– Что за типаж, старина?

– Думается, это кубанская казачка, месье, – рассеянно пожав плечами, наугад определил дворецкий.

Ренар на минуту задумался, а потом решительно потребовал добавить мне бледности в щеках и зеленоватые круги под глазами:

– Так носят в Санкт-Петербурге. Сколько я знаю шалуна-сатира лорда Персиваля, он нипочём не устоит!

– В ка-а-аком смысле, сэр?

– Тебе нечего опасаться, мой мальчик, – абсолютно безразлично бросил Лис, даже не глядя в мою сторону. – Особы твоего уровня не ходят на светские рауты в одиночку. Я буду рядом как твой верный слуга, лакей, дворецкий или мажордом. Очень старый, беспомощный шотландец с трясущимися от пьянства лапами и вечно всё забывающий. Особенно то, куда ему не следует совать нос.

В общем, как вы совершенно правильно поняли, в полдень из нашего дома под моросящий лондонский дождь вышли две фигуры. Эффектная молодая девица самых юных лет, слегка широкоплечая, но с выдающимся задом и впечатляющим бюстом, в платье, застёгнутом под горло, и мужском макинтоше на плечах. За ней следовал очень немолодой лис из «близких к природе», совершенно седой, сутулый, опирающийся на толстую трость из-за явного прихрамывания на правую ногу. Так мы и сели в кеб.

– Куда прикажете, леди?

– В порт, – кротко скомандовал я совершенно не девчоночьим голосом.

Впрочем, кони мало чему удивляются, и соловый жеребец с белой звездой на лбу лишь поправил котелок на голове, перебирая рычаги. Кеб пустил пар, колёса двинулись вперёд, грохоча железом по булыжной лондонской мостовой. Я вновь вспомнил о своих планах предложить конскому профсоюзу обивать колёса толстым каучуком или полосами резины.

Песен мы не услышали, на этот раз возница скорее ритмически зачитывал странные стихи или некие шаманские заклятия на зооморфную тему:

Сюжет был довольно длинный, полный сомнений и душевных метаний, взвешиваний «за» и «против», вывода экономической выгоды и морально-этических потерь, но в конце концов птица вроде бы пришла к какому-то решению, вот только именно в этот момент мы и доехали до линии порта. Платил Лис, шёпотом выяснив, чем кончилось дело, но так и не сказав мне.

Большущая яхта благородного лорда Персиваля показала свои флаги ещё издалека, поражая своими габаритами и гармонией форм. Во-первых, она была двухпалубная и на паровом ходу. Во-вторых, на её корме уже рассаживался оркестр, там вполне можно было устраивать балы в стиле Марлезонского балета. Ну и в-третьих, именно туда направлялись несколько десятков гостей, ни капли не скрывая нетерпения и завистливых вздохов. Пресвятой электрод Аквинский, слухи о традиционной британской невозмутимости терпели полный крах…

Судно стояло у пристани, но добраться туда в карете или кебе было невозможно, как минимум с половину мили надо было идти пешком. Поэтому я шёл вперёд, выпятив подушку, подметая хвостом юбки мостовую и деликатно цокая каблучками. След в след за мной прихрамывал старенький седой лис-камердинер, в чёрной рубашке со шнуровкой на груди, длинном килте в красно-зелёную клетку, держащий раскрытым никому не нужный зонт и рассеянно поглядывающий по сторонам.

Он едва передвигал ноги, его глаза слезились, в груди свистело, и под укоризненными взглядами прохожих я пару раз пытался вырвать у него зонт, просто чтобы нести самому, но мистер Лис жёстко пресекал все мои попытки нарушить нашу маскировку. Дело превыше всего, комплексы и мораль отложим куда-нибудь на потом.

– Спину держи прямее, приличная девушка сначала несёт грудь, а уж потом живот. Шаг мягче, руками не размахивай. Взгляд из-под ресниц, никому не смотри прямо в глаза. Ни с кем первым не знакомься и ни в коем случае не подавай руки! Если кто захочет её поцеловать, чуть приподними на уровень той же груди, но не выше. Перчатку при этом снимать необязательно, это интимный предмет одежды. Как тебя зовут, мой мальчик?

– Аделаида Прокофьевна, сэр!

– С таким именем надо обращаться «батюшка».

– Батюшка?!

– Ох, прости, мы же в Лондоне. Давай уж лучше «сэр». И не ори так! Ты же не уличная торговка на рыбном базаре в Марселе, а в меру воспитанная девица из частной школы в провинциальном Уэльсе. В Лондоне всего три дня, лорд Персиваль твой дальний родственник по линии младшего брата русской тёщи двоюродного дядюшки. Уверен, он тебя сразу вспомнит!

– Вы шутите, сэр?

– Нет, просто я довольно неплохо знаю этого бесхвостого сатира. Кстати, надеюсь, ты взял с собой свою экспериментальную дубинку?

Да, я её взял, надёжно закрепив на резиновом ремне под рукав жакета.

Несмотря на то что весь разговор вёлся почти не разжимая губ, сценическим полушёпотом, всё-таки наша пара привлекала внимание. Мне довольно откровенно улыбались двое рыжих долговязых парней с конопатыми лицами и лошадиными зубами. Пару раз вежливо кивали юные девицы, проходившие мимо в сопровождении отцов или матерей. Это не напрягало, однако, когда довольно развязный бульдог из «близких к природе», подмигнув, сделал вид, что принюхивается, мой учитель взорвался.

– Что вы себе позволяете, мистер даже-не-желаю-знать-ваше-имя? – взревел он, мгновенно сложив зонт и приложив острый конец его к горлу бульдога. – Пока жив старина Мак-Ферсон, никто не посмеет нюхать шлейф платья моей хозяйки!

– Я… не… но, сэр, это чрезмерное насилие…

– Ха, да я тебе сейчас башку откушу и в залив выплюну! Пшёл вон, невежа!

– Леди, этот господин оскорбил вас? – Двое рыжих, поняв, на чьей стороне перевес, изобразили рыцарскую готовность встать на мою защиту.

Следящий за порядком полисмен также обернулся на шум. Бедный бульдог предпочёл ретироваться, скуля и извиняясь на ходу.

– Благодарю, джентльмены, – медовым голоском пропел я, старательно краснея. – Но, право, не стоило. Мой старый слуга до сих пор способен на спор отлупить троих таких, как вы. Не желаете пари? По полфунта, чисто для знакомства…

Рыжих храбрецов как бризом сдуло.

– Думаете, он понял, что я мальчик?

– Надеюсь, не успел, – вновь возвращаясь в образ безобидного дряхлого лиса, проворчал мистер Ренар. – Эти собаки порой так надоедливы. Никакое воспитание им не помогает, всё бы разнюхивать да грызть.

– А как же сержант Гавкинс?

– То же самое! Но он хоть нашёл себе применение в Скотленд-Ярде.

– То есть он тоже будет на яхте?

– Мальчик мой, не отвлекайся, мы все там будем.

…У трапа гостей встречали двое молодых мичманов. Подтянутые стройные ребята, один принимал пригласительные, другой делал соответствующую пометку в журнале. Мне вежливо козырнули, отметили «мисс Ренье», попросили расписаться, и дежурный шимпанзе в чистенькой белой матроске сопроводил меня на верхнюю палубу.

Старый рыжехвостый шотландец, плетущийся следом, вдруг цапнул матроса за лапу:

– Скажи-ка, приятель, а где можно промочить горло такому простому люду, как мы с тобой?

– Нижняя палуба, левый борт, бар для слуг, – чётко отрапортовал обезьян. – «Близкие к природе» тоже толкутся там же. Пиво и виски – хоть залейся!

– Ты буквально пролил целительный бальзам на мою грубую душу, – едва не прослезился Лис, и невольно улыбнувшийся матрос ободряюще потрепал его по плечу.

Скажите, ради всего святого, каким образом этот невероятный зверь умудрялся находить единственно правильный тон в обращении со всем живущим в этом мире? Типа секрет прост, он всего лишь «умеет разговаривать с людьми». Но если это так легко, то почему же у меня вечно ничего подобного не получается?! Ох, Ньютон же шестикрылый…