, прокормимся как-нибудь… Ты только учись, не отвлекайся ни на что, Серьга! А охранять тебя будет Юнона.

Я автоматически поискал её глазами. Юнона стояла в тени прорабской, лениво оглядывая окрестности. Видимо, решала, куда ставить боевые турели… Теперь за свою безопасность я был абсолютно спокоен.

Начали со следующего дня. Я долго и упорно занимался ничегонеделаньем под зонтом с видом африканского плантатора на субботнике, а Юнона, с взятым ей в помощь андроидом, расставляла на дальнем конце котлована пустые ящики, обрезки досок, вешала куски грязной плёнки на жерди и обломки бруса. В общем, готовила для меня своего рода тир. Лямой увеялся на охоту, а мне стрельба только предстояла.

Мой симбионт ещё полностью не развернулся и пока сигналов о готовности бить и крушить всё вокруг не подавал. Обучающие базы для малолетних шалунов Джоре и половозрелых психов-хулиганов Содружества учить без него тоже было рановато, пока они весьма неспешно пережёвывались клипсой нейрокома. На сегодняшний день я мог надёжно опереться только на свой богатый фэнтэзийно-развлекательный внутренний мир. Другого оружия и иных методов воздействия на реальность у меня просто не было. Для начала припомнил, во что я рубился на Земле. Вот, к примеру, возьмём «World of Tanks». ИС-7, само собой. Нарезная 130-ти миллиметровая пушка, мощный осколочно-фугасный снаряд. Та-а-к, плавно крутим штурвальчик прицела ТШ-46, подводим прицельную марку под лениво развевающуюся на жерди простыню из грязной плёнки… Есть контакт, — команда «Огонь!» бьётся в наушниках танкового шлема. Кричу в ответ: «Выстрел!» и нажимаю педаль. Уши наглухо закладывает грохотом пушки, он бьёт по голове как удар слежавшейся в комки ватной подушки, в нос бьёт вонь порохового чада, лязгает затвор и звонко колотится о металл пола горячая, ещё дымящаяся гильза. Как прадеды тут воевали только? На месте мишени встаёт земляной куст разрыва. Я открываю глаза — плёнка как болталась на бруске, так и болтается… Не получилось…

Ну, ничего! Всё ещё впереди! «Битва за Сталинград»; я немного прибираю газ и чуть опускаю нос штурмовика Ил-2, перекрестье прицела немного выше идущих на меня грузовых автомашин немецкой автоколонны. Далековато, первые ракеты немного просядут и ударят не по концевым, а по головным машинам. А вот последние ракеты лягут как нужно — скорость сближения штурмовика с целью, плюс скорость самих ракет внесут нужную корректировку в стрельбу. Пуск! Из-под крыльев штурмовика парами срываются ракеты, белесый дым быстро, немного загибаясь вниз, шустро бежит к колонне пытающихся разбежаться грузовиков. Но поздно паниковать, kriegskameraden. Накрытие! Куча чёрных разрывов встала вдоль автоколонны. Сейчас там все горит — я же использовал ракеты ЗС-132! Смотрю — стоит, подлюка! Так и колышется плёнка на горячем ветерке.

Щас я тебя! «В тылу врага», в руках противотанковая граната… Иэ-э-х! Взрыв! Никакого результата.

— Юнона, мать твою! Ты где? — ору я. Из-за спины выходит мрачная Юнона. Она считает, что я веду себя крайне неподобающе для герцога клана Росс. Ничего, я ещё не герцог! — Юнона, вот ту плёнку видишь? Уничтожь её к чертям собачьим!

Шшухх! Кол с трепещущей на нём плёнкой скрывается в объёмном пламени плазменного разрыва.

— Ежели плазмой вдарить, — то и я смогу… — расстроено бормочу я.

Юнона ехидно улыбается. Тут, к моему счастью, со свистом над нашими головами проносится аэробайк Лямого. Он садится и машет мне рукой.

— Серьга, падай на своё место! Пора на обед. А вы — кыш в багажник!

Юнона и её помощник скрываются за кормой байка, я хмуро умащиваюсь на сиденье. Полетели обедать, может, это получится у меня лучше.

В этом трактире… или таверне «Окраина», никак не уловлю тонкую грань разницы в названиях, было полутемно и неприятно пахло.